Недавно (10.01.2010) появилась на сайте Методолог интересная статья В.В. Митрофанова («Как давно хотелось про них узнать» http://metodolog.ru/node/425 ), которая вызвала не менее интересное, хотя и короткое, ее комментирование. А все это вместе спровоцировало меня на желание пообсуждать:

·        не столько те интереснейшие для разработчиков физические явления, В.В. Митрофановым в ней описываемые,

·        сколько очень часто встречающиеся в рассуждениях исследователей (в том числе, и в рассуждениях по поводу описываемых в статье физических эффектов) методологические погрешности, мешающие продвинуться в объяснении-разрешении затруднений (проблем) самого разного плана.

А конкретнее, речь у меня пойдет о часто встречающемся в размышлениях исследователей склеивании (не различении):

·        нашего представления об объекте

·        и самого объекта,

что, в том числе, подразумевает и не различение (при проведении анализа проблемных ситуаций) признака и его носителя.

Иными словами, речь пойдет о не соблюдении в анализе проблемных ситуаций следующего сравнительно давно установленного философами-методологами правила-принципа: нет атрибута без субстрата. В том числе, это правило подразумевает, что следует всегда помнить, что некие признаки (свойства) не являются нам сами по себе (т.е. они не являются нам без того чего-то, кто этими признаками обладает).

Резонно спросить, а зачем это правило следует соблюдать? А затем, что соблюдение указанного правила:

·        и очень помогает исследователям при поиске ими объяснений чего-то непонятного,

·        и гарантирует куда большую адекватность таких объяснений.

Почему же тогда это правило часто не соблюдается, а точнее, из-за чего очень многими тот факт, что следует и (для успешности-продуктивности анализа) различать:

·        наше знание о чем-то

·        и само это что-то – просто не осознается? Это – есть следствие действия двух разных факторов.

Во-первых, здесь сказывается влияние (при выстраивании объяснений) античной методологической традиции, а точнее, здесь сказывается огромное влияние на нас того метода объяснений, который разработал еще во времена античности великий Платон и которому до сих пор многие следуют.

Во-вторых, здесь сказывается еще и та особенность нашего сознания, что мы можем рассматривать и манипулировать (в своем сознании!) любым признаком (качественным понятием), так сказать, «автономно», т.е. в отрыве (независимо) от их (таких признаков-особенностей) обладателей (носителей). Как следствие такого автономного манипулирования происходит (при выстраивании тех или иных объяснений по поводу особенностей косного мира) как бы натурализация (отправка в «натуру») и таких умозрительностей, которые представляют собой чистые мыслимости атрибутивного характера (представляют собой, так сказать, только и исключительно объекты мысли, чистые умозрительности).

В итоге действия этих факторов многие исследователи упорно и упрямо рассматривают собственно понятия:

·        не как объекты сознания, не как сочиненные нами знания, в той или иной мере адекватные реалиям,

·        а как саму реальность, как нечто автономно от нас длящееся, сидящее в объектах и задающее им их сущностные свойства.

И, как следствие такой (обычно не намеренной) «натурализации» мыслимостей, мы часто: то топчемся на месте в своих объяснениях, а то и выходим в объяснениях на заведомо не адекватные выводы.

Примеров тому в истории той же физики можно привести много, особенно в работах, посвященных: и теории теплоты (например, история с тем же теплородом, а также с энтропией), и космологии, и теориям элементарных частиц.

Но не будем туда отвлекаться. А, обратившись к статье В.В. Митрофанова, мы видим, к примеру, момент пренебрежения указанным выше методологическим правилом при толковании и манипулировании в ней такой мыслимостью и понятием, как дисимметрия.

Ведь само это понятие – понятие оценочное, атрибутивное, тем самым, оно – чистая умозрительность. К слову, оно придумалось исследователями по ходу развития такой идеи и мыслимости, как симметрия, а точнее говоря, оно представляет собой одну из целого ряда мыслимостей-понятий, которые:

·        придумались на основе смысловой «растяжки» такой пары полярных в своих смыслах понятий, как «симметрия – асимметрия»,

·        и выступают, как те или иные «виды» симметрии,

и это было сделано исследователями с целью классификации встречающегося многообразия структур-устроений.

