Пенза 2005

Нечто в системе Знания…

Хотя потребность во введении в систему Знания чего то, расположенного между чистой философией и фундаментальной (и прикладной) наукой, ощущалась уже давно, мы до сих пор не имеем понятия о том, что есть это Нечто, необходимое для обеспечения разумной циркуляции опыта в системе Знания и разумного развития Техносферы и Сферы фундаментальных наук. Каковы его состав, структура, функции, цели? Как ответить на эти вопросы до того, пока это Нечто еще не введено и мы не убедились на опыте в том, что система Знания после этого нововведения заработала идеально?

Разумеется, можно придумать для этого Нечто более конкретное название и декларативно возложить на него соответствующие обязанности, уповая на то, что со временем Нечто с ними справится и тогда задним умом на поставленные вопросы можно будет легко ответить. Более того, тогда на эти вопросы можно будет даже не отвечать, ибо они перестанут быть насущными. Возможность для лукавых проделок такого рода всегда открыта и широко используется, ибо поймать мошенников за руку практически невозможно.

Например, так называемая марксистско-ленинская философия даже полагала (декларировала) "всемогущую" теорию познания своим отраслевым разделом и на этом бюрократическом основании идеологические работники беспардонно вмешивались во внутренние дела развивающихся наук.

История философии знает и попытки декларативного сведения философии к теории познания. Эти декларации о намерениях давно изгрызли мыши, а Нечто, необходимое для обеспечения разумной циркуляции опыта в системе Знания, так и не было ни фактически введено, ни осмысленно.

Бесплодность волюнтаристских попыток декларативного присвоения остудила горячие головы и вынудила их ограничить объем притязаний, символически сохраняя за философией мнимую руководящую роль. Так называемая философия науки (философия естествознания), хотя и понимается как область философии, но уже не берет на себя полной ответственности за обеспечение разумной циркуляции опыта в системе Знания, разделяя ее с науковедением, социологией науки, психологией научного творчества, логикой науки и отчасти ее методологией.

Эта политическая уступка, использующая опыт церкви, (со времен Дарвина не вмешивающейся в чисто научные дела во избежании конфузии), отнюдь не означает того, что в трудах по философии физики искомое Нечто априори не содержится даже в части присущих ему аспектов или моментов. Например, книга "Философия физики" Марио Бунге весьма полезна для физиков в части обеспечения развития их самосознания и разума, ибо подавляющее большинство даже лучших из них (и порой философствующих) не способно осознать ни сложного состава физических теорий, ни диалектики взаимоотношений категорий (теория, практика, эксперимент), конкретно прописанных в области физики, ни много другого, поскольку для этого требуется иное знание (иные системы понятий), а не только знание физики.

Появление в системе Знания весьма сложного по составу комплекса ТРИЗ и многоотраслевой метанауки позволяет надеяться, что искомое Нечто хотя еще и не прописано, но все же усмотрено, локализовано и отчасти встроено в систему Знания. Это уже не предвыборная декларация очередного претендента, обещающего обеспечить разумную циркуляцию опыта в системе Знания, а отчасти реализованная программа, с очерченными целями и средствами, что позволяет начать поиски ответа на поставленные вопросы, предварительно проверить претендента на пригодность по уже сделанному и оценить его возможный потенциал.

Метанаучное Знание, как и научно-техническое знание, неразрывно связано с человеческим обществом, входящем в состав Техносферы, с присущими ему ресурсами и ограничениями, возможностями и потребностями. Оно формируется (и деформируется!) самой Жизнью, ее реалиями в части способа производства и политического устройства, культуры и т.д. Оно постоянно эволюционирует и порой подвергается революционной ломке. Это знание считается с требованиями объективности лишь в той мере, в какой обстоятельства вынуждают его считаться с ними.

Живое Знание живых людей хотя и циркулирует в системе Знания, но все же заслуживает описания не только в системно-технических категориях. Многомерность живого адекватно отображается лишь множеством систем понятий, дополненных средствами Искусства и Религии. В живой системе Знания метанаучное знание играет роль живой транспортной системы (кровеносной, нервной, метаболической). В живой транспортной системе Знания должны быть предусмотрены его сортировка, упаковка, поиск, хранение, выдача и т.д., естественно, тоже живые, с присущими живому атрибутами самоорганизации, самовоспроизводства, самосохранения и т.д., которые следует прописать. Диалектика взаимного проникновения противоположностей объективного и субъективного в знании многоотраслевой метанауки проявляется в полной мере, присущей живому Знанию. Стремление к Идеалу объективности вовсе не является для общества самоцелью и им прямо не финансируется. В Мире, где нет Человека, нет и разделения на субъективное и объективное. В Мире человеческого знания идеал объективности полностью не реализуем, а само приближение к нему всегда затратно, но не всегда разумно.

Объективно-сущее было и до появления человечества, но истинно-сущее проявилось лишь в человеческом мышлении. Чувственной потребности в объективности у людей нет, но им присуща чувственная потребность в Истине, проявляющаяся в различных формах, чаще всего, как религиозная потребность и реже всего, как духовная потребность имеющих призвание мыслителей. Эта потребность не удовлетворяется ни лукавой частной Правдой изреченной мысли, ни средствами науки и многоотраслевой метанауки, если они не дополнены средствами Искусства и Религии, позволяющими прикоснуться к живой Истине, не загрязняя ее примесью лжи, а быть может и слиться с живой Истиной.

