Краткая - прекраткая история человечества

В это время дня в пещере всегда ужасно сквозило. Костра не было - последний уголек потух еще полгода назад, и теперь семья жила ожиданием, когда молния вновь зажжет какое-нибудь из ближайших деревьев. До тех пор огня не ожидалось.

Джо вполз в пещеру весь окровавленный, с утра шевелюра его сильно поредела - местами волосы были вырваны клочьями. Истекая кровью, он рухнул на землю и замер. Старый Вильям, не обратив на него никакого внимания, продолжал выяснять отношения со старым Бертом - своим братом и сыном одновременно. В зависимости от того, с какой стороны на это посмотреть. Они беззлобно переругивались из-за протухшего куска мамонта.

- Почему бы тебе не поделиться мясом с твоей матерью? - говорил старый Вильям.

- Чего ради? - упорствовал старый Берт. - Ведь она твоя, а не моя жена, не так ли?..

Поняв, что этот вопрос они так никогда и не выяснят, оба принялись за Джо.

- Где ты потерял Эла? - спросил один, а другой заметил:

- Ты опять забыл задвинуть вход камнем.

Джо даже не взглянул на них, и оба старика сошлись во мнении, что нынешние дети совсем отбились от рук.

- В мое время все было по-другому, - сетовал старый Вильям,- они или уважали старших, или получали за непослушание по первое число...

Позже, когда кровь перестала сочиться из ран, Джо присыпал их пылью и тоже разговорился:

- Эла больше нет, - сообщил он.

Старый Берт бодро спросил:

- Неужели опять тигр?

- Нет, это то самое новое людское стадо, которое пришло в рощу на рассвете. Они съели Эла.

- Дикари, - с отвращением сказал старый Вильям. - До сих пор живут на деревьях - цивилизацией и не пахнет. Иное дело мы - даже в самые тяжелые времена людей не едим.

- Просто у нас некого есть, кроме родственников, - возразил Джо.- А закон запрещает употреблять родственников в пищу.

- Чертовы иностранцы, - пробормотал старый Берт.

- Эл и я копали яму для охоты, - продолжал рассказ Джо. - Мы поймали дикую лошадь, а эти лесные люди пришли и съели ее. А когда мы стали предъявлять претензии, они съели и Эла.

- Око за око, - твердо сказал старый Вильям. - Ступай, приведи сюда одного из них. Мы съедим его.

- А кто со мной? - осторожно спросил Джо. - Еще недавно, когда в пещере горел огонь, нас было двенадцать человек. А теперь осталось только четверо... Да, кстати, я видел мою сестру Салли - на дереве с дикарем. - Джо замялся. - Должен ли я после этого выбросить ее из моего сердца, па? - Последнее слово он произнес неуверенно - ведь старый Вильям был ему не только отцом, но заодно также дядей, кузеном, троюродным братом и зятем. - А почему бы нам не объединиться с этими лесными людьми, па? У них есть такая сетка - ей можно ловить всех зверей. Вот они и едят лучше, чем мы...

- Это невозможно, сынок, - сказал старый Вильям. - Они иностранцы. Они живут на деревьях. Мы не можем объединяться с дикарями. Как бы ты отнесся к тому, чтобы твоя сестра вышла замуж за дикаря?

- Очень хорошо. - сказал Джо. - Мы могли бы позволить им жить в нашей пещере, а он за это научил бы нас пользоваться этой сетью.

- Никогда, - твердо сказал старый Берт. - Иностранцам нельзя доверять. Они могут нас съесть, пока мы спим - с них станется.

- Если мы не съедим их первыми, - возразил Джо. - Я бы лично не отказался от маленького сочного кусочка дикаря - прямо сейчас. Я голоден.

- Пожалуй, ты договоришься до того, что эти лесные люди не хуже нас, - возмутился старый Вильям. - Для этого мальчишки просто не существует авторитетов... Мы обязаны подумать о нашей безопасности. Иностранцы превзойдут нас числом, и мы будем вынуждены смотреть на них снизу вверх.

- Мне очень неприятно говорить тебе это, па, - сказал Джо, - но я искалечил руку и не смогу больше рыть ямы для охоты - так же, как и ты. Ты слишком стар и Берт тоже. Мы должны слиться с этими лесными людьми или же впредь нам не придется есть - никогда, ничего и никого.

