Главная    Контрольный гвоздь    Путь к «УСРЕДНЕНИЮ»?

Авдевич Виктор Иванович

 

ПУТЬ К «УСРЕДНЕНИЮ»?

О работе Ю. Мурашковского «Путь в океан»

 

 

«Путь в океан» - так названа подборка материалов Юлия Самойловича Мурашковского по теории развития научных представлений. Она была опубликована в Информационном Вестнике Международной Ассоциации ТРИЗ, выпуск 8, части 2-7, сентябрь 2004, http://www.trizland.ru (далее в тексте при ссылках на эту работу указаны номер и часть рассылки, например: Р. 8.6).

 

ПРИМЕР КЛАССИФИКАЦИИ - ПЕРИОДИЗАЦИИ

 

Одно из центральных мест в теории Ю. Мурашковского занимает представление об этапах (стадиях, рангах – в разных отрывках) развития научных представлений. В сложившемся виде выделяются следующие этапы и соответствующие виды моделей:

  • отдельные, несвязанные между собой явления (накопление фактов, фактографический ранг);

  • модели-аналоги;

  • классификации;

  • временные классификации (периодизации);

  • простые эволюционные модели (однофакторные);

  • сложные эволюционные модели (многофакторные);

  • эволюции эволюций (см. Р. 8.3).

Все эти виды моделей в свою очередь разбиваются на различные подвиды. Утверждается также, что в ходе изучения, познания того или иного объекта или явления этапы сменяются именно в приведенной выше последовательности. Причем по поводу последовательности сначала говорится так: «Один из возможных вариантов классификации моделей» (Р. 8.3), затем: «Стадии обычно следуют одна за другой в определенном порядке» (Р. 8.3), и, наконец: «Существуют и в строго определенном порядке сменяют друг друга разные виды моделей» (Р. 8.6).

На первый взгляд такая схема выглядит очень логичной, в подкрепление приведены многочисленные примеры. По идее, каждый исследователь, определив на каком этапе он находится, может прогнозировать следующий вид своих представлений, что явно должно облегчить жизнь ученому (правда, решение вопроса о том КУДА идти, даже если он решен верно, не снимает проблемы КАК перейти – в жизни чаще бывает точно по Жванецкому: «Как должно быть знает каждый, как не должно быть знают все, перехода не знает никто»).

Однако впечатление от стройности и логичности этой схемы как-то сразу смазывается тем обстоятельством, что обосновывается она отдельными примерами, отдельными фрагментами разных исследований, а не последовательным рассмотрением изменения представлений о том или ином предмете. Даже, например, при проведении круглого стола «Игра в классиков» в г. Гомеле, где достаточно последовательно рассмотрен переход от теории теплорода к теории горения Лавуазье, вышеперечисленные этапы смены представлений никак не фигурируют (см. Р. 8.5). А факт наличия тех или иных частей еще не означает, что в реальности и во всех ситуациях они выстраиваются именно в приведенном порядке.

Скажем очень логичным представляется переход от однофакторной модели к многофакторной, а не наоборот. Но вот, что пишет Макс Планк: «Развитие каждой науки не происходит… исходя из одного вопроса… Оно начинается почти одновременно в нескольких пунктах…» (Планк М. Единство физической картины мира. – М.: Наука, 1966. – С. 115). Затем уже все эти разные пункты объединяются в одной теории (к этому по крайней мере стремятся). Но на этом движение не останавливается. Выявив единое, общее для той или иной группы явлений, исследователь включает в рассмотрение другие области (ищет аналогию, если хотите), чтобы либо подтвердить выявленную общность и для них, либо искать другое общее для более широкой группы явлений и т.д. Да, переход «одно» - «многое» налицо, но этот переход явно не односторонен, не прямолинеен.

Или возьмем этап накопления фактов. Невооруженным взглядом видно, что на любом этапе исследования либо непроизвольно появляются, либо сознательно ищутся все новые явления, причем не только вписывающиеся, но и напрямую противоречащие уже изученным явлениям и выявленным обобщениям. В тоже время никакое описание явления («факта») не является полностью объективным – оно так или иначе, сознательно или непроизвольно отражает уже имеющиеся у человека представления, «аналогии», «эволюции», так или иначе классифицируется и т.п. Поэтому представление, что, вот, соберем «факты», а потом уже построим на этой основе ту или иную модель является сильно упрощенной – эти этапы не рядом расположены, а переплетены, проникают друг в друга (в некоторых местах Ю. Мурашковский по сути говорит об этом же, что почему-то не мешает ему настаивать – этапы следуют в строго определенном порядке).

Мои попытки проследить последовательность смены этих этапов в развитии представлений об условных рефлексах (И.П. Павлов) или в Теории решения изобретательских задач (об этом подробнее дальше) подтверждающего результата тоже не дали – реальное движения познания здесь в схему не укладывается, оно значительно сложнее, динамичнее и противоречивей. В общем-то, даже примеры, приводимые самим Юлием Самойловичем, если присмотреться, демонстрируют эту противоречивость.

Нужно признать: мое утверждение, что автор не приводит примеров последовательного рассмотрения развития представлений в одной области и по отношению к одному предмету, в какой-то степени не совсем верно. Ниже приводится отрывок, который как бы полностью подтверждает схему развития научных представлений (почему употреблено «как бы», надеюсь, скоро станет ясно).

