Главная    Энциклопедия    ОР-1, первый ли?

ОР-1, первый ли?

Викентий Комаров

ОР - так называл свои реактивные двигатели пионер советской ракетной техники Фридрих Артурович Цандер (точнее Фридрих Георг Артур Константин Артур, он из прибалтийских немцев, а у них так). ОР-1 - опытный реактивный первый - считался его первенцем. Здесь было все - камера сгорания с соплом, свеча зажигания, хитроумная система измерений. На вид ОР-1 не очень отличался от обыкновенной паяльной лампы. Это потому, что принцип действия и конструкция лампы использовались для подачи топлива, воздушно-бензиновой смеси в камеру сгорания. Первоначально удалось получить очень небольшую тягу, но по расчетам можно было получать тягу раз в 35 больше. Первые огневые испытания этой несложной на первый взгляд конструкции Цандеру удалось провести 18 сентября 1930 года. Затем он провел их многие десятки. Удачные эксперименты позволили ученому перейти без каких-либо промежуточных ступеней к проектированию, а позже - к созданию авиационного жидкостного ракетного двигателя ОР-2. Первые огневые испытания его прошли 13 марта 1933 года, а летные испытания - 9 мая 1936 года на управляемой крылатой ракете, созданной под руководством С. П. Королева.

Долгое время ОР-1 считался первым экспериментальным устройством, созданным Цандером для получения реактивной струи и проведения комплекса исследований. Но оказалось, что у ОР-1 был предшественник. Неожиданность? Пожалуй, но не самая большая. Дело в том, что творческое наследие Фридриха Артуровича и по сей день привлекает пристальное внимание историков ракетной техники.

Он разрабатывал многие проблемы ракетной техники и космических полетов. Свои идеи обосновал теоретически, а в некоторых случаях наметил инженерные пути их реализации. Но "воплотить в металл" удалось далеко не все. Объясняется это и ранней смертью Фридриха Артуровича (он умер 28 марта 1933 года в возрасте 45 лет), и возможностями ракетной техники того времени, делавшей свои первые шаги. Цандер оставил совсем мало публикаций, зато обширный рукописный архив. С последним все не очень просто. В целях экономии времени Цандер часто вел свои записи стенографически, пользуясь устаревшей к нашему времени системой стенографии Габбельсбергера. Значительная часть рукописей к тому же сделана на немецком языке. Требуется расшифровка, а это доступно не каждому исследователю.

Поиски материалов о предшественнике ОР-1 начались со знака вопроса. Он появился в моей рабочей тетради при изучении рабочего дневника Фридриха Артуровича, хранящегося в Архиве АН СССР.

Этот интереснейший документ заслуживает того, что бы сказать о нем несколько слов. Писался он на русском языке, частью от руки, частью на машинке. Бумага документа далеко не лучших сортов, листы разного формата, бледные чернила, избитый шрифт машинки. Все как обычно с документами 20-30-х годов. Записи ведутся почти без перерыва с 5 сентября 1930 года до 5 августа 1932 года. Лаконичные, сугубо деловые, они несут большой объем информации об очень важном в жизни Цандера периоде, экспериментах с ОР-1, деятельности в период, непосредственно предшествовавший созданию Группы изучения реактивного движения (ГИРД) при центральном совете Осоавиахима СССР в Москве, а также гирдовский период - от создания и первых шагов Группы и до развертывания практических работ на гирдовской экспериментально-производственной базе в дома №19 по Садово-Спасской улице в Москве. В дневнике идет речь о рабочих моментах, отражены события и факты, связанные с разработкой проектов и деятельностью по их осуществлению. Зафиксированы многие события организационного характера, упоминаются фамилии людей, так или иначе связанных с работами в области ракетной техники. Все это дает возможность лучше понять смысл и значение событий тех лет, их взаимную связь и динамику, полнее и точнее интерпретировать другие документы.