Естественная эволюция живой системы циркуляции опыта (живого Знания) делает ее более совершенной. По сути происходит квазибиологическая эволюция живого Знания с присущими ему атрибутами саморазвития, самоорганизации, самоструктурирования, поддерживаемая жизненной силой наших желаний, способной взрастить первые Семена наших мыслей. Мысли подавляющего большинства людей исходно ограничивались насущными потребностями телесного элементарного выживания в этом мире, но со времен появления досуга у некоторых людей проросли семена и иных мыслей, ибо людям присущи и иные желания - духовные потребности. Появление Искусства и Религии в системе Знания содействовало всевозможному развитию, включая общественное, научно-техническое и собственное развитие системы Знания, исходно весьма примитивной во всех отношениях. Справедливо и обратное положение: всевозможное развитие содействовало развитию системы Знания, порою вынуждая ее к реорганизации.

Затраты, связанные с удовлетворением духовных потребностей, не являются лишь неизбежной бессмысленной данью человеческой природе. Надлежащее питание духовных потребностей расширяет возможности человеческого духа, пока еще мало осознанные. Впрочем, политиканы уже давно научились эксплуатировать некоторые из этих возможностей, скармливая толпе всего лишь суррогаты духовной пищи, но мудрые политики, озабоченные судьбой своего народа и даже всего человечества, вполне осознают, что возможности духа надо развивать и разумно использовать в интересах самих людей и их государств, а суррогаты духовной пищи разумнее скармливать врагам, чем своим согражданам.

Менее всего мы знаем о том, сколь велики возможности человеческого духа в части разумного развития системы Знания (живого Знания). В набор категорий системно-технического описания системы Знания духовность не вмещается… Смогут ли мыслители, "вопрошая в сердце своем", "открыть размышлением" новые возможности развития живого Знания, как это сказано в космологическом гимне Ригведы? Следует ли вписать Нечто, символизированное в этом художественном образе (вопрошения в сердце мыслителя), в систему Знания на следующем витке ее развития? Ответим на эти вопросы словами самого космологического гимна Ригведы:

"Надзирающий над Миром в высшем небе -

Только он знает это или не знает!"

Вкушая плоды древа Знания, принадлежащего не только доступному физическому Миру, дух человеческий проникает до кончиков ветвей и корней самого древа, и сливаясь с ним, обретает всемогущество вечно живой Истины, для которой нет ничего недоступного и невозможного.

О метанаучной работе с философским наследием

Еще гениальный Ньютон предостерегал: "Физика - берегись метафизики!". И хотя времена изменили содержание наших представлений о метафизике, под которой теперь понимается один из разделов многоотраслевой метанауки, забывать вечную правду о том, что "научи дурака богу молиться - он и лоб себе расшибет", все же не следует. Призывая разработчиков многоотраслевой метанауки к прагматическому освоению философского наследия, автор рискует оказать им медвежью услугу, если ограничится лишь абстрактным декларативным призывом.

Хотя мудростью философского наследия принято восхищаться априори, метанаучным работникам все же не следует уподобляться родителям, восхищающимся ребенком, который "уже все понимает", но еще не просится на горшок… Современное общество вправе ожидать от них прагматического освоения философского наследия в интересах разумного развития знания науки и техники, то есть наработки некого конкретного Знания развития. Содержать новое сообщество философствующих паразитов, тем более весьма многочисленное, современное общество уже не будет…

Игнорировать реалии возможностей и потребностей современного общества и его сообществ, их волю к действиям, метанаучные работники в отличие от философов, просто не могут. Эти живые проявления живой Истины вполне достойны внимательного и уважительного отношения. Даже философы не всегда игнорировали их в своих трудах, хотя и рассматривали абстрактно, как мертвые, в отведенных для этого разделах, что порождало предпосылки для всевозможных иллюзий о свободе творчества, не вмещающих реалии связей живого целого.

Знание классической немецкой философии, выделенное из вселенной Знания и оторванное от воли к жизни, фактически представляет собой лишь абстрактное метрологическое знание измерений вселенной Знания, диалектически и иерархически взаимосвязанных между собой. Оно должно быть дополнено осознанием органической природы Иерархии живого Знания. Эта Иерархия, как и любая иная, имеет свой "верх" и "низ", то есть свое единое начало, различно прописанное в различных философских системах, использующих различные системы понятий. В живой системе Знания схоластические поиски "единоначалия" знания философии представляют собой чисто схоластические упражнения, не лишенные пользы, как и иные упражнения человеческого мышления, способствующие его изощренному развитию, а в качестве письменно хранимого опыта - и развитию умов читателей.