Если эта схема верна, то она должна быть справедлива и для самой себя. Посмотрим, как шло развитие представлений о научных моделях в рамках школы ТРИЗ. Первым обратил внимание на саму тему Г.С. Альтшуллер. Он поставил несколько вопросов к научным исследованиям.

Затем ряд исследователей, в первую очередь Г.Л. Фильковский и И.М. Кондраков, описали ряд приемов преобразования научных моделей. До логического (и даже нелогического) предела довел этот этап Б.Л. Злотин, описывавший приемы десятками. Примером богатой, разносторонней классификации приемов построения научных моделей является книга В.В. Митрофанова.

Хочу особо подчеркнуть: без вышеупомянутых работ представленные вам сегодня результаты были бы просто невозможны.

Схема, которую мы только что разобрали, представляет собой типичную периодизацию. Следующим этапом исследований должен стать поиск более глубоких (однофакторных и многофакторных) закономерностей развития научных представлений. (Р. 8.3)

Сразу нужно отметить, что вопрос о применении методологии ТРИЗ в науке (так назовем это) имеет богатую и, к сожалению, мало изученную историю. Здесь, конечно же, не место для такого анализа, но даже беглый взгляд на то, как эта историю представлена в приведенном отрывке, вызывает изрядное недоумение с первых же фраз.

Раз все это, по мнению автора, укладывается в схему этапов смены представлений, то первому этапу «Отдельные, несвязанные между собой явления, накопление фактов» соответствует утверждение: Г.С. Альтшуллер «поставил несколько вопросов к научным исследованиям». М-да. Оставим в стороне тот факт, что Г.С. Альтшуллер, вообще-то, при разработке науки ТРИЗ создал достаточно развитую методику личной и коллективной научной исследовательской работы (и Ю.С. Мурашковский с этой методикой, вообще-то, знаком на практике, а не понаслышке). Посмотрим, как и какие «отдельные вопросы» были поставлены автором ТРИЗ к науке вне техники.

Для этого достаточно обратиться, например, к работе: Альтшуллер Г.С., Фильковский Г. Современное состояние Теории решения изобретательских задач (Баку, 1975). В ней как анализируется развитие ТРИЗ, так и ставится вопрос о возможности (и необходимости) новых подходов в других науках. Логика в общем виде такая. ТРИЗ, ее инструменты и подходы позволяют эффективно решать самые сложные изобретательские задачи в технике, позволяют сознательно развивать один класс систем – технические. Но сложные задачи есть и в других науках. И в работе приводятся примеры того, что механизмы развития в технике и в других областях (как природных, так социальных) имеют много общего, а также ставится задача дальнейшего сбора информации о проявлении таких механизмов вне техники (что, по мнению авторов, будет способствовать и развитию других наук, и развитию самой ТРИЗ).

Что мы видим? Создана методика решения технических проблем, методика развития техники. Создана, если пользоваться понятиями Ю. Мурашковского, эволюционная модель, причем, насколько можно понять терминологию, модель сложная, а не однофакторная. Далее следует выход за рамки техники, идет сбор информации о проявлении этой модели (понятно, что не во всех аспектах) в нетехнических областях.

Налицо два момента. Во-первых, движение явно идет не по схеме этапов развития представлений, а как раз наоборот, вспять объявленному порядку. Тут, видимо, можно сказать, что предыдущее развитие нужно отбросить, что в данном случае нужно начинать рассмотрение только со сбора информации и т.д., но, откровенно говоря, такой подход («здесь играть, а здесь не играть – здесь рыба была завернута») даже обсуждать не хочется. Во-вторых, в данном случае речь идет о сборе информации не о явлениях «отдельных, несвязанных между собой», а как раз о явлениях очень даже связанных, внутренне единых. Снова в схему это как-то не укладывается.

У меня лично невольно складывается такое мнение по поводу представленной схемы этапов развития научных представлений: да, отдельные элементы (виды моделей), в общем-то, имеют место быть, могут быть выделены в научном исследовании, но ход реального исследования в схему эту не укладывается, такое исследование значительно сложнее и противоречивее, связи между отдельными элементами динамичнее и не такие однозначные и т.д. В общем-то, получается, что схема этапов развития научных представлений Ю. Мурашковского является по большей части умозрительной, рассуждательской.

КАЧЕСТВО ПРИМЕРОВ

Нетрудно предвидеть возражения против высказанного мнения: «Как же так? Ведь в основе этой схемы лежит большая картотека. Схема подкреплена многочисленными примерами». Разговор о примерах уже начат, но явно требует большего внимания.

В общем-то, наличие или количество примеров еще отнюдь не все. Как говорит сам Юлий Самойлович «под корректно построенную модель всегда найдутся факты» (Р. 8.3). Я бы только добавил к этому, что определенное количество (и немалое) примеров можно подобрать даже под не очень корректную и совсем некорректную модель. Дело, надо полагать, в их системности и качестве. Что мы видим с этой точки зрения?

О фактическом отсутствии целостного рассмотрения «сквозных линий» развития представлений уже говорилось. Не будем брать и те примеры, в которых для характеристики или обоснования хода развития НАУЧНЫХ представлений используются образцы обыденного, религиозного и даже (свят, свят) журналистского мышления. Конечно, это все относится к мышлению человеческому, но научный подход явно имеет свои отличия, не учитывать которые нельзя (раз речь идет о научных представлениях, то логично было бы их и изучать, их использовать). Обратим внимание на то, как представлены, как трактуются те или иные образцы научных представлений.

