Леонид Каплан
Фармингтон, Мичиган, США
Если у тебя спрошено будет: что полезнее, солнце или месяц? — ответствуй: месяц. Ибо солнце светит днем, когда и без того светло; а месяц — ночью.
Но, с другой стороны: солнце лучше тем, что светит и греет; а месяц только светит, и то лишь в лунную ночь!
- Козьма Прутков, Мысли №№ 51 и 52
Странное явление: рядом существуют и сосуществуют два совершенно разных вида интеллектуальной деятельности. Представители одного из них постоянно становятся объектом насмешек, представителей второго же уважают и ценят. Но в повседневной жизни эти виды деятельности почему-то путают, принимают один за другой. И эта путаница – то ли нечаянная, то ли преднамеренная – влечет за собой серьезные и дорогостоящие последствия. В чем же тут дело?
Начнем издалека – из биологии. Википедия (http://ru.wikipedia.org/wiki/Эволюция ) определяет эволюцию в мире живых существ так:
В биологии, эволюция — это изменение наследственных признаков популяции организмов в течение нескольких поколений. Изменения вызываются взаимодействием трёх основных процессов: вариабельности, воспроизведения и селекции.
Естественный отбор происходит «методом проб и ошибок» в течение множества поколений, и управляется глобальными (по отношению к популяции) изменениями в окружающей среде. Искусственный же отбор происходит целенаправленно и потому быстрее, и управляется он желаниями заказчика (селекционера).
Для того, чтобы проводить искусственный отбор, нужно сначала научиться варьировать признаки популяции. Затем нужно научиться воспроизводить эти вариации, т.е. делать их наследственными, закреплять их для последующих поколений. В то же время, нужно научиться распознавать, какую вариацию нужно осуществить, чтобы получить требуемое изменение признаков. И лишь затем можно начинать отбор вариаций по пожеланиям заказчика.
А теперь попытаемся – очень условно, и постоянно помня об этой условности – перенести эти понятия на техносферу:
· Вариабельность – накопление возможных изменений в искусственной системе.
· Воспроизведение – появление измененных искусственных систем «во плоти».
· Селекция – выбор наиболее подходящих и отбрасывание неподходящих измененных искусственных систем.
Так вот, во времена естественного отбора в техносфере, за вариабельность отвечали изобретатели, за воспроизведение – инженеры, а за селекцию – инноваторы.
Изобретатели – это люди с гипертрофированной поисковой активностью. По природе своей они призваны пробовать, «а что бы тут еще можно было поменять». Поэтому они экспериментируют – либо мысленно, либо на «живых» объектах – что бы такого новенького еще сотворить. А так как большинство изобретений оказывались абсолютно бесполезными, то и относились к изобретателям всегда как к эдаким безобидным – а иногда и не очень – полудуркам.
Инноваторами же всегда оказывались люди, обладающие странным чутьем на то, «чего захочет потребитель». Они умудрялись находить подходящие изобретения – заметим, чужие изобретения! – и реализовывать их в товары, которые «шли нарасхват, как горячие пирожки». Заметим, они не гонялись за «новизной». Для них куда важнее были «полезность» и «своевременность». Потому что если товар бесполезен для потребителя – то он и «не идет». Если товар появится раньше, чем он понадобится потребителю – то, в лучшем случае, будет собирать пыль на полках магазинов, пока не «придет его время». А если появится поздно – значит, кто-то уже опередил, и снискал себе лавры «инноватора».
Обе эти «профессии» по-разному важны для эволюции техносферы, эволюции искусственных систем. Когда потребителям нужно лучшее средство для удовлетворения их потребностей, подходящие «изменения» уже имеются в «генетическом пуле». Изобретатели их уже нашли, опробовали, накопили. Теперь их нужно только найти и использовать – а это уже работа для инноваторов.