Т.е. обнаружение нами так называемой дисимметрии у чего-то (у объекта, ситуации) есть просто констатация нами (как правильно указывается в обсуждениях статьи) наличия там некой вполне определенной структурной особенности, и только. А поскольку речь в статье идет о такой структурной особенности физических объектов, которая приводит к некоему изменению их структурного состояния (причем, приводит часто не сразу, а с временной задержкой), а любое изменение (нами воспринимаемое, как некое явление, как некий физический эффект):

·        возможно только при наличии некоего действия,

·        возможно, как говорят физики, только при наличии некой результирующей(!) силы, т.е. при наличии не равенства участвующих там сил,

то искать (для объяснения наблюдаемых эффектов, явлений) надо именно это, а не воспринимать собственно дисимметрию как некую реалию окружающего нас мира с присущими ей какими-то особыми силовыми свойствами.

Вдобавок, следует учитывать и то, что речь в статье идет не о простых устроениях и взаимодействиях, описываемых классической механикой, а речь идет о сложных устроениях, в которых имеют место не единственное устойчивое структурное состояние («предельное», «окончательное»), но и возможны состояния метастабильные, а среди них – и такие, из которых устроение (та же пластина, хитро обработанная и пока не изогнутая) может выскочить за счет любой мало-мальски значимой флюктуации. Вот здесь-то, в таких особенностях, продуктивные объяснения и следует искать.

А что касается процессов образования снежинок, которые тоже в статье обсуждаются (с привязкой к той же дисимметрии), то тут мы имеем дело с классом немного иных ситуаций. Физические (и «естественные») ситуации такого класса именуются физиками, как «открытые системы». А в них прогнозировать состояния и процессы удается пока лишь для каких-то очень специфических вариантов (определяемых с помощью принципа Онзагера и его более поздних модификаций). Здесь, в том числе, большую роль играют так называемые диссипативные процессы, приводящие, в каких-то случаях, по образному выражению И. Пригожина, к образованию порядка (структурированности) из хаоса (бесструктурности).

Но я не буду погружаться в более обстоятельные обсуждения механизмов физических явлений, описанных в статье В.В. Митрофанова. А вернусь к теме, поставленной в заголовке этой статьи. Я не знаю, насколько мною уже сказанное убедило читателей в необходимости соблюдать это самое методологическое правило. И потому для подтверждения значимости и продуктивности этого правила я продолжу разговор о таком понятии и мыслимости, как симметрия (производным чего выступает понятие дисимметрия).

***

ЗАМЕЧАНИЕ

Как ни странно, но этот разговор, разговор все более уходящий на вроде бы совсем другие темы, послужит (я уверен) подкреплением значимости соблюдения исследователями (при объяснении-разрешении проблемных ситуаций) обсуждаемого нами сейчас правила. Так что прошу читателей все-таки продолжить чтение, оно окажется полезным.

***

Для начала обратим внимание на то обстоятельство, что само представление о симметрии (о такой идеи-мыслимости и понятии) возникло на основе такой идеи и понятия, как «равенство». Почему я так уверенно это заявляю? Да потому, что оценка того, симметрична ли некое устроение (структура) или нет, осуществляется процедурами:

·        а) сравнения между собой отдельных частей у некой структуры,

·        б) и оценивания (при таком сравнении) степени их «одинаковости» (равенства).

А дальше, уже по результатам такой оценки, удается вводить классификацию какого-то множества устроений в зависимости от особенностей чередования «одинаковости – не одинаковости» частей в этих устроениях. К слову: на подобных классификационных процедурах выстраивается:

·        не только целый ряд понятий, получаемых (как уже выше упоминалось) в растяжке смыслов такой полярной по своим смыслам пары понятий, как «симметрия – асимметрия»,

·        но и различная комбинаторика так называемых формальных групп (широко используемая физиками в теориях элементарных частиц),

·        а также такие структурные характеристики, как изоморфизм и полиморфизм (широко используемые в кристаллографии и в других научных направлениях).