Вот, например, как в работе Ю. Мурашковского отражен марксизм.

Пример 56: Модель Маркса, подразумевающая наличие двух антагонистических групп – классов. Все исторические процессы рассматриваются, как производные от взаимодействия этих групп преимущественно в экономической сфере. (Р. 8.2)

В рассылке 8.3 марксизм трактуется как пример простой эволюционной модели (статическая стадия):

Теория Маркса в области истории (главной причиной развития является экономика).

Кто бы спорил: в марксизме большое внимание уделяется наличию в обществе различных социальных групп, классов (в т.ч. антагонистических), разделение на которые определяется прежде всего их положением в производстве, в экономике. И будет ли кто-то спорить с тем, что именно взаимодействие классов (меняющихся, кстати, в ходе исторического развития) очень многое позволяет понять в общественном развитии? Да, положение об определяющем влиянии уровня развития производства на другие стороны жизни человека и общества является основой материалистического понимания истории. И что, кто-то будет отрицать такое влияние?

Но вместе с тем марксизм никак не сводится к этим положениям, тем более так односторонне представленных. Вот что говорил Ф. Энгельс по поводу «однофакторного» толкования марксистского подхода к истории.

Согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу.

(Письмо Ф. Энгельса Йозефу Блоху. 21/-22/ сентября 1890 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т.37. – С. 394)

Вынужден напомнить, что марксизм является развитой теорией. В его рамках разработан свой методологический (диалектический) подход. В работах Маркса и Энгельса, как основателей этого направления, дан всесторонний анализ как современного им общества, так и истории его развития, особое внимание уделено экономике и т.д. Да, история создания марксизма и его дальнейшая судьба сложна, неоднозначна и противоречива (что в равной мере относится к любому «живому» явлению). Да, теории, особенно социальные, могут быть «модными» или «немодными», они могут субъективно нравится или не нравится тому или иному человеку. Но если речь идет о научном подходе, то здесь, насколько я понимаю, необходима научная добросовестность, дотошность. Необходимо добросовестное изучение, а не следование тем или иным толкованиям. Иначе это сильно напоминает анекдотическую ситуацию: «И что все находят в этом Карузо? Ни голоса, ни слуха - мне Гриша напел несколько его вещей…».

Любые более менее развитые представления многоплановы, сложны по составу. В принципе, это дает возможность, беря не совокупность представлений, а их отдельные фрагменты, части, понимать и представлять ту или иную теорию в самом разном виде и дает возможность «вписывать» ее в ту или иную схему. Но, насколько я себе представляю, разрыв системных связей, отказ от системности – это прямой отказ от научного объективного подхода. Ради чего?

 

«ПРИМЕРНОЕ» ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ИСТОРИИ ТРИЗ

 

К сожалению, пример с марксизмом не является одиночным. Возьмем более близкий случай – ТРИЗ. В рассылке 8.3 как пример классификации приведена «Таблица приемов преодоления ТП». Конечно, трудно спорить с тем, что таблица сама по себе – это просто классификация. Однако эта таблица появилась на определенном этапе развития ТРИЗ и в определенном «окружении». В зависимости от этого трактовка «Таблицы» как простой классификации может предстать совсем в другом свете. Вот как этот момент дальше уточняет сам Мурашковский:

Модель… ТРИЗ прошла два этапа развития. Она была классификационной. И тогда ее основу составляли ПРИЕМЫ РЕШЕНИЯ ТЕХНИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ. Однако уже в семидесятых годах ТРИЗ начала превращаться в ЭВОЛЮЦИОННУЮ модель. Основу ее составили ЗАКОНЫ развития ТС. (Р. 8.6)

По такой трактовке ТРИЗ началась с классификации приемов. Это более чем упрощенное представление, создающее искаженное представление о развитии теории. Достаточно обратиться, например, к вышеупомянутой работе Г. Альтшуллера и Г. Фильковского, чтобы получить информацию о развитии ТРИЗ, что называется, из первых рук (авторы, кстати, выделяют четыре этапа в развитии ТРИЗ – четвертый, как только намечающийся в то время). Я же здесь хочу обратить внимание вот на какой момент. Приемов разрешения технических противоречий (ТП) не могло быть без достаточно развитого представления об этих самых ТП.

В действительности логика получается несколько другая. Развитие ТРИЗ, как неоднократно подчеркивал ее автор, началось с мысли, что техника развивается закономерно. Возникновение же и разрешение противоречия является неотъемлемым элементом развития, законом развития. И нет ничего удивительного, что представление о противоречии появилось на первых же этапах ТРИЗ.

Вынужден также обратить внимание и уважаемого Мастера ТРИЗ, и читателей, что в основе ТРИЗ с самого начала лежало представление о РАЗВИТИИ техники, что ТРИЗ с самого начала создавалась как эволюционная модель, говоря терминами Ю. Мурашковского. Вне представления о технике, как развивающейся системе, не могло быть выявлено никаких технических противоречий и тем более приемов решения ТП.

И еще на один момент нужно обратить внимание. Уже со второго этапа (начало разработки ТРИЗ – 1946 г., 1949-1964 гг. авторы работы «Современное состояние ТРИЗ» определяют как второй этап развития) теория развивается как программа планомерного решения изобретательской задачи, основанная на выявлении и разрешении ТП. Очень скоро в программу наряду с понятием технического противоречия было введено понятие идеального конечного результата (оба эти понятия впоследствии были сформулированы как законы развития технических систем, что отмечает и Ю. Мурашковский), а также составлены первые таблицы приемов устранения ТП. Программа, в свою очередь, становилась все более алгоритмичной.