Следует особо отметить, что этот дневник - документ отнюдь не мемуарного характера. Здесь нет записей о личных переживаниях автора, нет авторских комментариев, оценок, обобщений. Недостаток это или достоинство? Трудно сказать. Но достоинств такой подход не лишен. Ведь письменный источник, наряду с информацией объективного характера,часто несет налет субъективных оценок автора. Это проявляется в комментариях, эмоциональном настрое изложения, в выделении отдельных сторон, акценте на некоторых моментах события и создает перед исследователем документа своего рода субъективно-логический барьер. Дневник, о котором идет здесь речь, практически свободен от этих недостатков. Здесь не записки о пережитом, а своеобразный рабочий отчет о проделанном за день, очень напоминающий развернутый хронометраж рабочего дня. Отдельной рубрикой учитывается время, затраченное на ту или иную конкретную работу, специально оговаривается и учитывается время, затраченное на "работы по р.д." (реактивным двигателям).

Вот в этой рубрике, "работы по р.д.", и значится аббревиатура "ОР-0". Впервые она появилась в записи от третьего января 1932 года: "Руковод. изгот. черт. дет. ОР-2. Переговорил насчет изгот. новой шпонки для ОР-0". Случайная описка? Возможно, ведь Фридрих Артурович, разрабатывая свой жидкостный двигатель ОР-2, не оставлял работы и с ОР-1, многократно переделывал его, совершенствовал. Поэтому сначала подумалось, что вместо ОР-1 он ошибочно записал ОР-0. Но через четыре дня, 7 января, новая запись: "...осмотрел установку двиг. с нагнетателем ОР-0 и переговорил насчет изготовления частей". 2 апреля, 14 мая, а затем еще и еще встречается загадочное ОР-0. Никаких сведений о назначении и конструкции этого устройства дневник не сообщает. Просмотр опубликованных к тому времени материалов самого Цандера и написанного о нем также ничего не дал.

Пришлось вновь обратиться к дневнику в расчете на какую-нибудь зацепку. Ведь, работая, Фридрих Артурович общался с людьми, мог с ними советоваться, делиться планами. Таких людей немало - в дневнике упоминается 106 фамилий. Предстояло уточнить, "кто есть кто". И здесь, в который уже раз, сослужила добрую службу давняя привычка вести картотеку - событий, объектов, именную. Она позволила быстро извлечь из архивов необходимые сведения. На стол ложатся карточки с фамилиями ученых, инженеров, рабочих, изобретателей. В связи с событиями конца 20-х - начала 30-х годов чаще других встречаются фамилии работавших в ЦАГИ и институте авиационного моторостроения - Стечкин, Беляевский, Оглоблин, Левицкий, Шухтирев.

Сразу же заинтересовали хранящиеся в Архиве АН СССР воспоминания инженера Винтомоторного отдела ЦАГИ Н. С. Крутикова о его совместной работе с Цандером. Крутиков сообщает, что Цандер "...проводил в Винтомоторном отделе опыты по сжиганию бензино-воздушной смеси в небольшой камере, к которой было приделано сопло Лаваля", что установка состояла из двух двигателей внутреннего сгорания, один из которых использовался как ведущий, другой - как компрессор.

Об этой же установке говорит в своих воспоминаниях М. П. Шухтирев, механик ЦАГИ, работавший с Цандером. Он пишет, что монтировал ее в ЦАГИ в 1930 году, что на массивных деревянных брусьях крепились два двигателя внутреннего сгорания - Дион Бутон (ведущий) и Бразье (ведомый, работал как компрессор). Последний, пишет Шухтирев, "...поджимал не чистый воздух, а воздух, смешанный с бензином, потому что воздух засасывался через карбюратор, а к карбюратору из бака был подведен бензин. Но всосанная смесь в цилиндрах не зажигалась, а выхлопывалась через выходные клапаны. На конце выхлопной трубы была прифланцована в виде груши камера сгорания. В этой камере и поджигалась горючая смесь. Загорание осуществлялась обычной электросвечой. Выход из камеры шел через сопло. Перед соплом помещались специально сделанные весы с диском. Диск стоял перпендикулярно струе выходящего из сопла пламени. Таким образом, посредством рычажных передач осуществлялся замер тяги. Реактивная струя была пульсирующей, так как мотор был четырехтактный". Шухтирев пишет, что, несмотря на несовершенство установки, Цандер был в восторге. В воспоминаниях Шухтирева приводится и схема установки.