- Только через мой труп, - твердо сказал старый Вильям, но, перехватив голодный взгляд Джо, устремленный на его костлявые ребра, осекся. - Сынок, уж не замышляешь ли ты чего по поводу своего отца?..

В те времена - задолго до того, как племя впервые выбралось из своих промозглых пещер, жил человек по имени Элмер. Он расставил по кругу несколько больших камней, сверху положил настил из веток - и стал там жить. Старейшины племени сразу же убили Элмера. Ведь если любой может отделиться и жить самостоятельно - чего будет стоить их авторитет, а там и власть. Но дурной пример заразителен - и вскоре сами старейшины переселились в дом покойного Элмера, а за ними и другие семьи стали строить дома по этому образцу. Жилища оказались очень удобными, потому что вода уже не капала сквозь крыши на головы.

После этого они отождествили Элмера с Луной и, провозгласив его богом, постепенно привыкли клясться его именем.

Все шло прекрасно до тех пор, пока в долину не пришло другое племя. Они и слыхом не слыхивали о домах Элмера и привыкли дрожать от холода в своих шалашах из звериных шкур. Но зато у них было очень остроумное приспособление, которое могло стрелять заостренными палочками. И, как оказалось, стреляло оно довольно далеко. С его помощью можно было, не сходя с места, уложить кабана с расстояния - подумать только! - в пятьдесят ярдов. При этом не было ни малейшей необходимости гнаться за ним, рискуя получить удар клыком в пах.

Люди из племени охотников стреляли так много зверей, что старейшины элмеровцев решили, что пора избавиться от таких дикарей. Трудно вообразить, но они даже не слыхали об Элмере - это уже предел невежества.

Старики заточили много больших палок, подожгли их концы и воззвали к соплеменникам: "Молодые друзья, вперед! Идите и прогоните прочь этих ублюдков. Поражение невозможно - ведь с вами Элмер!" <.p>

Задолго до этих событий жил охотник по имени Макс. Это он придумал приспособление для стрельбы стрелами. Естественно, его тотчас же убили и, конечно же, почти сразу вслед за этим выяснилось, что был он никем иным, как богом Солнцем. Итак, это была война между Элмером-Луной и Максом-Солнцем. В ней погибло множество молодых охотников и молодежи из племени Элмера. Затем вскоре разразился лесной пожар, и все звери покинули долину. Люди Элмера и люди Макса вынуждены были перебираться через горы вместе. Но старейшины обоих племен никак не могли примириться с этим. Они спорили и жаловались, пока не умерли... <.p>

Из всего этого вы можете понять, что мир стал стремиться к самоуничтожению с первых дней. Все шло бы хорошо - и законы, и приказы, и старейшины, которые в ответе за всех, но ведь всегда найдется какой-нибудь ненормальный, который что-нибудь изобретет и испортит все дело. А таких было предостаточно. Скажем, человек по имени Ральф, который вместо того, чтобы убивать тех диких цыплят, которых он ловил, взял да и построил дом для кур. Или этот выдумщик трудностей Джоджо - придурок, который придумал сеять разные семена в разрыхленную землю и тем самым положил начало фермерству. Конечно же старейшины оторвали Джоджо руки и ноги и были совершенно правы, потому что когда люди выращивают семена, они уже не могут разгуливать по стране и наслаждаться жизнью. Засеяв поле, вы уже лишены возможности свободно передвигаться, ведь кто-то должен пропалывать его, а затем и жать. Более того, все и вся посягают на ваш урожай - сорняки, жучки, птицы, животные, люди. В результате фермер вынужден все время с кем-то сражаться. А старейшины могут сколько угодно взывать к Элмеру, но это не поможет им удержать соседей из-за гор от грабежа закромов. <.p>

Ну, а еще был крепкий парень по имени Рудольф, по прозвищу Багси. Этот Багси скорее бы сломал себе шею в драке, чем притащил хотя бы охапку дров из леса. Словом, Багси от природы любил драться и ненавидел работать. Он сказал: "Вы, люди, выращивайте свой урожай и ни о чем не беспокойтесь - я о вас позабочусь. Если кто-нибудь вздумает нас тревожить, я просто прихлопну его своей дубиной. Ну, а вы - за мои труды - можете дать мне несколько цыплят и пару горстей зерна".

Старейшины благословили Багси и вскоре возвеличили его почти как Элмера. Багси все делал как надо. Он подобрал себе дюжину крепких парней и воздвиг в горах форт - чтобы эффективнее заботиться о фермерах и их урожае. А когда вы всерьез заботитесь о чем-либо, то очень скоро становитесь владельцем этого.