Если смотреть на таблицу устранения ТП в таком более широком «окружении», то это уже никак не классификация, как этап развития ТРИЗ, а «классификация внутри эволюции». Таблица устранения ТП – это один из инструментов или шагов общей программы решения задачи, инструмент, наряду с другими. Основа же развития ТРИЗ – это развитие представлений о законах развития техники и их применении - от эмпирически-интуитивных ко все более сознательным представлениям. Я могу и в данном случае только констатировать, что без значительного искажения истории развития ТРИЗ она в схему этапов развития научных представлений Ю. Мурашковского не вписывается.

 

СРАВНЕНИЕ ДВУХ ПОДХОДОВ

 

Столь своеобразное отношение автора к ТРИЗ, ее истории невольно побуждает более внимательно рассмотреть вопрос о том, как соотносится подход Ю. Мурашковского с методологией ТРИЗ, даже определенней: является ли его подход тризовским. Сразу нужно сказать, что сам Юлий Самойлович этот вопрос не ставит и не рассматривает. Содержащиеся же в работе фразы типа «Мы с вами живем в модели ТРИЗ» (Р. 8.6) свидетельствуют о том, что сам автор считает свой подход тризовским. А если судить по тому, как обставлена публикация, то работа является не меньше чем образцом тризовского подхода к науке. Так ли это?

Этот вопрос не имеет однозначного ответа. В ТРИЗ сейчас своеобразный период «разброда и шатаний» - относительно любого момента можно найти множество самых разных мнений, точек зрения и теорий. В такой ситуации, на мой взгляд, точку отсчета может дать сопоставление подходов автора рассматриваемой работы и автора ТРИЗ Г.С. Альтшуллера к одному объекту – в данном случае к развитию научных представлений, научных теорий. В этом плане достаточно показательно следующее высказывание Ю. Мурашковского:

Как и в случае систем технических, чтобы выявить закономерности развития этих систем (систем представлений о явлении – В.А.), нам нужно абстрагироваться от всего остального. Нам нужно сказать самим себе: системы представлений развиваются НЕЗАВИСИМО ОТ ЧЕЛОВЕКА. Сама НАДСИСТЕМА ПРЕДСТАВЛЕНИЙ диктует, каким будет следующее представление на данную тему. А раз так, то придется допустить еще одну, довольно неприятную мысль: системы представлений не имеют никакого отношения к "реальности", к природе. Собственно говоря, мы вообще не можем с полной уверенностью говорить, существует ли какая-то "природа". Поэтому в наших "манипуляциях" с системами представлений мы просто не будем к ней обращаться. (Р. 8.6)

Не для придирки, а точности ради, уточню по ходу, что абстрагирование – это не только и не столько отбрасывание лишнего или «остального», – это прежде всего выделение общего, обобщений. А так начальное положение, что системы представлений развиваются, закономерно, независимо от человека, фактически совпадает с подходом Г.С. Альтшуллера к изобретательству, технике:

Основа ТРИЗ, ее единственный постулат, состоит в утверждении, что технические системы развиваются по определенным (и познаваемым) законам. Отсюда прямое следствие: продвинуть ТРИЗ можно лишь в той мере, в какой удалось выявить что-то новое в законах развития технических систем. Почти все неудачные попытки исследований связаны с прямым нарушением этого правила: переставляют шаги АРИЗ, вводят новые термины, дополняют АРИЗ неалгоритмическими методами и приемами. Все это не может дать положительных результатов: тут своего рода попытка нарушить закон сохранения энергии (познания). Нельзя увеличить степень организованности мышления (при решении изобретательских задач), не заплатив добычей новых знаний о законах развития технических систем.

Альтшуллер Г.С. Как вести исследования в ТРИЗ (1979 г.)

То же самое в отношении науки:

Научные теории развиваются закономерно.

… успех или неудача того или иного поворота мысли определяется, в конечно счете, тем, насколько он соответствует объективным законам развития. Надо изучить эти законы и управлять мыслью соответственно им.

Альтшуллер Г.С., Фильковский Г. Современное состояние Теории решения изобретательских задач (1975).

Однако уже здесь видны и различия, причем различие немалые. По Мурашковскому источником законов, определяющих смену представлений, является некая «надсистема представлений», которая «диктует». Что это такое? Логично предположить, что это существующая вне человека объективная реальность и ее законы. Но Юлий Самойлович недвусмысленно уточняет: «системы представлений не имеют никакого отношения к "реальности", к природе», неизвестно существует ли эта природа вообще (дальше уточняется, что не существует: «Нет, грубо говоря, и самих рек (животных, звезд)» - Р.8.6). Подход Генриха Сауловича прямо противоположный:

Ничто не мешает повторить путь, пройденный при построении теории изобретательства, и построить теорию решения научных задач, теорию открывательства. При этом нет необходимости копировать в развернутом виде весь путь. Опираясь на накопленный опыт, можно сжать начальные этапы построения теории и быстрее подойти к выявлению закономерностей тех систем, с которыми имеет дело наука (выделено мной – В.А.).

… научные теории могут и должны развиваться на основе объективных (выделено мной – В.А.) законов научного прогресса.

Альтшуллер Г.С., Фильковский Г. Современное состояние Теории решения изобретательских задач (1975).

