ЮАР - родина изобретателей

Размещено на сайте 01.03.2009.

ЮАР - родина изобретателей

Однажды я понял, что лучшее место для жизни, просто для жизни как биологического существования, это Южная Африка, а точнее горные плато Зимбабве и ЮАР. Во всяком случае для меня лично, это скорее всего так. И возможно, что для людей вообще. Комфортность и спокойствие (опять таки на биологическом уровне), которые я там испытывал, сродни тому, что бывает с человеком, вернувшимся в родной дом после долгих путешествий.

Примерно семнадцать лет тому назад, впервые попав в Африку, весенним сентябрьским днем я ехал в машине по прекрасному шоссе, соединяющему Зимбабве и ЮАР. Машину вел Александр Тимохович, тогда специальный корреспондент РИА «Новости» в Зимбабве. Путь наш лежал на юг, через реку Лимпопо, где в местечке Бейтбридж располагался пограничный переход. Собственно, мне нужно было попасть в Преторию. Крюк с посадкой в другой стране пришлось сделать потому, что самолеты Аэрофлота полеты до ЮАР еще не освоили, да собственно и посольство России в этой стране в то время только начало обживаться.

Но все эти детали не имеют особого отношения к тем моим ощущениям, которые я хочу попробовать донести до слушателей. Итак, мы неслись по прекрасному шоссе, прорезающему африканскую глубинку. Равнина здесь и там оживлялась огромными холмами застывшей когда-то лавы. Во всяком случае, они блестели на солнце своими черными боками, как застывшие потоки воды. Местами эти базальтовые гиганты, которые и холмами то назвать трудно, заросли кустарником и лианами, но мощные черные вертикальные поверхности остались зеленью нетронутыми. На них изредка можно было увидеть входы в пещеры. Александр сказал, что именно там находят приют самые мощные из Зимбабвийских колдунов и хилеров – таинственных лекарей и бесконтактных хирургов. Мы проезжали мимо древнего города Масвинго, где сохранились величественные постройки 11 века (как вам покажется здание, длиной в двести пятьдесят метров и высотой в десять?)

Мы двигались по высокому плоскогорью. Позади остался необъятный африканский буш с выжженной травой, равномерно, метров через сто друг от друга утыканный толстыми обрубками баобабов. На каждом была трогательная табличка с номером и указанием, что данный баобаб охраняется государством. Левее, на горизонте, виднелись вершины горной гряды, к которой нас неумолимо приближала дорога. Наперерез нашему курсу, километрах в пяти дорогу пересекла воронка смерча. Зелени постепенно становилось все больше. К сожалению, только река Лимпопо никак себя не показала, ее на время засухи какие-то Айболиты перекрыли дамбой сверху по течению, чтобы дать возможность поплескаться бегемотам. Поэтому мост через реку оказался мостом над большим количеством желтого песка. Где-то в районе славного, как бы игрушечного городка Питерсбург, мы пересекли тропик Козерога и тем самым попали в пояс умеренного климата. Несмотря на ясную весеннюю погоду, воздух здесь был казалось до предела насыщен электричеством. Пахло озоном, волосы пытались построиться на голове по стойке «смирно». У нас такое бывает только в сильные грозы. А здесь в горах повсеместные выходы радона, Подумалось, что не зря эти места считаются одним из возможных районов зарождения человечества. Во всяком случае, с таким фоном, вероятно способствующим мутациям, это вполне возможно.

А мы неслись по автостраде все далее, на юг, во все более прохладный климат, туда, где березки соседствуют с пальмами, где в лесах растут белые грибы, с которыми никто не знает что делать, где работают инженеры, самостоятельно построившие атомные реакторы и самые глубокие в мире шахты, где светят в ночи города со стеклянными небоскребами и темнеют провалы жутких бидонвилей, все вниз и вниз, вплоть до отрогов Драконовых гор, где в свое время были найдены останки самых древних людей на этой планете.

Я понял, что несмотря на сложный восемнадцатичасовой перелет с промежуточной посадкой в Мумбаи, а тогда еще Бомбее, несмотря на то, что за световой день мы проехали две страны и полторы тысячи километров, физическое состояние мое можно охарактеризовать как прекрасное. Я вернулся туда, откуда когда то вышел мой пращур, в климат, для которого человек был приспособлен изначально, в то место, где хотелось бы просто жить.

Потом я возвращался в эту страну и несмотря на то, что психологическое состояние не всегда было спокойным, были и стрессы и сложные ситуации, ощущение на биологическом уровне оставалось неизменно оптимальным.

Сейчас, читая интересную работу Тиграна Оганесяна, мы можем узнать, что на этой же территории более семидесяти тысяч лет тому назад жили по крайней мере два племени изобретателей, даже не племени, а мини-цивилизации, поскольку их технологии значительно различались.