Зафиксировав этот момент, отклонимся в теме разговора еще дальше и рассмотрим теперь, что означает само понятие «равенство» (понятие более исходное и базовое, ибо на него исследователи явно или неявно опираются при построении-сочинении только что упомянутых представлений-понятий-мыслимостей).

Сразу же оговорюсь, что равенство (как понятие) здесь будет рассматриваться не в том облаке смыслов, кото­рым обладает этот термин, скажем, в социологии (в различных комму­нистических теориях и т.п.), а в системном его понимании-значении. А здесь назначение (функция) этого понятия – служить одной из оценок, применяемых (кем-то!) в процедурах сравнения чего-то с чем-то. А именно, равенство выступает, как один из трех (как-то: “больше”, “меньше” и “равно”) возможных результатов такого оценивания[1]. Другими словами, равенство понимается, как некое единственное в своей особости (т.е. отличное от всех других качественных оценок и «точечное») соотношение между сравниваемыми объектами (или между состояниями одного и того же объекта). В таком своем функциональном назначении понятие “равенство” (как мы знаем):

·        постоянно исполь­зуется (во всех направлениях познания и деятельности!) при анализе и синтезе структур,

·        играет огромную роль в процедурах управления.

***

ЗАМЕЧАНИЕ

Особо хочу подчеркнуть то обстоятельство, что процедуры (и процессы) сравнения присущи только и исключительно объектам живого мира. Они входят там в состав процессов организации и управления, без которых, в свою очередь, само существование: и отдельных живых организмов и их групповых общностей, – невозможно.

***

 Сказанное сейчас про процедуры сравнения и про их значение нам (системщикам, сторонникам системного подхода к познанию и деятельности[2]) стало понятно лишь с самых недавних пор, а вот что касается самого понятия «равенства», а точнее, что касается идеи о возможности и наличии в тех или иных ситуациях одинаковости чего-то с чем-то (их тождественности, равновеликости), то эта идея возникла у исследователей гораздо раньше и претерпела (по ходу истории человеческого познания) основательные изменения своего смыслового содержания (как обычно говорят, она в течение всего этого времени эволюционировала-развивалась). Причем, это развитие происходило, по преимуществу, в таком направлении (сегменте) познающего поиска, как «математика» (и исходило там: не только из своих «внутренних» математических нужд, но и исходя из нужд физики).

И давайте теперь пообсуждаем, каковы характерные особенности развития такой идеи-понятия, как равенство. Для этого я сначала перескажу то, какие основные вехи (и этапы) этого развития увидел Ю.А. Урманцев[3].

Первоначально “равенство” понималось у математиков, как «простое» тождество, т.е. по сути, как тавтология, как самотождественность (А есть А). При этом у физиков, воспользовавшихся этим понятием для объяснения явлений косного мира, оно приобрело куда более богатое смысловое содержание. А именно, там (у физиков) это начало пониматься, как себе-тождественное дление любого тела (в том числе, и как себе-тождественное сохранение во времени геометрической формы тела). Причем, предполагалось (в качестве постулата!), что такая себе-тождественность сохраняется и при перемещении (тем самым, при движении) тела. И в таком своем понимании понятие равенство сыграло (и играет) большую роль в развитии физических представлений-знаний.

Затем это понятие получило «развитие» («усложнилось» в своих смыслах), и равными объектами стали считаться все те, которые отвечали определенным требованиям, задаваемым сравнивающей их процедурой. Раньше всего к этому пришли математики (в геометрии). Там появилось (под именем конгруэнтность) уже несколько иное понимание равенства, (иными словами, появилась такая разновидность понятия равенства, как “совместимо равное равенство”). При этом наличие конгруэнтности разных фигур обнаруживалось с помощью вполне определенной сравнивающей процедуры, а именно, путем наложения-совмещения сравниваемых фигур, причем, две фигуры (и линейные, и плоские, и объемные) считались конгруэнтными друг другу в случае их полного совмещения в пространстве (после «наложения» их друг на друга и затем “поворотов”). И все это тоже стало использоваться в физике при объяснении-описании многих физических явлений.