Не будем углубляться в рассмотрение отнюдь не оригинального мнения о «несуществование реальности» и теряющих смысл в трактовке Ю. Мурашковского слов о «надсистеме представлений» (реально «надсистемой» в такой трактовке, насколько я понимаю, является «свободная воля» человека, точнее его произвол, а слова о «манипулировании представлениями» тогда становятся вполне уместными без всяких кавычек). Сравним еще подходы двух исследователей в вопросе о противоречии.

Тема противоречий очень мало затрагивается Юлием Самойловичем. Редкое исключение – раздел «II. О противоречиях» из работы «Девять «О…» и выводы из них» (Р. 8.6). Здесь констатируется «взрывное» появление новых видов моделей - классификаций - в 18-19 веках и делаются выводы:

Новые модели строятся без всяких противоречий. Просто строятся – и все…

В ряде случаев к смене моделей ведет противоречие, а в другом ряде - что-то другое. Теперь перед нами открывается новое поле исследований - КАКИЕ СМЕНЫ ПРОИСХОДЯТ БЕЗ ПРОТИВОРЕЧИЙ?
Возникает новая модель. Научные представления объединяются в целые виды. Аналогии, классификации, периодизации, эволюции... Вот эти-то виды сменяются без противоречий. А внутри видов новые модели строятся с противоречиями. Спасая модель противоречий, мы можем задним числом ввести противоречия и в смену видов…

Думаю, впрочем, что натянутость такого введения противоречия post factum очевидна. (Р. 8.6)

В данной подборке нет материала, чтобы углубиться в представления автора по поводу противоречий. Но из приведенного отрывка в общем видно, что он признает наличие противоречий в развитии научных представлений, хотя не всегда и не везде. В подходе же Г.С. Альтшуллера использование механизма противоречия – одно из центральных мест, что в равной мере относится и к развитию науки.

во всех видах деятельности мы встречаемся с преодолением противоречий, подобных физическим.

… если открытие – как и изобретение – есть преодоление противоречия, значит можно построить алгоритм открытий, а потом, совершенствуя его, придти к теории развития научных (по аналогии с техническими) систем.

Альтшуллер Г.С., Фильковский Г. Современное состояние Теории решения изобретательских задач (1975).

Небольшое отступление. Прежде чем продолжить, вынужден еще раз вернуться к вопросу о качестве используемой Ю. Мурашковским аргументации («фактов»). Он пишет:

К 18 веку накопился огромный материал о животных и растениях. В этом материале НЕ БЫЛО НИКАКИХ СЕРЬЕЗНЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ. И все же ряд биологов, среди которых объемом работы и красотой построений выделяется Карл Линней, начали строить совершенно новую (подчеркнуто мной – В.А.) биологическую модель - классификацию. Та же история повторилась в 19 веке с химией. (Р.8.6)

Получается, что никаких серьезных проблем в биологических данных не было (не было и классификаций) и вдруг ряд исследователей начали «строить» классификации, они вошли в моду и т.д. Если развитие биологических представлений шло таким спонтанным и беспроблемным образом, то противоречий тут действительного никаких не было и быть не может - они могут быть только «притянуты». Однако сам Юлий Самойлович приводит отрывок из книги А.П. Меликяна «Цели и задачи современной систематики растений» (Р. 8.5), где первые классификации относятся по крайней мере к Теофрасту (372-287 гг. до н.э.). Если классификации не являлись «совершенно новой биологической моделью», если они прошли ряд этапов развития еще до Линнея (Цезальпино, Рей), то в ходе такого развития явно решались свои проблемы (и противоречия тоже, даже если исследователи их не осознавали), то высказывания насчет моделей, которые «просто строятся» – это вольное или невольное введение в заблуждение читателей…

Уже эти моменты свидетельствуют о том, что подход автора теории развития научных представлений (так характеризуются материалы Ю. Мурашковского в предисловии к публикации) заметно отличается от подхода автора ТРИЗ Г.С. Альтшуллера. По моему личному мнению, во многих местах этот подход является не-тризовским и даже анти-тризовским.

Здесь необходимо уточнить, что никто не считает ТРИЗ истиной в последней инстанции, а всякую попытку изменить ТРИЗ-подходы, развить их святотатством. Отнюдь. ТРИЗ не закончила своего развития, а всякое изменение теории – это отрицание чего-то в ней, это появление чего-то «анти-тризовского» с позиций предыдущего состояния. Дело здесь не в самом факте изменения подхода. Есть научная добросовестность, научная этика, требования которой необходимо соблюдать. Если исследователь работает в рамках определенного методологического подхода, то, очевидно, необходимо четко определить исходные принципы, используемые при изучении того или иного предмета. В дальнейшем, если эти принципы модифицируются, заменяются другими, то вполне логичным будет столь же четко сказать, что, как и почему изменяется.

Плохо не изменение подхода – недопустима молчаливая подмена подхода. Я возьму на себя смелость утверждать, что в работе Ю. Мурашковского «Путь в океан» случаи такого «умолчания» в отношении методологии вообще и вольного обращения с методологией ТРИЗ в частности – не редкость.

Еще на один момент хотелось бы обратить внимание. Генрих Саулович Альтшуллер очень важным критерием считал конкретность исследования.

Теория решения изобретательских задач развивалась в борьбе с попытками изучать творчество «вообще». В сущности, призыв к изучению творчества «вообще» прикрывал неумение исследовать конкретные виды творчества.

Альтшуллер Г.С., Фильковский Г. Современное состояние Теории решения изобретательских задач (1975).