Идеи "единоначалия" бродили и доминировали в умах выдающихся немецких философов, а на попытках "прописать" их в оригинальных философских системах были сосредоточены все их усилия. Слабость современной им науки и техники, как научно-техническая, так и организационная, не позволяла найти их умам лучшего применения. Диалектика той эпохи была абстрактной метрикой пустого пространства Знания, абстрактной Иерархией формального знания философии. Сейчас, когда мы живем уже в иную эпоху с иной организацией труда, с иными наработанными системными представлениями (о живом и не-живом, о Вселенной и Мирах вселенной Знания), нам трудно понять и принять такое философское наследие, от которого зачастую остались только странные слова, а не полноценные символы операций с опытом. Зная решаемую этим философами изобретательскую задачу, нам проще самим заполнить "темные" места некоторых фрагментов на базе богатых современных представлений, чем пытаться более или менее достоверно расшифровать их (произвести их историческую реконструкцию). Например, основоположник ТРИЗ самостоятельно в основном разобрался с ролью противоречий в развитии технических систем, хотя и не осознавал их, как противоречия логик различных оснований. Ощутимой потребности в развитии диалектической изощренности собственного ума он не испытывал, но весьма многим умам ее следует развивать…

Живая Истина воплощена в живой вселенной локально и глобально, причем, отчасти, и в наших умах, ложность представлений которых связана лишь с неполнотой системы Знания, а не фундаментальностью лжи. Тьма - всего лишь отсутствие света…Однако, потребности человеческого общества отнюдь не ограничены пассивным постижением живой Истины. Род людской не может ограничиться ролью пассивного наблюдателя, ибо у него есть потребности, вынуждающие его изменять всевозможные Миры, и он вовлечен в эволюцию этих Миров в качестве сознательного активного участника духовно и телесно, теоретически и практически. Не избежали этого вовлечения и философы, ибо они все же люди, но как философы они старались ограничить это вовлечение познавательной деятельностью в рамках сложившихся у них представлений о предмете рассмотрения и объектах изучения философии, ее месте и роли в системе Знания.

Метанаучные работники тоже познаватели, но в их поле зрения все же попадает и практика разумного развития Миров в конкретных условиях (ресурсов и ограничений текущего момента и перспективы развития), ибо таков уж предмет их рассмотрения. Они ближе к практике, чем философы, (но дальше от нее, чем ученые - теоретики и ученые - прикладники). Философы постоянно и настойчиво привлекают их внимание к постижению "единоначалия" Миров, которое они "прописывают" по-своему на тысячах листов изведенной ими бумаги, но конкретику прописки "единоначалия" физического Мира искать в этом море бумаг вовсе не следует, хотя в нем и следует поискать точки зрения, с которых легче усмотреть все необходимое и достаточное для самостоятельной наработки этой конкретики.

Именно этот подход к освоению знания философии в целях разумного развития многоотраслевой метанауки был с успехом сознательно использован в "Имманентной космологии", причем не только при усмотрении (в физическом Мире) предмета рассмотрения теоретической физики, но и при усмотрении априорных форм физического мышления и т.д. В дальнейшем тот же подход и обретенный опыт сознательно использовался в работе над "Современной метафизикой". Завоевания философии в части точек зрения обязательного системного рассмотрения с использованием системы философских категорий в качестве операторов переноса опыта обязаны использовать сознательные разработчики многоотраслевой метанауки (в целях ее разумного развития), но они не должны при этом ни превращаться в философов, ни игнорировать многоликое всевозможное Знание, которое необходимо конкретно соединить в системе Знания (с мерой конкретности, присущей уровню и предмету рассмотрения многоотраслевой метанауки).

Подобный подход уже тысячелетиями с успехом используется потребителями знания математики, являющимися к тому же разработчиками той или иной конкретной науки. Эти потребители - разработчики обращаются к знанию математики по мере необходимости, не углубляются в него сверх необходимого и достаточного для математического обеспечения своих насущных профессиональных потребностей. Они точно знают чего хотят от своих поисков в информационных фондах знания математики и не ищут в них за казенный счет бесплатного сыра, которого там априори нет. Это позволяет им избежать бессмысленной растраты своих и общественных ресурсов.

Смутные фантастические представления о "сокровищнице" Знания философии, как о поле чудес в стране дураков (или Зоне, где магически исполняются все желания проникших в нее с помощью Сталкера), особенно опасны для начинающих разработчиков многоотраслевой метанауки, нуждающихся в опытном наставнике в большей мере, чем начинающие разработчики всевозможных наук. Таких наставников пока еще нет, но со временем они выдвинутся из их собственной среды, как признанные лидеры, обладающие талантом и призванием, наделенные чувством интуиции. Именно они станут новыми Учителями разработчиков многоотраслевой метанауки, достойными продолжателями дела основоположника ТРИЗ.

Поиск абстрактного "единоначалия" философами и мыслителями подобен поиску "философского камня" средневековыми алхимиками. "Философского камня" они не нашли, но обретенный ими опыт ускорил зарождение и развитие химической науки, как ускорил развитие физической науки опыт безуспешных попыток создания вечного двигателя. Уровень "единоначалия", достигнутый в физической науке после создания "Имманентной космологии", существенно повысился. Быть может, это предельный уровень, возможный для конкретной физической науки, хотя для Сферы фундаментальных наук и системы Знания разумно стремиться к повышению достигнутого ими уровня "единоначалия", как к реальному конкретному Идеалу. (Абстрактный Идеал технической системы по мере развития ТРИЗ так же сменился реальным конкретным Идеалом Техносферы, необходимым для ее разумного развития, о чем уже говорилось в "Современной метафизике".)