Багси и его парни разгуливали по окрестностям, собирая дань зерном и девушками. В свободное же от дел в своей долине время они перебирались через холм - поинтересоваться, что собрали соседи или что там у них уродилось. А крепкие ребята из-за холма, в свою очередь, приходили в долину - и, что не могли унести с собой, сжигали на месте. Так продолжалось до тех пор, пока быть надежно защищенным не стало опаснее, чем вовсе не охраняемым. Чтобы лучше защитить чужое добро, Багси забрал его к себе в замок - и мало чего возвращал. Он придумал, что Элмер был его дедушкой - это отличает его от всех людей. Действительно, многие ли могут похвастаться, что состоят в родстве с Луной?

Старейшины же быстро научились отождествлять протекцию с добродетелью, ведь Багси положил за правило делиться излишками лишь с лучшими людьми племени. Старейшины были непримиримыми к тем, кто жаловался, ибо - сказали они - это грех. Тогда фермеры окружили холм стеной и отсиживались там, когда события становились чересчур напряженными. Им не нравилось смотреть, как горит урожай, но еще меньше хотелось видеть горящими себя - с женой Агнесс и дочерью Клариндой.

Вся система вдруг перевернулась вверх дном. Раньше Багси должен был защищать их. Теперь же оказалось, что это их долг - защищать его. Он сообщил, что эту мысль подал ему сам Элмер в ночь полнолуния.

Люди проводили массу времени, сидя за стеной в ожидании, пока развеется дым от их урожая. От безделья кое-кто из них начал дурачиться - ломать у реки ветки ивы и плести из них корзинки. В наши дни подобные вещи случаются так часто, что уже стали правилом. И ведь всегда найдется какой-нибудь шутник. Здесь тоже был один по имени Гарри, и он сказал:

- У этих невежественных свиней - там, за холмом - нет ивы, а поэтому нет и корзин. Знаете, что они делают? Они собирают грязь, мнут ее, лепят, потом кладут в огонь - и получается сосуд, в котором можно кипятить воду. Я уверен. что если мы отнесем им несколько корзин, то они дадут нам несколько этих несчастных обгорелых горшков из грязи.

Конечно же, старейшины были вынуждены повесить Гарри над костром - головой вниз. Никому не дано вонзить нож в статус-кво и уйти безнаказанным. Все это случилось незадолго до того. как корзиночники потихоньку проникли на ту сторону холма и вернулись с горшками. Багси старался остановить начавшийся процесс и старейшины были вместе с ним. Еще бы - люди отвлекались от работы на полях и подвергались воздействию опасных идей. Ведь горшки выступали в роли денег, а деньги, как известно, еще страшнее для общества, чем идеи.

Багси заявил:

- Горшки делают народ беспокойным. Почему? Да потому, что человек начинает себя считать не хуже того, который владел имуществом уже пару поколений назад. Какое же влияние это может оказать на существо не из рода Элмеров?

Старейшины, как и всегда, согласились с Багси, но, не сумев остановить начавшийся процесс, махнули рукой и решили присоединиться.

Багси не растерялся. Вначале он просто забирал половину всех выменивавшихся горшков, а вскоре и вовсе подчинил себе новую ивовую концессию, взяв в руки все предприятие.

К этому времени дикари добрались до холма и развернули активную корзино-горшковую торговлю. Единственно, что оставалось Багси-корзиночнику - жениться на дочери Вилли-горшечника. Когда же все они умерли, Герман Горшок-Корзиночник объединил все дело и создал маленькое, но процветающее государство.

Так и пошло: от государства - к нации (а нация обычно имеет природные границы - вроде океана или горной гряды, или реки - удерживающие нацию от неограниченной экспансии)...

Все это прекрасно действовало до тех пор, пока очередные шутники не изобрели всякие хитрые штуки вроде межконтинентальных ракет и атомной бомбы. Теперь уже ни горы, ни реки, ни океан не являются препятствием. Стало слишком опасно иметь разделенные нации - так же, как прежде было опасно иметь разрозненные семьи.

Когда люди в конце концов сталкиваются с угрозой полного уничтожения, они должны что-то делать. Сейчас мы имеем Организацию Объединенных Наций, и старейшины, заседающие там, правы, сражаясь в том же духе. как и в дни, когда человечество вышло из пещер.