Мне думается, что работа Ю. Мурашковского во многом характеризуется именно стремлением начинать изучение не с развития представлений в конкретных сферах (биология, химия, общество и т.д.), с выявления общих моментов в их развитии. Он сразу же стремится строить схемы развития научных представлений вообще. Тогда это, по меткому определению Г. Альтшуллера, «своего рода попытка нарушить закон сохранения энергии (познания)». С соответствующими последствиями…

Еще одно отступление. Юлий Самойлович, как известно, очень много изучал развитие искусства (книга на эту тему, к сожалению, пока не опубликована). Логично было бы ожидать, что закономерности развития представлений конкретно об искусстве, будут использованы для дальнейших обобщений по поводу развития представлений вообще. Однако в рассматриваемой подборке мы находим упоминание об искусстве в виде отдельных примеров, но никак не в виде, скажем, закономерностей (линий) развития сюжетов или чего-то подобного.

 

ДАЕШЬ «EXAMPLE STUDIES»?

 

Говоря о развитии научных представлений, их истории невозможно обойти молчанием официальную науку, науковедение, которое изучает эти же вопросы. Посмотрим на проблему с этой стороны. В книге «Философия и методология науки» (М.: Аспект Пресс, 1996) глава «XVII. Общие модели истории науки» (с. 388-426) посвящена как раз рассмотрению общих подходов к развитию науки, научных представлений (дальше приводятся цитаты из этой книги). Выделяются три общих подхода (отметим, что в том или ином виде все эти подходы существуют и сегодня).

Кумулятивная модель. Представители этого направления (О. Конт, Э. Мах, П. Дюгем), сформировавшегося в конце 19 – начале 20 веков, рассматривали развитие науки как кумулятивный, поступательный, непрерывный, прогрессивный процесс. С этих позиций и искались общие закономерности (например, принцип непрерывности) в развитии науки. Сразу отметим, что даже резкие повороты в науке, новые идеи они вписывали в общий и непрерывный ряд развития, например, через поиск предшественников, которые так или иначе высказывали подобные же идеи.

Научные революции в истории науки. Представители этого направления (А. Койре, Т. Кун, И. Лакатос), формировавшегося с 30-х годов 20 века, обратили внимание, что в развитии науки есть периоды, когда развитие не только значительно ускоряется, но и меняет направление. Этот период они и определили как научную революцию. Характер науки, характер деятельности ученого в революционные и спокойные периоды отличаются как по целям, так и способам, методам работы. С учетом этого обстоятельства и искались общие моменты в развитии науки (принципиально разные в зависимости от периода).

К конце 70-х – началу 80-х годов бум интереса к научным революциям спал. Многочисленные попытки переписать историю отдельных наук по куновской схеме оказались неудачными. «Понятие научной революции, как оказалось, было наиболее эффективным, когда оно работало в паре с такими понятиями как эволюционизм, кумулятивизм, непрерывность, поступательность» (с. 413).

«Кейс стадис». В 70-е годы на первый план начинает выдвигаться направление, называемое ситуационными исследованиями (case studies). Задачей представителей этого направления (Р. Телнер, М. Малкей, Т. Пинч) стало «обрисовать, реконструировать одно событие из истории науки в его цельности, уникальности и невоспроизводимости» (с. 414). Рассмотрение того или иного события в развитии науки в цельности действующих связей и взаимодействий очень ценный момент. Однако акцентирование внимания на особенном в том или ином эпизоде делало такой подход по большей части эмпирическим. Углубление в «конкретику» потребовало (точно по диалектике) большего внимания к общему (тем более, что не только по диалектике, но и «по жизни», любое явление – это единство особенного и общего). Представители кейс стадис так или иначе пытались решить эту проблему. Однако авторы книги не случайно ставят эту задачу как перспективную:

«Должна быть поставлена задача выработки принципов, руководствуясь которыми можно было бы выявлять всеобщее в истории через изучение уникальных, особенных событий»…

«Элементарное событие не приобщается к некоторому всеобщему, находящемуся вне его, а наоборот, это всеобщее обнаруживается в нем самом и через общение с другим особенным событием»…

«Такое направление исторического исследования в основном дело будущего, но оно может занять доминирующее положение в историографии науки, если будет решена задача выявления всеобщего в частном, конкретном эпизоде». (С. 421)

Это очень интересная постановка задачи. Особенно с точки зрения ТРИЗ. Вспомним, что весь механизм ТРИЗ построен на выявлении в каждой конкретной, особенной ситуации общего – противоречия – и через это решение технической проблемы. Точно так же сама ТРИЗ строилась на основе выявления в каждом конкретном случае изменения техники (зафиксированном в патентах, например) того же общего – противоречия (и только на такой основе могла быть создана ТРИЗ, ее инструменты). Относительно поставленной выше задачи можно сказать (пусть в виде гипотезы, но очень и очень обоснованной гипотезы), что именно противоречие является тем общим, которое может быть выявлено в каждом случае развития науки и через которое возможно понимание механизма развития науки и ее сознательное продвижение.