С другой стороны, инноваторы всегда «коммерчески успешны», в то время как изобретатели – по большей части «неудачники по жизни». Инноватор Генри Форд строит завод автомобилей и обогащается, а изобретатели автомобиля – начиная с Леонардо да Винчи – ни гроша за свои изобретения не получают. Инноватор Вернер фон Браун строит ракеты для Германии и США и живет благополучно, а изобретатель Циолковский всю жизнь живет в нищете. Но человечеству нужны и те, и другие.
А как увлечь людей изобретательством, которое не приносит ни славы, ни денег? Только подменой «положительного примера» инноваторов. Прославление успешных инноваторов служит делу привлечения новых и новых поколений «искателей» в ряды… изобретателей. Лозунг «изобретай, и ты станешь успешным, известным, богатым» служит «морковкой» для людей с повышенной поисковой активностью, а затем – и оправданием перед самими собой и близкими за занятия «никому не нужным чудачеством». А также – основанием для богатых меценатов тратить деньги и ресурсы на «бесполезные» изобретения.
С этой точки зрения и нужно рассматривать, например, старый спор: кто изобрел радио, Попов или Маркони? Похоже, спор этот не имеет смысла: Попов – изобретатель, а Маркони – инноватор, они «по разным департаментам». И не нужно впадать в шок, услышав, что Генри Форд «ничего не изобрел», ни автомобиля, ни конвейера, а только «воспользовался чужими изобретениями». Действительно, он не был изобретателем – он был инноватором, он занимался совершенно другим делом.
Редкое сочетание черт изобретателя и инноватора в одном человеке – лишь исключение, подтверждающее правило. Чем знаменит Томас Альва Эдисон? Своими многочисленными изобретениями? Да нет, скорее своими многочисленными инновациями. Но его биографы упорно выпячивают его изобретательскую деятельность – и скромно замалчивают его инноваторство.
А чего стоит популярная фраза «изобретение опередило свое время»? С нашей точки зрения, это просто тавтология. Все изобретения должны создаваться – и создаются – намного раньше, чем наступает «их время», время коммерчески успешной инновации. В этом-то и заключается механизм эволюции в техносфере – полная аналогия с биосферой. Все «бессмысленные» изменения создаются задолго до того, как они будут востребованы окружающей средой или рынком. Если к моменту «востребования» какое-то изобретение не создано, его не «начинают изобретать», а используют другое, уже созданное.
Поэтому также не стоит гадать, а как бы выглядел наш мир, если бы Александр Грэхем Белл попал под автомобиль по дороге в патентное ведомство. Прочтите эту длинную цитату из Википедии (http://ru.wikipedia.org/wiki/Телефон ) – и вам многое станет ясно:
Изобретению устройства, которое для передачи и приёма звука использовало бы свойства электричества, предшествовало появление электрического телеграфа и его успешное применение в течение первой половины XIX века.
1849—1854 гг. Шарлем Бурселем, инженером-механиком вице-инспектором парижского телеграфа разработана идея телефонирования. Первый принцип действия телефона Ш.Бурсель изложил в своей диссертации в 1854 году, но до практического осуществления телефонной связи он не дошёл. Ш.Бурсель был также первым, кто употребил слово «телефон».
В 1861 году немецкий физик и изобретатель Иоганн Филипп Рейс продемонстрировал устройство, которое могло передавать музыкальные тона и человеческую речь по проводам. Аппарат имел микрофон оригинальной конструкции, источник питания (гальваническую батарею) и динамик. Сам Рейс назвал сконструированное им устройство Telephon. В том же году в США иммигрант итальянского происхождения Антонио Меуччи продемонстрировал другое устройство, которое также могло передавать звуки по проводам, и названное им Telectrophon.
Телефон, запатентованный в США 1876 году, Александром Беллом, назывался «говорящий телеграф». Трубка Белла служила по очереди и для передачи, и для приёма человеческой речи. В телефоне А. Белла не было звонка, позже он был изобретён коллегой А. Белла — Т. Ватсоном 1878 год. Вызов абонента производился через трубку при помощи свистка. Дальность действия этой линии не превышала 500 метров.