А дальше сравнивающая два объекта процедура (по мере распространения ее на все большее множество мыслимых (воображенных) ситуаций) все усложнялась. К примеру, появилось (в помощь физикам, замученным рядом проблем в своих объяснениях физических явлений) описание равенства, проверяемого теперь через более сложную, чем при определения конкруэнтности, процедуру, а именно, проверялась:

·        наложением, производимом после зеркального отражения одного из них,

·        т.е. наложением-совмещением-оборачиванием “правого” на “левое”.

Это привело к появлению (уже у физиков) представлений о наличии в разнообразии физических объектов “совместимозеркальноравных” объектов.

Следующим, и вполне логичным, шагом развития понятия равенства явилось такое его обобщение: считать равными по признакам “П” все такие объекты “О”, которые могут быть сделаны неотличимыми друг от друга по сравниваемым признакам посредством актов (процедур) их изменений “АИ”[4].

И всем этим мыслительным инструментарием стали пользоваться физики.

А нам теперь имеет прямой смысл пообсуждать указанные только что вехи «жизненной траектории» такого понятия, как равенство, с позиций системного подхода, т.е. рассматривая:

·        само это понятие – как мыслительный инструмент («машинку») анализа-синтеза,

·        а его развитие – как развитие его «аналитических» возможностей.

Иными словами, пообсуждаем особенности смыслового устроения-содержания «равенства» на разных этапах развития этого понятия.

Для начала обратим внимание на следующие моменты.

Первое. Да, исходя из самых различных практических нужд, исследователи и разработчики такую идею и понятие, как «равенство» (чего-то с чем-то), постоянно «развивали», обогащали все новыми смыслами.

Второе. Но(!) при всем при этом теоретизирование исследователей на эту тему (т.е. то теоретизирование, которое осмысляло и развивало это понятие):

·        как бы уже завершило(!) весь путь развития этого понятия[5] (поскольку «шире» и разнообразнее, чем на последнем (т.е. современном) этапе, понимать равенство уже некуда!),

·        но завершило этот путь отрицанием смысла, изначально вложенного в равенство, как идею, а именно: в итоге развития этой идеи неравное стало равным!

Т.е., если оставаться в своем анализе только в рамках категории «развитие», то придется прийти к тому выводу, что человеческая мысль завершила развитие этой идеи парадоксом[6], иными словами, зашла (вроде бы) в тупик, поскольку понятие «равенство» (вроде бы) обессмыслилось.

Но так это выглядит – только для тех, кто, подобно Зенону в его апориях, рассуждает традиционно. А для нас, системщиков, обладающих куда более разнообразным (чем традиционные) инструментарием анализа-синтеза, все это выглядит совсем иначе. Почему иначе и как именно иначе она выглядит?

Сначала отвечу, почему она выглядит иначе.

Во-первых, с парадоксами, точнее, с противоречиями, появляющимися при развитии чего-то, мы постоянно сталкиваемся в своих разработках (скажем, при развитии нами тех или иных ТС). Так что нам к этому – не привыкать, мы знаем, что они могут успешно разрешаться.

А во-вторых (и говоря уже не в шутку, а всерьез), собственно сама эта ситуация для нас выглядит совсем не бессмысленно.

А как именно она выглядит?

Я в ответе на этот вопрос:

·        не буду ссылаться на то, уже давно набившее оскомину объяснение, что движение мысли, развивающей понятие равенство, представляет собой не движение по замкнутому кругу, а движение по «спирали»,

·        а поговорю о ряде более содержательных моментов, нами (системщиками) усматриваемых в описанном выше развитии понятия равенство.

Первое очень значимое обстоятельство, видимое с позиций системного подхода, следующее:

·        само по себе равенство, понимаемое как некая «одинаковость» чего-то с чем-то,

·            а также собственно фиксация факта одинаковости (факта наличия одинаковости), что реализуется в форме проведения такой вполне определенной процедуры (последовательности действий), которая удостоверяет, что объекты между собой равны, – все это – не претерпевает изменений на всех рассмотренных этапах развития понятия «равенство», все это преемственно от этапа к этапу сохраняется! К слову, эта самая преемственность – есть свидетельство и доказательство того, что мы отслеживаем в своем анализе изменения не разных понятий, а одного и того же понятия, а точнее, отслеживаем все время один и тот же (по своему функциональному назначению и особости) мыслительный объект.