Конечно, развитие научных представлений отличается от развития технических систем, очевидно, оно значительно сложнее. Надо полагать, эта повышенная сложность потребует углубления понимания механизма противоречия (механизма перехода противоположностей в более общем виде) и т.д. Наивно было бы полагать, что уровень понимания противоречия, существующий в ТРИЗ по отношению к технике, без всяких изменений годен для любого типа систем. И есть основания полагать, что во многом именно отсутствие более глубокой разработки диалектического механизма единства и борьбы противоположностей, механизма перехода противоположностей друг в друга (противоречие – частный случай такого перехода) не позволило (наряду с другими причинами) сделать давно намеченный переход от техники, ТРИЗ к другим областям, в том числе к науке. Однако, как показывает и ситуация в науковедении, возможность и, что важнее, необходимость такого распространения методологии, разработанной в рамках ТРИЗ, безусловно, есть.

Если теперь посмотреть на материалы Ю. Мурашковского, то там мы найдем упоминание и использование концепций Т. Куна и И. Лакатоса (причем последнего в особенности). И, пожалуй, все. Противоречие, согласно его точке зрения, в науке где-то действует, где-то – нет. К какой общей модели истории науки можно отнести подход Ю. Мурашковского? В общем-то, я лично затрудняюсь это сделать. На мой взгляд, его общий подход к развитию науки и характер обращения с материалом можно было выделить как особое направление. По аналогии с case studies это можно было бы назвать example studies – изучение примеров. Но это мое сугубо личное мнение (возможно, кто-то предпочтет употребить термин «манипулирование примерами» или какой-то другой).

 

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

 

В отношении работы Ю. Мурашковского необходимо отметить одно важное обстоятельство. Работа опубликована в официальном органе Международной Ассоциации ТРИЗ – Информационном Вестнике. Предисловие редакции Вестника выдержано в превосходных тонах. Получается, что представлен образец тризовского исследования, да и только. Это как меняет статус публикации, так и добавляет некоторые аспекты в рассмотрение ее.

Если мы рассматриваем работу отдельного исследователя (пусть облаченного званиями и постами), то это одно дело. Наверное, в рамках какого-то другого подхода это исследование было бы немалым шагом в развитии (хотя мне трудно представить научный подход, в котором методы «трактовки» материала, демонстрируемые Юлием Самойловичем, считались нормальными и прогрессивными). Но как образец тризовского подхода?! С этим трудно согласиться и я постарался показать почему.

Почему я делаю акцент именно на методологии, оставляя в стороне другие, может быть, с какой-то точки зрения важные и интересные моменты? На мой взгляд, судьба этих моментов вне рамок определенного методологического подходе, при отказе от него хорошо выражена в словах: «Потерявши голову, по волосам не плачут». А относительно значения методологии, в особенности методологического подхода ТРИЗ, я вот что хочу отметить.

Наука, как и любая система, развивается по «стандартной» диалектической схеме: в ней выделяется направление, которое по тому или иному признаку противоположно остальной науке. Это направление начинает развиваться односторонне (развивая свою особенность) и обособленно. Чем выше будет развито это особенное, тем вероятней станет обратный переход (превращение особенного в общее) и тем большее развитие науки в целом будет достигнуто. Разумеется, речь идет о диалектическом обособлении, обособлении в рамках не только борьбы, но и единства противоположностей. Это значит, что в каких-то формах новое направление активно взаимодействует, «общается» с другими науками, а в других аспектах – отделяется, обособляется от них.

Положение ТРИЗ типично в этом отношении. Она по определенным параметрам противоположна остальной науке, противостоит ей. Кстати, здесь есть определенная закономерность: чем значительней противоположность, тем сильнее противопоставление и обособление. Это объективный фактор. Здесь от «плохого» или «хорошего» характера человека, скажем Г.С. Альтшуллера, зависит форма, но никак не степень противопоставления. Возникает два вопроса. 1). В чем состоит противоположность ТРИЗ остальной науке? 2). Как долог период обособленного развития ТРИЗ, развития содержащегося в ней особенного?

Относительно первого вопроса можно достаточно уверенно сказать, что особенность ТРИЗ состоит не в отличии от других ее предмета, не в отличии ее целей, источников информации и т.п. ТРИЗ противостоит другим наукам как особый методологический подход. Для ТРИЗ-подхода, отметим в самом общем виде, характерны объективность подхода и диалектика, причем, что важно, прикладная диалектика. Именно сохранение и развитие этого особенного подхода я бы даже назвал исторической задачей ТРИЗ и тризовцев.

Цель выделения и развития особенного состоит отнюдь не в сохранении этого отличия во что бы то ни стало. На определенном этапе развития это особенное неизбежно перейдет в общее, станет общим. Когда это произойдет для ТРИЗ? Может уже сейчас назрел такой переход и ТРИЗ надо «делать» наукой «как все»?

Каждое особенное направление существует во взаимодействии с остальной наукой. И раз за разом наработки, получаемые в ходе этого развития, так или иначе становятся достоянием других наук (становятся из особенного общим). Это происходит объективно. Может произойти в результате целенаправленной деятельности, скажем тризовцев, но произойдет, вообще-то, и вопреки их воле. Основной определяющий фактор здесь такой: чем выше уровень развития особенного направления, тем интенсивней происходит такой переход. Это хорошо видно на примере ТРИЗ.

Но одновременно эта тенденция (безусловная нужная и прогрессивная) несет в себе опасность принять признание («обобществление») отдельных элементов и фрагментов за признание всего направления. И это наблюдается в ТРИЗ. Применение механизмов, созданных в ТРИЗ, в других сферах, конечно же, нужно приветствовать. Но вместе с тем, по моему мнению, уровень развития особого тризовского подхода еще недостаточен, чтобы этот подход в целом стал общепризнанным, стал даже основой развития всей науки. Это необходимо трезво оценивать. И в этом смысле ТРИЗ еще не время становится «официальной» наукой, насколько я могу судить.

