Как это мы не доперли?!

 «Нет, я в делах не тугодум,

весьма проста моя замашка

я поступаю наобум,

а после мыслю, где промашка.
 
Игорь Губерман

 

***

 Где скрыта душа, постигаешь
 невольно,
 а с возрастом только ясней,
 поскольку душа-это место,
 где больно
 от жизни и мыслей о ней».
 Игорь Губерман
***
«Мне один земляк
 в сорок пятом
Возле Одера,
 у костра,
Так сказал:
 «О простых солдатах
Дома ты не забудь,
 сестра!»
 Юлия Друнина
 
Заголовок я взял из повести Даниила Гранина «Наш комбат». Я читал эту повесть давно, и помнил только саму суть, - история о том как немцы обманули наших в противостоянии под Ленинградом. Теперь, мне дали почитать новую для меня книгу Д.Гранина «Жизнь не переделаешь», и в ней я увидел и прочитал «Наш комбат» и вдруг меня осенило - как же я много лет назад упустил скрытую в ней такую блестящую мысль. Причем, я бы назвал, что это не просто мысль, а контрольный вопрос, который надо было бы себе задавать, почаще. Естественно, не только себе, но и тем, кто нами руководит.
Но для начала несколько эпизодов из самой повести.
«…..И я вдруг увидел, что меня не ранило, а убило, снег засыпал меня, рядом лежал Безуглый, еще неделю мы лежали на этом поле, потому что у ребят не было сил тащить нас, потом нас все же перетащили. Баскаков вынул у меня партбилет, письма, Лидину карточку (черт меня дернул держать эту карточку в кармане!). Он вынул ее при всех и отдал Лиде, и меня закопали вместе с другими. Так я и не знаю - взяли этот «аппендикс» или нет и что с Ленинградом; для меня навечно продолжается блокада, треск автоматов, ненависть к немцам и наш кумир, величайший, навечно любимый мной, наша слава боевая, нашей юности полет… Но не надо над этим усмехаться - мы умерли с этой верой, мы покинули мир, когда в нем была ясность - там фашисты, здесь мы, во врага можно было стрелять, у меня был автомат, две лимонки, и я мог убивать врагов. А умирать было не страшно, смерти было много кругом. Теперь вот умирать будет хуже… А через двадцать с лишним лет пришел на это поле комбат и впервые вспомнил тот бой.
Забравшись наверх, мы оглянулись. Отсюда прекрасно видна была наша позиция, темная скученность кустарника отмечала кривую линию окопов. Дальше тянулись поля, сейчас там высились белые дома, а тогда не было ничего - снежная равнина, и постоянное наше ощущение пустоты за спиной, ничего кроме нас до самых Шушар, может, до самого Ленинграда. Мы были последний рубеж, мы не могли ослабеть, убояться, отступать нам было некуда. Отсюда немцам обнажалась вся наша голодная малолюдная слабость, наша бедная окопная жизнь. Они трусливо ждали, пока мы передохнем: по их подсчетам, мы давно должны были сдаться, околеть, сойти с ума, впасть в людоедство.
- А где же доты?- спросил я.
- Доты!- Комбат неспешно вытер лицо платочком, отряхнулся. - Не было дотов. В том-то и фокус -покус!- И хохотнул напряженно.
Он подвел нас к яме. Очертания ее, еще сохранили четырехугольность колодца. Комбат стукнул ногой по стене - стены были выложены шпалами. В шпалы лесенкой забиты скобы. Колодец уходил вглубь метра на два с половиной, на три и загибался. Комбат заставил нас спуститься вниз, в заросшую тьму. Всего комбат обнаружил семь таких колодцев. В каждом помещалось по два автоматчика. Он представлял их действия во время атаки: когда начинался обстрел, автоматчики укрывались в отсеки, пережидали, потом поднимались по скобам и встречали нас огнем. Практически они были неуязвимы Прямое попадание снаряда в такой колодец, исключалось. Между колодцами существовала система взаимодействия огнем. Мы примерились. Я стал в колодце, автомат дрожал в моих руках, я строчил по своим, я расстреливал себя, того, который бежал, проваливаясь в снег, полз сюда, я стоял с полным комфортом, попыхивая сигареткой.
-Вот и вся хитрость,- сказал комбат. Всего-навсего…
Рязанцев сплюнул в колодец.
-Не верю я. Как же так? Ведь были же доты. Железобетонные Может, их снесли?
-Ты что, видел их? Видел? Не было никаких дотов. В том – то и штука, - злорадно сказал комбат.- Что ты упрямишься?…
Мысок «аппендикса» кончился. Комбат подвел нас к краю довольно крутого обрыва, где в спуске были выкопаны пещеры. В них, по его словам, размещался немецкий штаб со всеми службами. Судя по всему, жили немцы здесь безопасно и роскошно. Машины могли подъезжать сюда, доставляя из Пушкина горячие обеды, сосиски с гарниром, теплое пиво. Комбат выискал следы мостков - этой весной, в грязище, топали они здесь по сухим деревянным мосточкам.
-Паразиты! И сюда минометы бы достали. - Володя стукнул себя кулаком по лбу .- КАК ЭТО МЫ, НЕ ДОПЕРЛИ?!
-Ты – то тут причем? - холодно спросил комбат
Володя обиженно заморгал.
-Ну, а вы?- сказал я. Вы-то куда смотрели?
-Не было у нас минометов, - поспешио вставил Рязанцев. Не было.
Комбат терпеливо вздохнул.
-Минометы можно было раздобыть. Минометы не проблема.
-Так, что же?
-Думаешь, нет причины? Причина она всегда есть. Карта меня подвела. На наших картах обрыв не был обозначен.
-Так я и знал! Топографы, растудыть их. -Рязанцев помахал кулаком, но в голосе его было облегчение. –Дошло?
-Вот оно что, - сказал я ».
В нескольких словах суть в следующем. Комбат со своим батальоном защищал Пулково. Комбата любили и верили ему за смелость, бравый внешний вид, справедливость, и т.д. Он никак не мог взять «аппендикс» Все атаки успеха не имели. Солдаты гибли. Эта проблема мучила комбата, и после войны. Через 20 лет после войны комбат приехал на участок где он не мог в свое время разгадать загадку. Он понял, в чем было дело. Он пригласил трех сослуживцев, привез их и показал, почему им не повезло и кто виноват.
Мне представляется, что нет такой сферы деятельности, где бы не встречалась эта фраза. Это и президент страны, и МИД, и сенаторы, и депутаты Думы, и директора заводов, и технологи и конструкторы, и генералы и адмиралы и министры и врачи и т.д. Конечно, важно не только «допереть», но и реализовать то до чего «допер». Можно привести массу примеров, когда не смогли « допереть» и когда смогли. Напомню два случая - взрыв в Арзамасе 20 лет тому назад, и недавняя авария на Саяно- Шушенской ГЭС.
Причина – слишком сильная вера во что-то очевидное. В силу и богатость немецкой армии –конечно, раз мы не можем взять их позицию штурмом, то у них там бетонные доты, что уж с ними сделаешь… Вера в безошибочность карт, в то, что руководство просчитало все варианты, вообще в то, что за тебя кто-то все продумал – хотя бы тот , величайший кумир, или кто-то другой.
Имя этой ошибке – переоценка. Переоценка своих сил, силы врага, ума и предусмотрительности начальства. Иногда они сливаются и тогда людей кидают раз за разом на штурм тех самых, предполагаемых бетонных дотов, взять которые не надеются. На доперли, но часто случается так, что и не пытались «допереть», остановиться, осознать.  
 