Второе очень значимое обстоятельство, видимое с позиций системного подхода, выясняется при ответе на такой вопрос: что же тогда претерпевает изменение, что, как мы говорим, развивается?

Претерпевает изменения не родовая функция этого понятия в анализе-синтезе, а претерпевают изменения те последовательности действий и их ассортимент (ассортимент процедур), которыми:

·        удостоверяется факт равенства

·        и/или достигается равенство,

·        и/или реализуется собственно идея «равенства-тождества».

Иными словами: претерпевает изменение (возрастает числом) то множество способов достижения цели, которое имеет своим результатом воплощение этой идеи (идеи одинаковости чего-то с чем-то).

Повторяю эту не очень-то тривиальную мысль. Развитие равенства, как идеи и понятия, заключается в росте многообразия последовательностей тех действий (и/или мыследействий), с помощью которых этот итог (т.е. равновеликость) достигается(!), иными словами, развитие заключается в росте многообразия траекторий-путей:

·        достижения этого результата,

·        воплощения такой идеи, такой помысленной нами возможности,

·        воплощения-реализации такой оценивающей нормы-правила, как «равенство».

 Зафиксируем еще раз сейчас сказанное. Развитие такой идеи:

·        с одной стороны, представляет собой рост многообразия траекторий достижения того события, что описывается этой идеей, но(!) теперь нами поставленного, уже как цель,

·        а с другой стороны, представляет собой наполнение идеи (в данном случае идеи равенства) все новыми знаниевыми и деятельностными(!) смыслами, тем самым, обогащение ее все новыми смыслами.

Причем, всмотревшись повнимательнее в жизненную траекторию этого понятия, мы видим, что каждая веха этой траектории (каждое начало следующего этапа) означает так называемую точку видового ветвления. Сейчас поясню, что под этим понимается. Такие вехи:

·        означают не просто появление у первоначально придуманной аналитической (мыслительной) машинки каких-то ее детей, внуков, правнуков (это было бы сильным упрощением),

·        а они означают точки-узлы понятийного (единиц информации) видообразования.

Иными словами, они фиксируют те моменты развития понятия равенства, когда наряду с со сравнительно просто смыслово устроенной аналитической машинкой (понятием) с родовой ролью и функцией «находить и фиксировать «одинаковость»», появляются куда смыслово более сложно устроенные и потому с большими аналитическими возможностями мыслительные машинки, но того же функционального назначения (того же рода-типа).

Если теперь посмотреть на особенности разбых других идей-понятий, то можно убедиться, что описанным сейчас путем идет развитие человеческих идей-понятий самого разного вида! Но лучше об этом сказать более осторожно. Один из типовых путей в развитии некой атрибутивной идеи (и понятия), это – путь наращивания знаниевых смыслов, заполняющих, толкующих, трактующих, развертывающих данную идею (как мыслимость и единицу смысла), причем, это – путь такого наращивания, которое обогащает (развивает, усиливает и пр.) наши деятельностные(!) возможности.

И, наконец, третье обстоятельство, видимое с позиций системного подхода.

Хотя описанные выше этапы развития[7] понятия “равенство” и задали много пищи уму и были полезны для развития наших структурных представлений (точнее, обогащали нас некими техниками анализа-синтеза), но, обращаясь к практике (т.е. обращаясь уже к «носителям», а не к именам и атрибутам), разработчик-то понимает, что в конкретной технической конс­трукции он:

·        не только даже “правое” и “левое” должен различать, т.е. принимать за не равное,

·        но и держаться в своем анализе за самое первое, вытекающее из жи­тейского опыта представление о равенстве, держаться за него, чтобы “не напортачить” в конструкции.