Это ставит задачу не только сохранения ТРИЗ-подхода, как отдельного подхода в науке, но и задачу развития его в таком качества, а, значит, и задачу углубления его обособленности и особенности. Особенность же эта, как я уже говорил, состоит прежде всего в методологии подхода. Поэтому этот аспект так важен.

Следует также отметить, что имеет место не только влияние ТРИЗ на другие науки, но и обратное влияние. Причем это обратное проникновение не всегда положительное. Суть отрицательного влияния я бы определил, как стремление подменить передовое, но непривычное в ТРИЗ своим известным, привычным (при этом сохраняется название, но не суть). Такое «новое» уже легко ассимилируется. Способов и попыток такого обратного влияния множество.

Особенному так или иначе суждено стать общим. Это произойдет либо путем изменения существующего общего – для этого особенное должно соответственно развиться на своей основе. Либо путем изменения самого особенного – его «усреднения» под привычный общий уровень, подмены содержания и т.д.

К сожалению, то, что делает Ю.С. Мурашковкий под маркой ТРИЗ-подхода, на мой взгляд, можно отнести ко второй, «усреднительной», а не к развивающей тенденции. Сугубо благожелательное отношение МА ТРИЗ к этой публикации несколько удивляет. Тем более, что эта организация по замыслу создана именно для сохранения и развития ТРИЗ, творческого наследия в целом автора ТРИЗ Генриха Сауловича Альтшуллера.

Понятно, что здесь высказана моя точка зрения, даны мои личные оценки. А человеку, как хорошо известно, свойственно не только «проницать», но и ошибаться. В одном я уверен, что работа Ю. Мурашковского и тем более вопрос о судьбе ТРИЗ-подхода (в связи с это работой и не только) заслуживают и даже требуют самого серьезного обсуждения. Я буду считать, что не зря потратил время, если этот материал станет звеном такого обсуждения.

Ноябрь 2004 года
г. Челябинск

 

 

Приложение

 

Частные замечания к работе Ю. Мурашковского «Путь в океан»

 

Цитата 1.

… ТРИЗ как наука имеет одно существенное отличие от многих других наук. ТРИЗ уже давно переросла методику решения изобретательских задач. Это наука о развитии технических систем. В этом она совершенно сходна с теорией геологической эволюции Ч. Лайеля и с теорией биологической эволюции его ученика и последователя Ч. Дарвина. (Р. 8.2)

Оставим здесь в стороне вопрос о том, стала ли ТРИЗ Теорией развития технических систем или такой переход только намечен (у меня лично больше оснований склоняться к последней точке зрения). Если сильно сократить цитату, то смысл фразы получается такой: «ТРИЗ… имеет одно существенное отличие… она совершенно сходна с теорией геологической эволюции…». Отличие в похожести? Здесь явно что-то не так. Насколько я понимаю, автор здесь просто-напросто не удосужился рассмотреть вопрос о действительном отличии ТРИЗ от других наук, отличие ТРИЗ-подхода. Например, тот факт, что в ТРИЗ используется не отдельные законы развития, а комплекс, система законов развития технических систем. Не менее важно то, что ТРИЗ – это диалектическое единство теоретической и прикладной наук. А так, сказано то, что требовалось получить.

 

Цитата 2.

Мы начинаем свыкаться с идеей правильности любых моделей. Осознавать, что есть некое поле возможных представлений, и разработка модели - это просто продвижение по этому полю. С этого момента нашей задачей становится изучение свойств этого поля, его "топографии". (Р 8.5)

Ну, с идеей правильности любых (!) моделей не свыкся еще и сам автор: тут и там у него слова о неправильности той или иной модели, о «некорректной трактовке» и т.д. Что касается образа «поля представлений», то он предполагает, насколько я понимаю, что есть уже готовые представления, разбросанные тут и там, и работа исследователя сродни деятельности путешественника, которому нужно найти что-то определенное и описать это. Если же представления строятся, развиваются, то тут другие механизмы и другие образы.

 

Цитата 3.

Если же мы хотим перейти к новому пониманию, то работать надо с фактическим материалом. (Р.8.6)

О значение фактического материала (и в больших количествах) говорится неоднократно. Все это правильно. Однако, что такое этот фактический материал? Чуть дальше в этой же работе, в разделе «VII. О «нереальности» реальности» говорится:

Если мы хотим найти закономерности развития научных представлений (а вышеупомянутый переход к новому пониманию, надо полагать, относится к таким закономерностям – В.А.), нам следует отказаться от их связи с «реальностью», с «природой». (Р. 8.6)

Здесь же еще раз говорится, что реальности и вовсе нет. После этого уже без удивления узнаешь, что даже наблюдения не могут дать фактического материала.

Наши наблюдения не являются объективными, а зависят от той модели, в рамках которой мы ведем эти наблюдения. Поэтому нельзя считать наблюдения основой для построения научных систем (моделей). (Р. 8.6)

Что же нам остается, где взять фактический материал?

Мы живем не в мире реальных явлений, а в мире наших моделей этих явлений. (Р. 8.3)

Остаются только модели (каждая из которых правильна – см. Р. 8.5). Надо полагать, что только эти модели и есть «фактический материал» по Мурашковскому. М-да.


Главная    Контрольный гвоздь    Путь к «УСРЕДНЕНИЮ»?