Эти обстоятельства следует учитывать метанаучным работникам во избежании бессмысленной растраты ресурсов при своих исканиях в кладовой философского наследия, хранящей много интересного, но не являющегося предметом первой необходимости в их профессиональной работе. Метанаучным работникам, как и научным работникам, неизмеримо чаще придется разбираться с реконструкцией механизма реализации "упрямых" фактов в рамках существующих теоретических воззрений, чем участвовать в революционном развитии теорий, при котором действительно приходиться спускаться в кладовую философского наследия или даже подниматься на чердак, где в бабушкином сундуке хранится наследие мыслителей…Однако, они должны быть к этому всегда готовы, ибо в случае чрезвычайной ситуации рабочее место лучших из них будет именно там, поскольку где-то там абстрактный дух метанауки уже нашел свое истинное вместилище.

Хотя протяженность книжной полки философского наследия достигает сотни метров, существенное для рассмотрения метанаучных работников метанаучное содержание этих работ вполне обозримо. Обзорное рассмотрение Гегеля, приведенное в его "Лекциях по истории философии", занимает всего три тома. Обозримо и его собственное философское наследие, и философское наследие, скопившееся уже после его смерти.

Собственный словарь системы категорий диалектики предельно краток, но входящие в него слова являются лишь символами операций с опытом, операторами очень высокого уровня иерархии, в описание которых вовлечены иные словари. Эти слова являются всего лишь командами на запуск сложнейших программ усмотрения и переноса всевозможного опыта, необходимого для разумного развития знания многоотраслевой метанауки, как конкретного Знания жизни, считающегося со всеми существенным реалиями.

Абстрактное знание сложности запускаемых при той или иной команде (той или иной системе команд) программ возможного абстрактного разумного развития Мира многоотраслевой метанауки во вселенной Знания постигается сознательными философами, которые при этом лишь отмечают абстрактные возможности необходимой конкретизации, но не утруждают себя более конкретной работой метанаучных работников, ибо каждый должен заниматься своим делом.

Занимаясь своим делом, метанаучные работники не должны ввязываться в схоластические поиски философского камня "единоначалия", ибо для них все начинается с потребностей общества, разумное удовлетворение которых необходимо поддерживать совместными усилиями, в том числе и их собственными. Этими усилиями они создают Нечто оживляющее хранящийся в системе Знания опыт, обретающий благодаря новым открывшимся возможностям присущие живому системы (кровеносную, нервную, метаболическую, репродуктивную и т.д.), а так же присущие живому атрибуты (самоорганизации, самосохранения, самовоспроизводства и т.д.).

Философы тоже изучали факты самоорганизации опыта в человеческом мышлении и констатировали факты человеческих потребностей. Некоторые из них, (например, Шопенгауэр) даже осознавали значение воли к жизни. Однако при этом они перемещались в многомерном Мире Знания лишь по магистралям осей абстрактных философских категорий, не создавая ни конкретных узловых станций в местах пересечений, ни присущих живому организму систем. Не занимались они и конкретной пропиской атрибутики живого целого. Не царское это дело…

Истина всегда конкретна и жива, как истинно-конкретное. Истинно-конкретное системы Знания бесполезно искать в чисто философских трудах, ибо вовсе не о том они писаны. Философы, как правило, не входили в многомерный лабиринт Знания со стороны потребностей и не считали свой обязанностью "танцевать от потребностей" при постижении живой Истины развития системы Знания, хотя и исполняли "приватные танцы" для власть имущих, не считаясь с доводами разума и даже требованиями приличия. Не будем судить их за это слишком строго, помня о том, что в жестоком цирковом аттракционе курица тоже "пляшет" в клетке на невидимой публике раскаленной сковороде...

По большому счету все мы "пляшем на раскаленной сковороде", жар которой рано или поздно сплавляет (сращивает, конкретизирует) наши понятия и вынуждает жить по конкретным понятиям отнюдь не только представителей преступного мира. Усилия метанаучных работников способны сократить наши мучения, обеспечить временную передышку, форсировать мучительное развитие науки, техники, общества. Эстафета развития системы Знания, успех и значение которой зависят от весомости вклада команды метанаучных работников, продолжается. Необходимо правильно принять эстафетную палочку от команды философов и достойно пронести через свой этап, не теряя времени на старте и не прихватив с собой ничего лишнего.

*

Роль Искусства в постижении живой Истины

При постижении живой Истины искусству во всем его жанровом многообразии уготована особая роль адекватных истинных форм для своего истинного содержания, отличных от формы понятия, уместной лишь при постижении моделей анатомии расчлененного трупа Истины и физиологии ее условно отсеченных систем. Постижение человеческого воплощения Истины тоже не обходится без анатомирования трупов, но им не исчерпывается, а завершается цельным Знанием (чувств и Разума) о живом человеке в живом обществе и живой вселенной, воплощающей истинно-сущее, в котором Истина "и здесь и не здесь, и ни в чем и во всем".

Своеобразное "соотношение неопределенностей" пресекает попытки конкретизации живой Истины, которая при этом преображается всего лишь в частную Правду, способную существовать в неволе человеческого Разума в форме понятий, но формы конкретизации воплощений Искусства обладают магической силой, позволяющей ощутить биение пульса живой Истины во вполне конкретных формах, не нарушая "принцип неопределенности", снимая (обходя) его.