То есть первопоселенцы этих мест были прекрасными изобретателями, изобретательство уже тогда было разлито в воздухе. И может быть именно отсюда изобретатели древности начали свой непрекращающийся марш сквозь пространство и время.

Почитайте о них и подумайте, что и как будут рассказывать о нас через семьдесят тысяч лет.

Редактор

Инновационная волна палеолита

Дюкова Я.

Анализ артефактов южноафриканских культур среднего палеолита показывает, что большая культурно-технологическая революция человечества началась намного раньше освоения нашими предками европейского субконтинента

Современная антропология — удивительно живая научная дисциплина. Ее базовые постулаты ревизуются чуть ли не ежегодно, отчего недавние мейнстримовские представления, сталкиваясь с новыми полевыми данными, быстро теряют свой солидный вес, а идеи, долго считавшиеся маргинальными, неожиданно становятся последним писком моды.

Сейчас как раз проходит очередная показательная смена вех. Вплоть до самого последнего времени антропологи упорно придерживались той точки зрения, что важнейший эволюционный прорыв в культурном и технологическом развитии человека современного типа (homo sapiens), который способствовал резкому ускорению трансформации палеоантропов в неоантропов, произошел примерно 50–40 тыс. лет назад. Он был результатом позднепалеолитической (или верхнепалеолитической) революции, последовавшей вскоре после появления первой волны homo sapiens на территории Европы, заселенной ранее неандертальцами (homo neanderthalensis). По словам ведущего научного сотрудника Палеонтологического института РАН доктора биологических наук Александра Маркова, «ученые дружно полагали, что именно тогда наши предки впервые научились изготавливать сложные изделия из кости и рога, освоили новые методы обработки камня, стали пользоваться украшениями и создали первые произведения искусства — наскальные изображения животных».

Однако благодаря осуществленным в течение последнего десятилетия активным археологическим раскопкам в Южной Африке (главным образом на территории нынешних ЮАР и Намибии) эту давно устоявшуюся теоретическую концепцию, похоже, скоро придется сдать в утиль. Так, в 2001 году на юге Африки были найдены костяные орудия возрастом 65–70 тыс. лет, которые считались одной из важнейших отличительных черт позднего палеолита. В 2002 году в том же районе обнаружили несколько десятков перфорированных раковин морских моллюсков, предположительно украшавших ожерелья местных сапиенсов-модниц. Наконец, уже в середине этого года южноафриканские исследователи Люсинда Бэквел и Лин Уэдли сообщили об очередной сенсационной находке — пятисантиметровом фрагменте костяной стрелы, абсолютный возраст которой более 60 тыс. лет. Значит, вполне возможно, что тогдашние жители юга Африки додумались и до изобретения лука, продвинутой технологии, обеспечившей много позднее победу homo sapiens в эволюционной схватке с homo neanderthalensis.

Все эти удивительные инновации 60–80−тысячелетней давности — неоспоримые свидетельства того, что пресловутая революция духа и зарождение человеческой культуры начались много раньше европейского нашествия сапиенсов (как минимум на 20–30 тыс. лет). Окончательно расставили все точки над i в бурной антропологической дискуссии последних лет результаты кропотливого хронологического анализа разнообразных артефактов древнейших южноафриканских культур Still Bay (SB) и Howieson’s Poort (HP). Работу проделала интернациональная команда ученых из Австралии, ЮАР, Великобритании и Германии; статья, посвященная кратким итогам этой работы, была впервые опубликована в журнале Science 31 октября 2008 года. Исследовательский коллектив, возглавляемый Зенобией Джекобс и Ричардом Робертсом (Университет Вуллонгонг, Австралия), при помощи новейшей методики оптико-люминесцентного датирования сумел четко определить с минимальной статистической погрешностью абсолютный возраст и время существования этих двух «палеоинновационных» культур.

Первая из них, Still Bay, зародилась примерно 72 тыс. лет назад и после недолгого бурного расцвета внезапно исчезла около 71 тыс. лет до нашего времени, а вторая, Howieson’s Poort, возникла спустя 6–7 тысячелетий (оценочно 65 тыс. лет назад) и просуществовала намного дольше (более 5 тыс. лет): самым поздним артефактам культуры HP — 59 500 лет.

Комментируя для нашего журнала эту научную публикацию, Александр Марков отметил, что «проделанную Джекобс и ее коллегами работу, безусловно, можно считать серьезным прорывом в современной антропологии, благодаря которому резко возросла степень уверенности исследователей в корректности гипотезы о более раннем зарождении человеческой культуры (по сравнению с предшествующими научными представлениями). Ключевой момент этого нового исследования по сути заключается в том, что теперь мы можем говорить о возможном существовании подлинно человеческого разума, мышления и речи как минимум 70 тысяч лет назад. Впрочем, для далеко идущих выводов антропологам еще предстоит провести аналогичный сравнительный анализ датировок других среднепалеолитических культур, в частности центральноафриканских и южноазиатских местонахождений».