Точно так же описывает методику эксперимента и Крутиков, сообщая при этом: "...Каждая новая порция смеси поджигалась остатками горячих газов, еще находившихся в камере сгорания, или нагретыми стенками камеры, которая к концу опытов нагревалась до вишнево-красного каления". Здесь же он добавляет: "Опыты по сжиганию воздушно-бензиновой смеси в реактивной камере Цандер проводил в Винтомоторном отделе совместно с Б. С. Стечкиным. Проводившиеся в ЦАГИ опыты, по-видимому, являлись частью экспериментальных работ Цандера, связанных с созданием на базе паяльной лампы его первого реактивного двигателя ОР-1".

Фридрих Артурович был мастером оригинальных решений. Стоит вспомнить его проект межпланетного корабля-аэроплана, солнечный парус, космическую "оранжерею авиационной легкости". И в данном случае он нашел относительно простой и дешевый способ экспериментальной проверки своих расчетов. Эксперименты давали возможность проверить зависимость реактивной тяги от соотношения компонентов топлива, выбрать наивыгоднейшую форму камеры сгорания, сопла и диаметр его критического сечения.

Как называл свою установку Цандер? А может быть она и есть искомый ОР-0? Такая догадка была, но ее нужно было подтвердить, и лучше всего - документальным материалом, допускающим лишь однозначную интерпретацию.

Поиск привел в 1932 год, и вот что удалось обнаружить. В своем заявлении начальнику ГИРД С.П. Королеву, датированном 28 ноября, Цандер именует установку, состоящую из двух упомянутых двигателей внутреннего сгорания, "установкой ОР-0" и сообщает, что это оборудование "...будет применено с течением времени к большому количеству разнообразных реактивных двигателей".

Путем сопоставления записей в рабочем дневнике Цандера и воспоминаний Крутикова и Шухтирева можно установить примерное время создания этой установки. Ранее 1930 года это вряд ли могло быть - Шухтирев пишет, что он монтировал ее в 1930 году. Крутиков утверждает, что на ней проводились работы, связанные с созданием ОР-1, следовательно, до создания этого двигателя. Его первые огневые испытания состоялись, как известно, 18 сентября 1930 года. Наиболее вероятное время ее создания - не раньше 1930 года и не позже сентября этого года.

Теперь яснее стал смысл некоторых записей в дневнике, относящихся к 1931 и 1932 годам: "Опытная установка для изучения сгорания пульсир. потока горючей смеси" (запись от 16 января 1931 года), "опыты по пульсир. потоку" (запись от 21 января 1931 года),"двиг. Дион Бутон и компрессор" (запись от 28 апреля 1931 года) - это записи связанные с ОР-0.

Вот так появилось еще несколько новых строк в истории отечественного ракетного двигателестроения. Но чтобы они появились, пришлось перекопать множество архивных документов. А стоило ли? Ведь небольшие экспериментальные реактивные двигатели тех времен не идут ни в какое сравнение с могучими современными двигателями, развивающими тягу в сотни тонн. Наверное, стоило. Ведь в историко-технических исследованиях важную роль играет изучение творческого процесса, стиля, творческой лаборатории ученого, конструктора, инженера. Каждый из них по-своему проходит нелегкий путь: проблема - идея - поиск вариантов инженерного решения - нахождение оптимального варианта - проектирование. Здесь важен, образно говоря, каждый кирпичик, заложенный в свое время в фундамент величественного ныне здания отечественного ракетостроения. Установка ОР-0, позволившая ученому экспериментировать с "живой реактивной струей", и была одним из таких кирпичиков.

(Опубликовано: Сб. Загадки звездных островов. Кн. 6 / Сост. Ф.С.Алымов. - М.: Мол. гвардия, 1990. - 237с.,ил.) стр. 61.


Главная    Энциклопедия    ОР-1, первый ли?