Ощущения от "прикосновения" к живой Истине, воплощенной в Искусстве, то есть эстетические ощущения, как и любые другие ощущения, перевоплощаются в представления, восприятия и т.д. Им сопутствуют эмоции и эмоциональное восприятие этого "прикосновения", как прикосновения к Прекрасному (Идеалу), которым можно наслаждаться, но значение наслаждения при этом не следует преувеличивать. Наслаждение сопутствует и иным прикосновениям, но далеко не со всех точек зрения оно существенно, хотя и способно заслонить собой существеннейшее и важнейшее значение факта "прикосновения" к живой Истине, сохранившей жизнь и чистоту в конкретных жанрах и формах Искусства, причем без перевоплощения в ту или иную частную Правду, в том числе и художественную. Прекрасное ослепляет даже философов. Оно может быть объектом изучения, но даже такой объект не должен заслонять собой живую Истину, являющуюся предметов рассмотрения мыслителей!

Без Искусства (в той или иной его форме) не может нормально существовать религия, хотя значение этого исторического факта в полной мере еще не осознано. "Прикоснуться" к живой Истине без Искусства могут лишь избранные (пророки, святые), но не простые грешные, которым это "прикосновение" приходится как-то передавать и для которых религиозное Искусство при этом совершенно необходимо. Даже Священное Писание постигалось грешными неграмотными людьми изначально в единственно доступной для них форме "мысли изреченной", не позволяющей прикоснуться к живой Истине, если она лишена магической силы Искусства и религии, изначально присущей Священному Писанию и сознательно использованной потом во всем многообразии форм религиозного искусства, религиозных обрядах и атрибутике.

Чувственное восприятие грубой фактуры Мира переднего плана истинного произведения Искусства доступно даже обезьянам, но за ним сокрыто символическое отображение множества иных Миров, доступное лишь подготовленному восприятию посвященных. Хотя формально эта символика воплощена вполне конкретно, это не мешает постижению живой Истины, ибо символическая конкретность в истинном произведении Искусства многозначна и неразрывно связана с жизнью во всех ее проявлениях.

Эта бесконечная символика бесконечных Миров вселенной Знания поддерживает усмотрение, конкретизацию, перенос и "прописку" конкретизированного опыта, а также последующие "регламентные работы" цикла переноса опыта, присущего любому творчеству (в том числе и в Техносфере, и в Сфере фундаментальных наук).

Конкретная, но лукавая, многоликая и противоречивая частная Правда, в том числе и научная, может практически удовлетворять потребности в живой Истине, суррогатом которой она является, лишь в бесконечной форме (необозримой совокупности), практически не выразимой в форме "мысли изреченной", но этой возможностью не пренебрегают, дополняя ее (в целях уменьшения ее недостатков) возможностями Искусства, которыми порой (безуспешно!) пытаются пренебрегать по недомыслию или дурной традиции. Эта детская болезнь бессознательности со временем пройдет и чем скорее, тем лучше…

В формате прилагаемой миниатюры о роли Искусства в постижении живой Истины можно лишь отметить, что эта тема достойна работы мыслителей. Она совершенно не раскрыта во всевозможных писаниях (искусствоведов, эстетиков и даже философов), ослепленных блеском Прекрасного в Искусстве и не усмотревших в Прекрасном Идеале самого существенного - символического воплощения преображенной живой Истины в устойчивой к "прикосновению" форме, адекватной ее живому бесконечному содержанию.

С мнениями создателей произведений Искусства при рассмотрении затронутой тематики и проблематики следует считаться, осознавая при этом, что мнения зависят от точки зрения и часто выходят за границы компетенции весьма уважаемых творческих личностей, в основном не относящихся к категории мыслителей. Что касается их мировоззрения, то даже у писателей и поэтов, имеющих дело со словесными материальными носителями, их живое мировоззрение многопланово и во всей сложности живого доступно лишь подготовленному творческому восприятию посвященных, предполагающему навык духовной работы и способность переносить этот навык во всевозможные сферы творчества.

Если математика способна "по совместительству" справляться с функцией "гимнастики ума", а философия - с функцией "гимнастики разума", то искусство и религия поистине играют роль основного доступного "тренажера" духовной работы, попутно непосредственно удовлетворяя наши духовные потребности.

Поэтическая аналогия технологий научного творчества и виноделия, использованная в предисловии к "Имманентной космологии", позволила "прикоснуться" к живой Истине, не загрязняя ее примесью лжи и не преображая в частную Правду. Такова магическая сила Искусства, использованная сознательно, вопреки устоявшемуся представлению о канонической форме серьезной научной работы, заимствованному из похоронного ритуала. Это скорее каноническая форма трупа науки с завязанными руками и подвязанной челюстью.