Антропологический фундамент нашего времени

Разумеется, несмотря на бесконечную концептуально-теоретическую чехарду, в науке о происхождении и эволюции рода человеческого на текущий момент все-таки сформировался определенный набор практически верифицированных и разделяемых подавляющим большинством серьезных ученых тезисов. К таковым прежде всего можно отнести основополагающий вывод, получивший всеобщее признание у антропологов во многом благодаря братской помощи со стороны генетиков, что древнейшие предки рода homo sapiens имели африканское происхождение. На протяжении нескольких миллионов лет эти ранние архантропы постепенно заселяли земные континенты, однако наши непосредственные предшественники, которые и эволюционировали в итоге в сапиенсов, сохранили африканскую прописку: согласно последним оценкам, абсолютный возраст самых древних из известных науке скелетных остатков людей современного типа (homo sapiens sapiens), обнаруженных на берегу реки Омо в Южной Эфиопии, составляет 195–200 тыс. лет.

Другая ключевая теория, успешно прошедшая генетическую проверку, доказывает, что все современные расы и народы сформировались в результате великого исхода из Африки, начавшегося порядка 100 тыс. лет назад. Впрочем, первый африканский исход, предположительно имевший место около 125 тыс. лет назад, по всей видимости, окончился печально: пионеры заселения Ближнего Востока полностью вымерли за 90 тыс. лет до нашего времени. Более успешной оказалась вторая попытка, предпринятая 80–85 тыс. лет назад (по альтернативной датировке — 60–70 тыс.): группа отважных путешественников пересекла узкое горло Красного моря и вышла на южное побережье Аравийского полуострова, чтобы позднее двинуться на восток, в сторону Индии. Именно от этой небольшой группы, по мнению некоторых исследователей, и произошли современные неафриканские расы человечества.

Реконструкция вида древнейших костяных наконечников стрел, обнаруженных в пещере Сибуду (ЮАР), культура Howieson’s Poort, около 61 тыс. лет назад

Дальнейшие миграционные маршруты homo sapiens и даже предположительная динамика численности людских популяций изучены антропологами и генетиками более детально. Не вдаваясь в эти подробности, специально выделим лишь одно очень значимое достоверное событие, произошедшее 74 тыс. лет назад: мощнейшее извержение вулкана Тоба на индонезийском острове Суматра. В результате этой крупнейшей за последние 2 млн лет природной катастрофы на всей Земле на шесть лет воцарилось подобие ядерной зимы, в частности, слой вулканического пепла высотой до пяти метров покрывал территорию нынешних Индии, Пакистана и стран Персидского залива. Суматранская трагедия имела и колоссальные демографические последствия — как полагают ученые, общая численность оставшихся в живых после извержения homo sapiens сократилась всего до 10 тыс. человек. Но каким-то чудом наши предки смогли пережить и этот кошмар, и последовавший затем тысячелетний ледниковый период и вновь стали плодиться и размножаться.

Климатический вопрос

Знаменитый тезис об определяющем влиянии различных природных катастроф и периодических резких перепадов климата Земли на эволюцию homo sapiens (и шире, на развитие всех прочих предков и близких родственников нынешнего рода человеческого) — один из самых живучих в современной науке.

Пожалуй, наиболее последовательно ему оппонировала советская антропологическая школа, многочисленные представители которой, опираясь на труды классиков марксизма-ленинизма, неустанно подчеркивали, что решающую роль в развитии первобытной культуры играла не природная среда, а социальные условия. То есть что «общественное бытие людей» определяло, в частности, местные особенности культуры в среднем и позднем палеолите (каменном веке). Так, в коллективной научной монографии «Природа и древний человек», опубликованной издательством «Мысль» в 1981 году, жестко постулируется, что «теоретические построения, ставящие в тесную зависимость развитие человека и его материальной культуры от значительного ухудшения климата, слишком прямолинейны и нелогичны. Характер взаимодействия природы и человека значительно более сложен и менее непосредственен».

После распада Советского Союза позиции антиклиматистов серьезно пошатнулись. Западный антропологический мейнстрим с превеликим удовольствием продолжал списывать разнообразные «квантовые скачки» в эволюции человеческого общества прежде всего на пресловутый климатический фактор. В частности, вплоть до публикации результатов работы группы Зенобии Джекобс и Ричарда Робертса в Science многие современные исследователи активно отстаивали наличие четкой причинно-следственной связи между суперизвержением вулкана Тоба и удивительно быстрым исчезновением первой из «высокотехнологичных» южноафриканских культур Still Bay.