 
А вот Нобелевские лауреаты нынешнего года в своем деле «доперли». Тот, кто хоть раз решил проблемную задачу и реализовал решение, знает как сладостно это состояние, хотя оно длится недолго. Но не все как комбат переживают свой провал, для некоторых все как с гуся вода.
Теперь я хочу обратиться еще к одной психологической проблеме. Приведу небольшой отрывок из книги Дика Фрэнсиса «Игра без козырей» Идет разговор между адмиралом и жокеем
«-Боюсь, что получилось гораздо гаже, чем я рассчитывал. Сейчас я расскажу, почему это сделал. Помнишь нашу первую партию в шахматы? Когда ты разбил меня в пух и прах за несколько ходов? Знаешь, почему ты так легко выиграл?
-Вы не очень внимательно играли.
-Правильно. Я не сосредоточился потому, что не видел в тебе противника, заслуживающего внимания. Грубая тактическая ошибка. Он усмехнулся. - Адмиралу надо было быть проницательнее. Если недооцениваешь сильного противника, оказываешься в худшем положении, чем он. Если чересчур недооцениваешь, то не готовишься к обороне и, несомненно, будешь побежден. -Чарлз немного помолчал, а потом продолжил:- Лучшая стратегия - ввести врага в заблуждение, мол, противник такой слабый, что его не стоит принимать в расчет. Это именно то, что я сегодня сделал».
Я думаю, что многие встречались с этим психологическим эффектом. Его можно наблюдать в спортивных играх. Например, только что смотрел игру в теннис Кузнецовой. Она выиграла первый сет, и ей показалось, что противник слаб, и тут же проиграла второй сет. То же и при игре в футбол. Например, бразильцы, забив три мяча уругвайцам, стали о себе много воображать, что их не украшало. Недооценка противника, ситуации – это тоже «не доперли», тоже характерная ошибка. Я думаю, что комбат не мог допустить мысли, что немцы изобретут хитрое устройство, которое им позволило держать оборону и ликвидировать много наших солдат.
На Методологе уже была работа, посвященная таким сбоям – это «Про ошибки (чужие и свои)» (http://www.metodolog.ru/01227/01227.html ). Такие переоценка и недооценка сводятся к одному – неадекватность понимания того, с чем пришлось столкнуться. Это непонимание не дает возможности «допереть», решить проблему. Потому что решается не настоящая, а какая-то другая, искусственная. А цена вопроса – жизни людей.
Мне представляется, что эти оба эффекта - правильно оценить оппонентов и «допереть» до правильного решения, нужно иметь в виду в своей творческой деятельности.

 

Алфавитный указатель: 

Рубрики: 

Subscribe to Comments for "Как это мы не доперли?!"