Сознательно (вопреки ложно понимаемым канонам "научности") использовались автором возможности Искусства и в системе эпиграфов, поэтически связующей трилогию и предоставляющей читателю дополнительную возможность усмотрения того, чего в ней формально нет, глазами поэта. Сухое научное изложение лишь позволяет экономить (время читателей и бумагу издателей), а также позволяет обеспечить защиту от болтунов, но не всякая экономия сил и времени радует нас. Например, в любви она не уместна…

Чувственно ощутить истинность живой фабулы научного труда, пренебрегая возможностями Искусства, невозможно. Духовная работа читателя требует духовных сил, предоставляемых Искусством, а педанты науки сначала старательно гасят искры Искусства в еще живых научных трудах, (то есть в "оперативной зоне"), а затем ханжески советуют читателю черпать вдохновение где-то на стороне (то есть в "окружающей среде"), лишая их даже возможности посмотреть на живое строительство (предлагаемой ему книги, да и науки вообще). Лукавые проделки такого рода обеспечивают сохранение высокого статуса "незаменимых" педантов, но воистину незаменимые творческие личности, наделенные дарами таланта и призвания, в них не нуждаются…

Практическая полезность "отказного фонда" в Техносфере уже осознана и уже имеются желающие его приобрести. В Сфере фундаментальных наук его эквивалент даже не хранится надлежащим образом и его истинное значение для развития наук не осознано во всем многообразии присущих ему аспектов. Это большая беда для разумного развития цивилизации, ибо в отказном фонде много интереснейших и полных жизненной силы идей "романтиков" науки, "поэтическое" восприятие и понимание которых предельно облегчено, ибо над его умерщвлением еще не успела основательно потрудиться "эстафета поколений" педантов. Добавьте (при необходимости) к идеям "романтиков" мезгу ныне устоявшихся, но изживающих себя концепций и новые современные возможности, а "дрожжей" "безумных" (по отдельности в контексте устоявшихся теорий) идей в полном жизни отказном фонде и так хватает…Это обеспечит ускоренную циркуляцию опыта, в которую вольются живые потоки уже имеющегося, но "заблокированного" опыта при условии, что в системе циркуляции опыта имеется опыт Искусства, а практический навык духовной работы по его использованию уже наработан. Отсутствие навыка духовной работы (и опыта Искусства) в плоских умах конкретных педантов часто предопределяет печальную судьбу конкретных идей, плодотворных лишь при их "поэтическом" восприятии и надлежащем понимании, но отправляемым в пыльный архив отказанного фонда формально справедливо, ибо конкретные недостатки сразу обнаруживаются учеными попугаями, не способными ни к "поэтическому" восприятию красоты фабулы работы, ни к чувственному восприятию живой Истины, (отнюдь не лишенной недостатков, как и все живое, но способной к устраняющему их развитию). Такова уж природа живой Истины развития…

Осознанное стремление к строгой однозначности восприятия ранее наработанного содержания частной Правды конкретных наук вполне уместно лишь при догматическом освоении их "потребителями", развитие творческого начала (зародышей творческих личностей) которых при этом минимально. Использованию математики в физической науке сопутствует обретение навыка "игры по правилам" и навыка использования возможностей мышления в присущей физике априорной форме сохранения, вполне достаточной для ее изучения, но не развития (по большому счету). Догматическое мышление "потребителей" этим и ограничивается…Творческое мышление нуждается в сознательном использовании возможностей присущей ему априорной формы переноса опыта при его циркуляции в системе Знания, фактически уже давно используемой живым Разумом (бессознательно, в повседневной практике). Эта форма сложнее, но она позволяет при сознательной поддержке средствами Искусства символически сохранить в себе и дух принципа сохранения, хотя усмотреть, например, сохранение знания физики при выдвижении новых фундаментальных гипотетических концепций весьма сложно.

Представления о сохранении Знания при его циркуляции в условно-изолированной системе общественного Разума способны принести не меньше пользы, чем их физические эквиваленты.

"Воздушные замки" творческой фантазии, будь то гипотетические научные или иные измышления, все же не возникает из ничего, а предполагают использование постоянно пополняемого ранее наработанного опыта Знания. (Для осознания этого факта попытайтесь придумать хотя бы некое фантастическое животное, не используя при этом никаких прототипов имеющихся у вас представлений, не комбинируя и не трансформируя их, а затем попытайтесь придумать разумную технологию серийного производства целого зоопарка таких существ). Любое недостающее Знание (в том числе и для строительства новых "воздушных замков"), куда разумнее искать в соответствующих информационных фондах, чем на потолке…

О роли Искусства (в этом поиске, в технологии строительства "воздушных замков" науки и техники, а также в постижении Истины развития) в формате данной трилогии адекватное представление получить невозможно, однако уже понятно, что Искусство - это не только "услада из услад", а нечто жизненно важное для цивилизации, причем нуждающееся в поддерживаемом развитии (разумном или сверхразумном по мере возможности) отнюдь не меньше, чем Техносфера и Сфера фундаментальных наук.

Нас ожидает новый интереснейший виток спирали развития, на этот раз чего-то, поддерживающего Сферу искусств. Это Нечто пока еще не имеет даже названия и явно не является ни эстетикой, ни многоотраслевой метанаукой, но оно впитает в себя и их опыт, и весь опыт, имеющийся в системе Знания и "подключится" к этой системе в качестве эквивалента ТРИЗ в Искусстве, уже никого не эпатирующего.