Александр Белл подал заявку в Вашингтонское патентное бюро на свое изобретение 14 февраля 1876 года. Двумя часами позже заявку на «Устройство для передачи и приема вокальных звуков телеграфным способом» подал Э. Грей из Чикаго.
Кстати, спор между Беллом и Греем имеет столько же смысла, сколь и спор между Поповым и Маркони. Для инновации, совершенной Беллом, совершенно неважно, изобрел ли он вообще что бы то ни было. Изобретателями были совсем другие…
Кстати, о патентах. Патентное право только усилило путаницу между изобретательством и инноваторством. Википедия (http://ru.wikipedia.org/wiki/Патент ) разъясняет:
Пате́нт — охранный документ, удостоверяющий исключительное право, авторство и приоритет изобретения, полезной модели либо промышленного образца. Срок действия патента зависит от объекта патентования и составляет от 10 до 25 лет. Патент выдается государственным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности.
Патенты в современном понимании этого слова появились в 1474 году в Венецианской Республике. В этом году был издан указ, согласно которому о реализованных на практике изобретениях необходимо было сообщать республиканским властям, с целью предотвращения использования изобретений другими лицами.
Казалось бы, патент должен выдаваться на инновации. На производство товаров, которые рынком (потребителями) воспринимаются как полезные. Но если взглянуть на условия, которым должна отвечать «заявка на патент», чтобы стать «патентом», то увидим мы совсем другое (там же):
Патент на изобретение может быть выдан, если изобретение удовлетворяет трем основным условиям патентоспособности:
· является новым, то есть не известно из существующего уровня техники;
· имеет изобретательский уровень, то есть предлагаемое решение для специалиста явным образом не следует из уровня техники (является не очевидным);
· является промышленно применимым, то есть может быть использовано в промышленности, сельском хозяйстве и других отраслях деятельности.
Это признаки изобретения, а не инновации! Таким образом, Генри Форд не смог бы получить «патент», то есть «исключительное право», на производство автомобиля или на использование конвейера. Такой «подменой понятий» общество, с одной стороны, поощряет и подстегивает изобретательство, а с другой стороны, защищает себя он монополии инноваторов. Мудрый шаг – одним выстрелом убить двух зайцев! Воздадим же хвалу оставшемуся неизвестным инноватору, внедрившему патентную систему!
А теперь, после всех этих «общих рассуждений», вернемся всё же к нашим баранам. Точнее – к роли и судьбе ТРИЗ.
История ТРИЗ и ТРИЗовцев, безусловно, демонстрирует: этот подход был создан для того, чтобы еще больше подстегнуть изобретательство, еще больше ускорить генерирование идей. И впрямь, все инструменты ТРИЗ помогают сгенерировать огромное количество идей за невероятно короткое время. Причем, идей необычных, которые трудно получить другими путями и подходами. С точки зрения дальних интересов человечества, это очень полезный инструмент. Особенно во времена, когда технический прогресс ускорился, и потребность в инновациях резко возросла. Но – можно ли на этом построить устойчивый бизнес? Ведь общество как не платило за изобретения, так и не желает за них платить! А значит, серьезных денег здесь нет и быть не может.
С другой стороны, общество щедро платило, платит и будет платить за инновации. И ТРИЗовские услуги удается продать там, где удается сыграть на путанице между изобретениями и инновациями. Например, объяснив, что оригинальные идеи, которые находит ТРИЗ и есть те самые инновации, которые позарез нужны предприятию. Или рассказав, что «мы сгенерируем миллионы идей, а ваши специалисты выберут из них нужные инновации». Или еще что-то в этом роде – например, «а остальные идеи вы сможете продать своим конкурентам». Но как только этот обман раскрывается, законы рынка берут свое. За изобретения перестают платить.
С другой стороны, ТРИЗ не может гарантировать, что все сгенерированные им идеи будут инновациями. По природе своей ТРИЗ базируется на закономерностях изобретательской, а не инновационной деятельности. Секреты успешных инноваций, закономерности, которые позволят создавать эти инновации, а не ждать, чтобы «и тут появился инноватор», всё ещё ждут своего исследователя-первооткрывателя.