Значит ли это, что разработчику надо забыть: и всю историю развития этого понятия, и ту его, самую “развитую” (и уже парадоксальную) формулировку? Совсем нет! В процессе своей деятельности ему необходимо одновременно “держать” в сознании (иметь в виду) все эти знания, в том числе:

·        и то, что равенство, одинаковость есть только (!) нечто совместимо равное и даже нечто только самотождественное,

·        и то, что практически любое неравное можно с помощью придуманных (!) (порожденных головой, т.е. сотворенных в мысли) манипуляций сделать равным, и что эта возможность, в принципе, реализуема, т.е. известно: как это сделать, как превратить одно в другое, как сделать одно (нечто) источником (и/или материалом) для совсем другого нечто!

Здесь, на данном конкретном примере, нам становится гораздо виднее необходимость так называемой полицентричности анализа разработчиком любых своих проблемных ситуаций, в том числе, необходимость удерживания в анализе:

·        общего и конкретного,

·        целого и части и пр.[8]

Но рассмотренный пример позволяет мне привести еще один весомый аргумент, подтверждающий необходимость соблюдения указанного в самом начале методологического правила. Для этого вернемся к так называемой жизненной траектории понятия равенства (она же – траектория развития этого понятия). И обратим внимание на то, что нам было сравнительно легко рассматривать эту траекторию именно как траекторию изменений смыслов некой смысловой целостности. Эта легкость была связана с тем, что мы имели дело с достаточно абстрактным понятием, так сказать, с чистой мыслимостью. Почему я обращаю на это внимание? А потому, что разработчики вещей тоже часто прибегают к анализу жизненных траекторий, а именно, жизненных траекторий ТС, причем, таких ТС, которые уже реализованы в вещах некоего их сорта-вида. Но вот проводить такой анализ оказывается гораздо труднее. Труднее, поскольку не ясен такой вопрос:

·        что, какие общие смыслы (признаки, атрибуты, параметры) использовать в качестве «ординат» жизненной траектории такой мыслимости, как ТС?

В свое время Г.С. Альтшуллер очень удачно разрешил этот вопрос, используя в качестве «ординат» траектории такие показатели, которые напрямую к самой этой мыслимости (к ТС) отношения не имели. Так, он использовал в качестве ординаты, скажем, количество производимых вещей данного вида, или, скажем, число и качество изобретений, посвященных такому виду вещей, и т.д. И этим своим гениальным обходным маневром (маневром полицентрическим и комплексным) ему удавалось одновременно:

·        и характеризовать особенности изменений этой мыслимости (ТС) целостно,

·        и увязывать эти изменения с особенностями истории соответствующего социума.

И как результат такого анализа, появилась всем нам известная S-образная кривая, которая тоже стала продуктивным инструментом тризовского анализа[9]. Но в последнее время наблюдается у тризовцев увлечение (при анализе жизненных траекторий каких-то реализованных ТС) использовать в качестве ординаты лишь какой-то частный параметр этой ТС. Скажем, берется такой параметр, как длина автобуса, и прослеживается жизненная траектория ТС «автобус» в виде истории только этого самого ее параметра. И из полученной картинки пытаются делать какие-то глубокомысленные выводы относительно самой ТС такого вида (или вообще любых ТС). Т.е. здесь совершается та самая методологическая ошибка: некий признак-атрибут и его, так сказать, «судьба» полностью отождествляются с самим носителем и его предполагаемой «судьбой».

***

Впрочем, пора поставить в разговоре на эту тему точку. И я надеюсь, что проделанное мной обсуждение, помимо обогащения представлений о том, что такое: «развитие», «равенство», «симметрия» и т.д., – подтверждает еще и необходимость, значимость и продуктивность различения в наших размышлениях: атрибута и субстрата, признака и носителя признака. Ведь речь сейчас:

·        шла исключительно о взаимодействиях и взаимоотношениях в области мысли, о путях и средствах наших размышлений,

·        шла о том, что и как происходит в «уме», в нашем сознании, а не в нашем окружении.

Т.е., читатели, надеюсь, укрепились в той мысли-утверждении, что следует обязательно различать между собой:

·        наши придумки-знания и их развитие

·        и те реалии и их изменчивости-переменчивости, которые мы объясняем с помощью наших придумок-знаний (объясняем: где – более, а где – менее адекватно).

 

ОБНИНСК, 16 января 2010 г.

---