-

Живое Знание

Знание, переполняющее живые умы наших современников, еще не осознанно ими как живое Знание, хотя религия уже давно проповедует идею бессмертия живой души, органически связанной с обретенным ей Знанием, (по сути живущем в ней и вместе с ней). Житейские представления о живом перевоплощаются в понятие живого, но содержание этого понятия при его включении в различные системы понятий весьма различно. Различно и отношение людей к этим системам понятий, используемым в науке, искусстве и религии, а так же в философии, теософии и многоотраслевой метанауке. Например, если о живой планете или живых Мирах пишет поэт, то этим поэтическим образом принято лишь восхищаться, но если о живых Мирах вселенной Знания пишет философ или мыслитель, то об этом следует серьезно задуматься, ибо философия хотя и не является точной наукой, но не менее точных наук строга и последовательна.

Легкомысленное отношение к словам философов (и даже шуткам ученых!) вполне объяснимо. Народная мудрость гласит: "дураку половину работы не показывают...". Философское изречение о том, что движение не мыслимо без внутренних изменений в движущемся объекте было принято к сведению, но его конкретная "прописка" в физической науке потребовала тысячелетий подготовительной работы и завершилась лишь в "Имманентной космологии", положения которой еще долго будут проверять и перепроверять, уточнять и дополнять.

Четко сформулированное философское положение о столкновениях логик различных основания, таящихся за противоречиями развития, даже не было принято к сведению при (весьма запоздалом!) становлении ТРИЗ.

Шутливая форма изложения "лукавого" характера законов сохранения, в которых Ричард Фейнман усмотрел лишь "хитрость разума", от которой рукой подать до более четкой и вполне серьезной философской формулировки (априорной формы физического мышления), помешала его слушателям даже принять к сведению его высказывание в качестве философского положения, хотя и сформулированного в анекдотической форме. Отметим, что без этого "анекдота" трудно было бы написать "Имманентную космологию". К шуткам талантливых исследователей всегда следует относиться серьезно, ибо их порождают "щекотливые" изобретательские ситуации, таящие серьезные проблемы.

Серьезное отношение к представлениям о живом Знании (живых Мирах вселенной Знания) предполагает большую работу. Предстоит перенести, конкретизировать и "прописать" в многоотраслевой метанауке и философии весь опыт знания о живом, мобилизуя множество систем понятий, в которых живое уже рассматривалось. Быть может, предстоит ввести новые системы понятий. Системно-техническое осмысление системы Знания не вмещает живое Знание, не позволяет адекватно описать его Миры, не обеспечивает очередной "скачок" его форсированного развития, требующий основательной "перестройки". Грандиозная эпопея этой "перестройки" не только еще не начата, но даже еще не осознана в качестве необходимого момента постижения Истины развития, хотя уже осознанно, что ресурсы развития философии при системно-техническом отношении к Мирам вселенной Знания (и их рассмотрении, как мертвых Миров) уже практически исчерпаны.

Пришло время постижения новых моментов истины философии. Например, пластическое искусство живого Разума, ранее в ней не усматривалось, хотя неуклюжие попытки усмотрения в ней грамматики Разума уже были...

Естественное самовыделение физического Мира, успешно прописанное в "Имманентной космологии" в рамках простейшей эволюционно-инфляционной модели, имеющей ресурсы развития, предполагает существование "потусторонних" физических Миров, влияние взаимодействия с которыми проявляется в нашем физическом Мире, (автономия которого ограничена).

"Потусторонние" Миры вселенной Знания самовыделяются при естественном разделении Знания (на естественное и сверхъестественное). Необъяснимое всегда было, есть и будет, а естественного выхода в "потусторонние" Миры вселенной Знания не будет никогда.

Духовно-религиозные потребности человеческого общества требуют своего удовлетворения отнюдь не меньше, чем материальные потребности, ибо без личного бессмертия хотя бы души - хранительницы Знания мимолетное, но мучительное существование в физическом Мире теряет всякий смысл. Поэтому сверхъестественный выход в "потусторонние" Миры вселенной Знания, (за неимением естественного), людям необходим и их вполне устраивает, тем более если их вера в его существование будет подкреплена не только весьма редким личным религиозно-мистическим опытом и авторитетом религии, но и авторитетом науки.

"Служебное положение" науки в человеческом обществе рано или поздно вынудит ее жрецов перейти с позиции пассивных сторонних наблюдателей (арбитров) на позицию активных участников изучения проявления активности (влияния) "потусторонних" Миров в нашем физическом Мире, а так же влияния "потусторонних" Миров живой вселенной Знания на ее "посюсторонние" Миры. Возможности экспериментального опытного изучения даже иных физических Миров вселенной, определяющих эволюционные циклы нашего физического Мира, у нас не будет никогда. Поэтому всегда придется строить умозрительные гипотезы об иных Мирах, проверяя лишь их наблюдаемые следствия в нашем Мире. При этом от классического средневекового понимания научного метода остается лишь фиговый листок напыщенных деклараций, не способных прикрыть срамоту зияющей дыры метагалактического масштаба.

Пришло время вспомнить о том, что возможности духовного опыта превосходят возможности физико-технического эксперимента и поступиться принципиальностью устаревшего понимания научного метода, фактически давно утратившего свою невинность. Снявши голову - по волосам не плачут! Разумеется, духовный опыт - удел избранных, а бесчувственное большинство должно поверить в его истинность, но такая "технология" познания Истины отнюдь не нова. Это обычная религиозная и теософская практика, практика лозоискательства воды и т.д.