Давайте же еще раз обыграем аналогию с биологической эволюцией – как естественной, так и искусственной. Может, здесь мы и найдем золотой ключик к той дверце за очагом, за которой скрываются будущие успехи ТРИЗ?
Итак, с точки зрения логики развития искусственного отбора, мы уже научились быстро делать много вариаций «на тему технической системы». Это важный первый – но не единственный – шаг вперед.
Теперь нам пора учиться новому умению: понимать, к каким результатам приводят разнообразные вносимые изменения. В нашем случае: какие из идей приводят к коммерческому успеху, а какие – нет. С таким пониманием, мы научимся, в конце концов, отличать потенциальные инновации от идей, пока еще бесполезных.
Научившись уверенно выявлять среди сгенерированных идей золотые самородки потенциальных инноваций, мы сможем, наконец-то, реально помогать нашим заказчикам стать коммерчески успешными. Тогда и только тогда мы сможем превратить наше хобби в оплачиваемую занятость – но еще не в бизнес. Почему? Да потому, что генерирование идей с последующим отбором – это все еще экстенсивная форма труда. Ее невозможно «размножить».
Все дело в том, что для каждого заказчика нужно сначала сгенерировать тот самый «миллион идей» с учетом его конкретной ситуации, условий, ресурсов. И только затем – произвести отбор. Это – экстенсивный труд, как труд плотника или землекопа. Нужна малая канавка – один землекоп, один день. Большая канава – один землекоп, много дней. Большая канава и быстро – много землекопов. И никак иначе.
А бизнес мы, похоже, сумеем создать, когда научимся понимать еще не высказанные потребности рынка. «Инноваторы от бога» эти потребности чувствуют, но чувство к бизнес-плану не пришьешь. Нужно научиться «детектировать», а затем и «измерять» эти будущие потребности. А выявив эти скрытые потребности, мы сможем целенаправленно генерировать исключительно только инновации – а эта форма труда уже ближе к интенсивной, размножаемой.
Дело в том, что рынков намного меньше, чем компаний. Найдя скрытые потребности на одном рынке, можно предлагать различные инновации многим компаниям. И при этом без всякого «конфликта интересов». Потому что то, что является инновацией для одной компании, совершенно не подходит для другой.
Мало того: эту деятельность легко разделить на несколько. Например, выявление скрытых потребностей рынка – это один вид деятельности, превращение такой потребности в инновации – другой, а инновационная поддержка внедрения – третий. А такое разделение труда позволяет создать эффективную «производственную структуру». А такую структуру уже можно превратить в бизнес, то есть в деятельность, при которой нам не нужно самим постоянно участвовать в «производственном процессе».
Итак, стадии эволюции ТРИЗ из хобби в бизнес, похоже, наметились. Цели ясны, задачи поставлены. За работу, товарищи!
Комментарии
Re: Изобретатели и инноваторы ...
Молодец, Леонид!
Провел четкие границы между изобретателями и инноваторами. Но забыл еще одну позицию, еще более важную - Директор. Тот, кто принимает решение, кто берет на себя ответственность за успех или неудачу.
А теперь спросим: ЧТО ОБЩЕГО между изобретателем, инноватором и директором? Да, верно, что они все обрабатывают информацию. А еще что?
Общее то, что они все ВЫРАБАТЫВАЮТ И ПРИНИМАЮТ РЕШЕНИЯ. Еще вопрос: а у них есть средство, способ Контроля Правильности Решения? Такого средства у них не было до недавних пор, а у многих и сейчас нет.
И не будет. Поскольку ТРИЗ - единственная в мире технология выработки Правильных Решений, имеющая средства контроля Правильности - неверно позиционируется как в головах тризовцев, так, соответственно и у заказчиков.
Еще более усугубляет драматизм ситуации, что все участники единого процесса вырабатывают и принимают решения по отдельности: изобретатель - что изобрести, инноватор - что внедрить, директор - за что заплатить.
Технология Коллективной Бесконфликтной Выработки Решений пока отсутствует в умах участников.