Однако представленные Джекобс и ее коллегами новые датировки существования этой культуры заставили умолкнуть шумную компания апологетов «эволюционной прямолинейности». Детально проанализировав археологические слои, содержащие артефакты культур Still Bay и Howieson’s Poort в девяти различных районах археологических раскопок ЮАР, Намибии и Лесото, Джекобс с коллегами пришли к выводу, что «ни вулканическое извержение на Суматре, ни какие-либо другие последующие климатические катаклизмы не могли оказать определяющего влияния на древние южноафриканские культуры человечества».

Как отмечает Александр Марков, «авторам статьи в Science не удалось обнаружить никакой сколько-нибудь значимой корреляции между культурным развитием древних обитателей Южной Африки и природными условиями. Следы обеих этих культур были найдены в совершенно разных климатических зонах (по крайней мере согласно современным климатическим данным). Люди, принадлежавшие к культурам SB и HP, жили и у берегов океана, и в глубине материка, и в горах, в районах с разным климатом, разной сезонностью дождливых и засушливых периодов и так далее. Похоже на то, что носители новой прогрессивной культуры быстро расселялись по большим территориям и одинаково успешно осваивали разные природно-климатические зоны, не обращая особого внимания на перепады температуры и переменчивость погоды».

Специалисты каменного века

Что же представляли собой эти две «инновационные культуры» и каковы были их отличительные особенности?

Разнообразные орудия, относящиеся к более ранней культуре Still Bay, изготавливались из твердого мелкозернистого кремниевого минерала силкрита (silcrete). По большей части найденные археологами артефакты этой культуры — прихотливо обработанные каменные отколы, которые использовались для конструирования различных охотничьих орудий (пик, копий, кинжалов и т. д.), а также ножей для выделки кожи. А уже упомянутые многочисленные ожерелья из ракушек и гравированные перекрестными штрихами кости и камни характерны как для культуры Still Bay, так и для культуры Howieson's Poort.

Люди Howieson's Poort, по всей видимости, были даже более продвинуты, чем Still Bay. Они тоже изготавливали свои орудия из силкрита, однако среди большого набора сохранившихся артефактов исследователям удалось обнаружить фрагменты двухсоставных (композитных) орудий: остро заточенные каменные наконечники, которые приделывались к костяной основе. Кроме того, именно представители Howieson's Poort, возможно, первыми (или одними из первых) научились изготавливать прототипы луков и стрел.

В беседе с корреспондентом «Эксперта» старший научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, доцент РГГУ Елизавета Веселовская подчеркнула, что «столь выраженные технологические различия двух южноафриканских популяций homo sapiens — это не что иное, как яркое проявление их достаточно развитой, динамичной культуры. Такое разное качество изготавливаемых орудий, трудовая специализация племен очевидно свидетельствуют о том, что уже 60–70 тысяч лет назад у человеческих племен и групп полным ходом шла культурная эволюция».

Каменные орудия из пещеры Бломбос (ЮАР), культура Still Bay. Слева представлены двусторонние наконечники, справа – различные скребки

Интересно также отметить, что, по оценкам авторов публикации в Science, после таинственного исчезновения культуры Howieson's Poort достигнуть ее уровня технологической изощренности местным племенам удалось лишь спустя 10 с лишним тысячелетий.

Куда пропали гениальные южноафриканские изобретатели и почему их технологические инновации не получили затем развития? Четкого ответа на этот напрашивающийся вопрос пока, к сожалению, исследователями не найдено. Простое объяснение лежит почти на поверхности: вполне вероятно, что эти группы homo sapiens постепенно оставили территорию своего первоначального расселения и мигрировали на север Африки (а то и за ее пределы), унеся с собой свою интеллектуальную собственность. И здесь мы в очередной раз сталкиваемся с набившей порядочную оскомину старой научной дилеммой причинно-следственного типа: что же было раньше, технологические и культурные инновации или массовые миграции людских популяций? Зенобия Джекобс резонно отметила в одном из своих многочисленных интервью, что «значительный всплеск миграционной активности homo sapiens по времени примерно совпадает с периодом технологического расцвета исследуемых нами южноафриканских культур, это вроде бы позволяет предположить, что именно технологические инновации стали важнейшим стимулом всеафриканского исхода». Однако, с другой стороны, едва ли можно оспорить и правомерность обратной логической конструкции, что как раз благодаря бурному миграционному движению человечества бывшие ранее разрозненными племена и группы смогли наладить активный коммуникативный обмен и получили доступ к лучшим технологическим достижениям своих сородичей. Таким образом, мы опять имеем дело с классической историей о курице и яйце.

В тексте сохранены авторская орфография и пунктуация.

Алфавитный указатель: 

Рубрики: 

Subscribe to Comments for "ЮАР - родина изобретателей"