Мораль запрещает нам использовать человека в варварских экспериментах в качестве подопытного кролика, но что, (кроме предрассудков), запрещает нам использовать человека в качестве датчика информации о недоступных Мирах, если это ему не вредит? Необходимыми для этого весьма редкими дарами Создателя обладают лишь немногие, но и в сообществе слепцов никогда не гнушались услугами зрячего поводыря... Для этого не требуется даже серьезного отношения к Знанию, как к живому существу, ибо это всего лишь Знание, полученное при посредничестве живого существа, отличающегося от нас лишь тем, что оно более наделено открывшимися дарами Создателя.

Проверка истинности дарования - отнюдь не простая задача, но она разрешима. (Умудряется же церковь проверить кандидата на причислению к лику святых...) Зато проверять на истинность информацию проверенного датчика информации о недоступных Мирах уже не придется!

Мистический (по современным представлениям) путь получения знания о физически недоступных Мирах отнюдь не делает обретенный опыт исключительным в части операций стандартного цикла переноса опыта. Исключение не делается даже для духовно-религиозного опыта, который тоже осмысливается церковными авторитетами, истолковывается и т.д. Научное знание, полученное мистическим (по современным представлениям) путем, нуждается в аргументации, которая подтверждает лишь его "прописку" в существующее знание, но не его истинность. При этом аргументы играют роль узаконенных "прописных свидетельств", создающих иллюзию доказательства истинности обретенного опыта и его осмысления. Иллюзорность этой "истинности" уже осознана, но сложились традиционные правила приличия, осуждающие хамские высказывания по поводу "платья голого короля" …

В современной науке сложилась разумная традиция приоритетной коллективной прописки идей ее авторитетных лидеров, играющих роль проверенных источников информации о доступных Мирах. Пока авторитета нет, приходится прописывать свои идеи самому, ибо массив (фонд) непроверенных идей очень обширен, а слуги нищим не положены.

Потребности общественного развития, да и потребности развития самих наук, скоро неизбежно поставят ученых в положение, весьма неприличное с их точки зрения, ибо вынужденное использование "технологии" теософии и религии даже в научных целях ставит их на одну доску с теми, кого они публично клеймили, как шарлатанов. Более того, придется признать, что опыт "шарлатанов" следует изучать как передовой опыт, до которого наука просто не доросла в своем затянувшемся невинном детстве. Такой конфузии с сообществом ученых еще не было! Предстоит публично отречься от балласта устоявшихся иллюзий о магической доказательной силе ложно понимаемого научного метода, покаяться в мракобесии и вступить в конструктивные отношения с "передовиками производства" духовного опыта в качестве аутсайдеров, упорствовавших в своей ереси. Предстоит смирить гордыню, очистить от скверны умы и души, искать дорогу к Храму… Причем вполне серьезно, сознательно отринув богатый опыт профессиональных лицемеров. Попробуй хотя бы представить себе это, читатель! Увидишь ли ты при своей земной жизни такое живое воплощение Истины развития?

Мистификация "магической силы" доказательств мешает трезво взглянуть на реалии жизни. Лишь невинно осужденный на основе "неопровержимых доказательств" его "вины" на горьком опыте осознает их реальные возможности. Любые аргументы хотя и полезны, но не являются достаточным основанием для претензий на доказательство, тем более если речь идет о живом, что бы ни писал по этому поводу философ Артур Шопенгауэр в своем трактате "О четверояком корне закона достаточного основания". Доказательные потуги величайших философов, включая Спинозу и Канта, не принесли ожидаемых результатов и в конечном счете сделались объектом критики Гегеля и шуток писателей. (Вспомните слова булгаковского Воланда, сказанные им Канту: "Над вами потешаться будут".) Безграничные потребности при ограниченных возможностях человека и человеческого общества - вот и весь истинный "корень закона достаточного основания", питающий букет противоречий, описанных Крыловым в его поучительной басне о Тришкином кафтане.

Живая воля к удовлетворению наших потребностей, как воля к жизни, в доказательствах для себя не нуждается, но нуждается в разумном осмыслении реалий возможностей и потребностей в части противоречий их развития. Разумность принятых и воплощенных решений оценивается по изменению интегрального чувства качества жизни сначала в арбитраже чувств, а затем в арбитраже разума, способного иногда предвидеть то, что еще не чувствуется и даже не предчувствуется, но в конечном счете действует воля к жизни, умудренная опытом аргументов обоих арбитров. Она не игнорирует их аргументов, но достаточное основание для своих действий находит в себе, в том числе и в собственном сверхчувственном и сверхразумном, присущем ее специфической субстанции живого существа, живого Знания (поистине безграничного), еще не осознавшего себя и своих истинных возможностей.

Живые Миры вселенной живого Знания станут предметом рассмотрения мыслителей третьего тысячелетия, которые припишут им априорные атрибуты, адекватные субстанции живого, установят априорные формы мышления об этих специфических Мирах, используя ранее наработанный опыт, нуждающийся в конкретной "прописке", а так же новые открывающиеся возможности операций с опытом живого Знания. Мировоззрение этих мыслителей будет живым и качественно иным, чем системно-техническое мировоззрение мыслителей предшествующей эпохи.

Полный текст: