Как формировалась профессия ТРИЗ-эксперт Часть 4-1

Добрый день, уважаемые читатели журнала «Методолог».
Мы продолжаем публикации по проекту «Как формировалась профессия ТРИЗ эксперт».
В гостях у КП сегодня два американских ТРИЗ эксперта: Президент МАТРИЗ Марк Баркан и Леонид Каплан. Оба наших сегодняшних гостя проработали на рынке США более 15 лет и могут рассказать о становлении нашей профессии много интересного.
Оба гостя очень хорошо известны в нашей среде и в дополнительных представлениях не нуждаются. Можно только уточнить, что Леонид сегодня – «корейский ТРИЗ эксперт».
 
Развлеку читателей смешным эпизодом из недавних выходных. Мы сидели с Леонидом на скамейке на берегу реки и беседовали. К нам подсел кореец, который спросил Леонида по английски – «Ты американец?». Леонид подумал и, поколебавшись секунду ответил – «да».
 
Поскольку я здоровался с нашим соседом по корейски, то он обратился ко мне с тем же вопросом, но на корейском. Я ему подтвердил, что ответ Леонида правильный, Он действительно «мегук саран» ( кор. американец). Я понимаю, что наш сосед переспросил, потому что ответ прозвучал с запинкой. Но, видимо, кто мы на самом деле, корейские или русские, или американские ТРИЗ эксперты сказать сегодня трудно. Хорошо это или плохо – я не знаю, но эту особенность профессии чувствую не я один.
Приятного чтения – прослушивания. Конспект беседы прилагается.
 С уважением,
Ведущий рубрики КП.
Юрий Даниловский.
 
Файл для скачивания и прослушивания.
 
Леонид Каплан: Добрый день читатели и слушатели журнала «Методолог» кафедры прогнозов. Сегодня мы продолжаем наш аудио эксперимент, нашу тему «Становление профессии ТРИЗ – эксперт». И сегодня наш гость – Марк Григорьевич Баркан – Президент МАТРИЗ, человек, который сделал очень много для внедрения ТРИЗ в Соединенных Штатах. Добрый день, Марк.
Марк Баркан: Здравствуй, Леонидус.
Л: Ну что ж, начнем. Итак, мой первый к тебе вопрос. Расскажи, пожалуйста, о своей жизни до ТРИЗ, и что тебя привело к ТРИЗ.
МБ: У меня до ТРИЗ была обыкновенная жизнь. Сначала советского, потом американского инженера и руководителя инженерных работ. С ТРИЗ я впервые познакомился в апреле 1991 года в Чикаго. Я был на National Design Engineering Show, ежегодном собрании очень многих компаний, которые предоставляют услуги для инженерных компаний, для инженерной профессии. И там, идя по проходам, я увидел вдруг советский флаг. Это для меня было очень удивительно, т.к. никого оттуда я на этом шоу не ожидал. Остановился. Оказалось, что там присутствует «Изобретающая машина», которая в те годы была единственным производителем компьютерного софтвера основанного на ТРИЗ. Остановился. Провел там примерно часа два у компьютера с Леней Бачило, который нонче в Китае подвизается, если я понимаю правильно. И в результате его умелого руководства этим программным продуктом, вопрос, который я поставил, выдал больше ответов за 2 часа, чем компания, в которой я тогда работал, получила за 10 лет.  Мне было интересно еще потому, что я, глядя на этот софт и ничего не зная об этом, я как-то почувствовал интуитивно, понял, что всю свою жизнь думал примерно в ТРИЗном ключе, не зная, как это называется. И после этих двух часов, проведенных у компьютера с Леней Бачило (я в то время работал вице-президентом компании, производящей текстильное оборудование), я решил приобрести пару пакетов вот этого продукта. Что я и сделал. И в конце июня, в начале июля 91-го года в компании, где я работал, был проведен первый, так я понимаю, никто до сих пор не оспаривал, самый первый в Соединенных Штатах Америки, пятидневный семинар ТРИЗ, который провели Литвин, Герасимов и Девойно. И мне пришлось во время этого семинара нести двойную, можно сказать, нагрузку, потому что я не только обучался ТРИЗ, но я еще и переводил для Литвина и Герасимова и для Девойно, естественно. И тут было очень сложно потому, что терминология для меня была незнакомая. Но мне удалось сделать то, опять же впервые в ТРИЗ, этот семинар был разбит на две части. У нас было два дня. Потом был выходной. А потом было еще три дня. Это как раз было перед днем независимости в 91-м году. Во время семинара вот этот программный продукт работал прекрасно. А как только уехали Герасимов, Литвин и Девойно, он работать перестал. Т.е. можно было там мышкой двигать, курсор бегал, можно было кликать, но никто не откликался. Потому что было очень, как правильно сказать, непонятно. За пять дней научиться ходить по софту – это можно. Но за 5 дней стать специалистом по ТРИЗ – это, увы, мало кому удается. Я не спорю, что есть такие люди, которые могут, но
Л: Но легенды об этом ходили разные. Но я таких в общем-то, кроме легенд, не слышал. В своей практике таких не наблюдал.
МБ: Ну здесь то же самое произошло. И я понял, что нужно учиться. И начал искать литературу по ТРИЗ. В то время на английском языке была только одна переведенная книга Альтшуллера «Творчество как точная наука». Книга была переведена безобразно. Я, если бы не знал русского языка, только с английским ничего не понял бы, что там написано.
Л:  Переводил Томаш Арцишевский. Он, судя по фамилии, поляк все-таки. И переводил, наверное, на то, что примерно сейчас называется руглиш – русский английский.
МБ: Арцишевский – я с ним встречался – хороший мужик, профессор в George Madison University. Перевод сделал так хорошо, как мог сделать. В любом случае у меня был ресурс, если говорить тризовским языком, это Литвин, Герасимов, Девойно. Я позвонил Литвину в Петербург - он еще тогда там жил – и попросил его прислать мне литературу по ТРИЗ, что Сеня очень успешно выполнил. До сих пор большое ему за это спасибо. Он мне прислал двадцать с лишним книг по ТРИЗ, включая несколько номеров журнала ТРИЗ, которые в то время успешно выходил; включая четырехтомник, по-моему, из Петрозаводска, который организовал Александр Борисович Селюцкий и еще очень много разной литературы, «Найти идею» под руководством Злотина и прочее.
Л: «Найти идею» - это была книга Альтшуллера, а у Злотина была «Поиск новых идей».
МБ: А, правильно. Спасибо за поправку. И я начал читать. Начал немножко вникать в это дело. А потом с января 1992 года я начал ТРИЗ обучение для инженеров, которые работали в моем отделе. У меня записалось 28 – 29 человек из 75 (по-моему, тогда было). Из этих 28-ми двое дошли до самого конца. Я был очень удручен результатами, пока не узнал, что это в принципе не очень плохо по тризовским стандартам.
Л: Да, это замечательный результат на самом деле. А остальные – они как – сопротивлялись этому обучению или просто им это было неинтересно?
МБ: Разные причины. Одни пришли ко мне и сказали, что это выше их понимания. И действительно, тут нужны совершенно другие мыслительные способности, чем у нормального человека. Редко встречаются люди, у которых это есть природное. Многим людям нужно просто заставлять себя, и, в конце концов, это начинает получаться. Но не все могут себя заставлять. Для некоторых это просто было скучно. Как известно, для того чтобы научиться писать и стать писателем, для начала надо выучить азбуку. Но азбуку учить скучно.
Л: Это правда.
МБ: И поэтому некоторые отвалились. Но для меня это было полезно по тем причинам, что мы знаем, что самый лучший способ научиться – это учить. И для меня это было полезно в этом плане тоже очень, потому что я действительно начал разбираться, что же она такая ТРИЗ. Здесь я очень упорно поправляю людей, которые на аббревиатуру ТРИЗ говорят в мужском роде.
Л: Согласен.
МБ: Очень многие не помнят, что ТРИЗ – она, все-таки теория. И поэтому дама. Так что вот это моя дорога в ТРИЗ.
Л: Понятно. А после этого семинара ты и те, кто у тебя учился, те, кто дошли до победы тренинга начали тут же его применять? Или как это происходило?
МБ: Тут же применять – тоже было немножко туговато. Для того, чтобы применять, опять же нужно мыслить в этом ключе постоянно и все время. А если нет, так не получается.
Л: Да, быстро уходит.
МБ: И опять же. Программный продукт, который тогда распространяла «Изобретающая машина», это была матрица технических противоречий, которая была закодирована в вот этот компьютерный язык. Больше там ничего не было. И довольно трудно было людям, которых надо было научить мыслить аналогиями. Это я уже потом понял. Для того, чтобы уметь этим пользоваться, нужно было мыслить аналогиями, найти именно ту характеристику, именно тот параметр, который больше всего подходит к твоему случаю. Но такой параметр найти еще было трудно потому, что система, с которой мы работали, была комплексной, т.е. это была механика, гидравлическая, электрическая, контрольная система. А параметры были все-таки сделаны для инженера-механика больше, чем для кого-либо другого. И поэтому инженеру, который занимался, скажем, написанием программ для управления этими системами, тут трудно для себя было что-то найти. Но конечно, те двое ребят, которые закончили обучение и которые познакомились с вепольным анализом, которые немножко познакомились с АРИЗ, эти ребята потихонечку применяли. И нам даже удалось создать новое исполнение машины для покраски волокна в бобинах, которая принципиально отличалась от всего известного в мире до этого. Эта конструкция была запатентована, и она дала серьезное преимущество перед существующими системами в т.н. соотношении раствора красильного и веса самого материала, который красят. Как известно, чем меньше раствора нужно на единицу волокна, тем лучше. До известного предела. Слишком маленькое количество раствора тоже не годится, потому что воды становится недостаточно для того, чтобы растворить все необходимые химикаты и красители. Так что потихонечку мы этим делом пользовались. Я это дело подталкивал, хотя много времени у меня не было подталкивать. Как известно у руководителей инженеров 95 % времени уходит на руководство. И только 5 % времени уходят на инженерные дела. Поэтому толкать я толкал, но надо сказать, что не очень успешно. Т.е. применялась, но применялась, что интересно, без помощи программного продукта. Программный продукт использовался в основном как база данных, когда нужно было достать какую-то характеристику, достать какой-то эффект. Это получалось. Но получалось довольно интересно. Брались любых два параметра, соединялись, потом высыпались примеры, как с этим бороться. И оказалось, что случайный выбор двух параметров приносил гораздо больше пользы, чем какой-то направленный выбор. А потом уже, много лет спустя, оказалось, что случайный перебор, т.е. не случайный, а просто перебор этих приемов приводит к еще лучшему результату. Не теряешь время на выбор параметров. И поэтому получаешь то же самое, но уже быстрее. Но потом, когда я прочел работу Альтшуллера и Фильковского, 1975 года статья, по-моему, в которой Альтшуллер отрекается от таблицы умножения как инструмента, полезного для ТРИЗ, я тогда совсем перестал на это обращать внимание.
Л: Понятно. Ходили в свое время странные легенды о том, что ты якобы пригрозил своим подчиненным увольнением, если они не займутся ТРИЗ. И они все дружно занялись ТРИЗ. Я так понимаю, что это чисто легенды, сказки и т.д. Легенды и мифы древней ТРИЗ. Я правильно понял?
МБ: Я скажу тебе, что это совершенно для меня новость. Я эту легенду слышу в первый раз.
Л: Я ее когда-то слышал от Бориса Злотина.
МБ: А, ну это неудивительно. Боря – человек легендарный, поэтому и из него идут легенды.
Л: Я так понимаю, что следующая стадия твоего роста в ТРИЗ была связана с приглашением Герасимова в компанию.
МБ: До Герасимова в компанию я приглашал Злотина. Я в то время очень интересовался ТРИЗ, я хотел работать с ТРИЗ. Я пытался склонить к этому Цурикова. Но Валерий Михайлович по какой-то, как я понимаю, личной причине отказался со мной сотрудничать. И в это время мне позвонил – это было осенью 1992 года – Зайн Бар-Эл. Он позвонил, в принципе, получить reference (отзыв) на Изобретающую машину Цурикова. Потом он мне позвонил – это было где-то март 1993 года. Да, Боря с Аллой только приехали в Соединенные Штаты, и мы познакомились с Борей по телефону. А потом в апреле 1993 я поехал в Калифорнию помочь Ideation проводить первый симпозиум, который они взяли в Long Beach, California. Да, это было в апреле 1993 года. Там я уже лично познакомился с Борей, с Аллой с Гришей Езерским, ну и естественно, с основателями Ideation. И где-то в августе-сентябре 1993 года я пригласил Борю в компанию работать над одним специфическим проектом. Проект был связан с одним из узлов машины для покраски ткани, где конкуренты нашли решение, которое они запатентовали, и которое намного улучшало параметры процесса. Нам нужно что-то такое сделать, чтобы обойти этот патент и создать свое собственное устройство, способное бороться. Борис провел у меня несколько дней. Интересный курьез был. Я спросил у Бориса, любит ли он острую еду. На что Борис с энтузиазмом ответил: конечно. И я его повел кушать крылышки куриные острые. И несмотря на то, что мы выпили два больших жбана пива с этими крылышками, по дороге домой Боря открыл окно и выставил туда свой зияющий открытый рот с просьбой ехать побыстрее. А насчет работы, у Бори были идеи с применением материала с памятью формы. Нам это не удалось довести до победного конца. Но это не потому, что идея была плохая. А потому, что у нас в компании не было ресурсов для того, чтобы это сделать достаточно недорогим. Когда наши счетоводы посчитали почем это нужно продавать, то я им сказал, что за эти деньги можно купить почти полтора корейских автомобиля, что, конечно, было намного больше, чем любая компания себе могла позволить. Но результаты этой работы также проявлялись и в других работах, которые вела компания. На основании этих идей были сделаны улучшения конструкции последующие, которые, я не думаю, произошли бы, если бы не была проведена эта работа с Борей, если бы не было идей. А следующим был приезд Владимира Михайловича Герасимова. Он провел у меня почти 6 месяцев. И за это время он практически завершил 21 проект. Было заявлено 18 патентов. Была сделана одна система для покраски волокна, которая получила приз на выставке текстильного оборудования в Милане, Италия, в октябре 1995 г. Это позволило компании побить очень многих конкурентов в этой системе. Так что результаты работы Владимира Михайловича Герасимова были очень и очень серьезные.
Л: Расскажи, пожалуйста, подробнее, как вы с ним работали?
МБ: Он, в основном, работал дома. Терять время – ехать со мной на работу больше часа в один конец – было неправильно. Он чего-нибудь там натворит, а потом я прихожу с работы усталый, злой и голодный. И мне его дела были ну не совсем нужны, хотя и полезны. И он потом жаловался моему младшему сыну: я, говорит, творю, творю целый день. А потом приходит твой папка и за 15 минут все разбивает вдребезги. И тут надо отдать должное Владимиру Михайловичу Герасимову, который очень терпеливо выслушивал мои замечания, и с первого взгляда дурацкие идеи о том, как можно это улучшить. Он спокойно это прорабатывал. И очень часто оказывалось, что да, идеи, конечно, дурацкие, но с хорошим зерном для улучшения, для продолжения работы, и все такое прочее. Так что, работа была успешной по многим причинам. Первая причина – это то, что у меня были все ресурсы компании, необходимые для того, чтобы проверять идеи. У меня были инженерные ресурсы, чтобы тут же идею оформить в конструкцию. И были производственные ресурсы, чтобы тут же вот этот новый дизайн исполнить в железе, пластике и прочее, и испытать. Так что, здесь вот в этом опыте очень помогало то, что, несмотря на то, что мы с Володей постоянно ругались, мы с ним были по одну сторону баррикады. И опять же, его ангельское терпение, которого у меня никогда не было, нет и, наверное, не будет уже. Так что у нас получилось, что все сошлось правильно.
Л: Сколько времени Володя работал у тебя?
МБ: Почти 6 месяцев.
Л: И сколько успели?
МБ: Успели очень много. По многим причинам. Первое то - Володина способность работать даже во время выпивания водки. У него все равно в голове крутилось. И в середине обеда он мог вдруг задать вопрос по работе. Меня это очень раздражало, но я старался все-таки отвечать на вопрос вместо того, чтобы продолжать пить водку. И закусывать, естественно. Это было практически 6 месяцев, но это была работа, я бы сказал, очень близкая к «24 часа в сутки». Потому что, человек спит или человек бодрствует, человек гуляет или человек ест, но мозги продолжают крутиться и работать. Если мы действительно примем, что это было 24 часа в сутки, то надо 6 месяцев помножить, по крайней мере, на 3.3 потому, что выходные мы тоже работали.
Л: Понятно. Итак, ты сказал, что работая с Володей Герасимовым, главными факторами такой успешности и результативности было, во-первых, то, что ты с ним работал как эксперт. Во-вторых, то, что он не отбрасывал твои идеи, а задумывался над ними, какими бы странными они ему не казались. И потом из этого что-то получалось. И в третьих то, что под рукой была инженерно-производственная база - быстро все пробовали.
МБ: И это было, да. Именно так все и было.
Л: Вопрос такой. А какие еще профессиональные и личные черты Володи Герасимова сыграли роль в такой успешной работе?
МБ: Он человек очень покладистый. А я наоборот. Вот тут как раз из двух противоположностей произошла такая хорошая комбинация. Он не сердился на меня. Я на него тоже не сердился. У нас очень хорошие отношения сложились буквально с первой нашей встречи в 1991 году. Потом я был в Москве в июне 1993 года по бизнесу, Володя и Сеня Литвин приехали повидаться со мной из Петербурга. Мы с Володей провели три дня вместе, говорили очень много на разные темы, плюс у нас еще совпадение интересов помимо ТРИЗ. У нас есть совпадения по многим интересам. Как говорят, chemistry у нас – химия. Т.е. химическая реакция протекала очень положительно между нами. Это очень помогает плодотворной работе. Но при этом, мы не спускали друг другу никакие явные ляпсусы. Не прощали и не соглашались ни с какими ляпсусами. Володя как-то сделал замечание – пускай меня простит Семен Соломонович Литвин, но Володя сказал: с тобой и с Литвиным нужно быть начеку. Вы, говорит, бреете как бритвой.
Л: Такое признание дорогого стоит.
МБ: Да, очень даже. Но я говорю, что между нами всегда были очень и очень доброжелательные отношения. И это тоже помогает успеху в работе.
Л: Это факт. Хорошо. А вот после того, как Владимир Михайлович уехал из компании, как дальше развивалась тризовская работа в компании?
МБ: Еще раз. Как таковой тризовской работы в компании не было. Там был еще один человек . Он к тому времени тоже ушел. Нужно было далеко ездит на работу. Он нашел работу ближе к дому. Вся тризовская работы была – это я. И это была немножко другая работа потому, что тут я уже смотрел на вещи как эксперт, а потом как тризовец. Например это работа джета. Джет (jet, «реактивный двигатель») - это устройство в машине по окраске ткани. Это труба, по которой непрерывно движется поток ткани, с прорезанными щелями, зазорами, через которые подается раствор под давлением. Причем считалось, что давление должно быть высокое потому, что это помогает барабану двигать ткань. Но здесь было одно противоречие. Противоречие заключалось в том, что высокое давление в дополнение к тому, что оно помогало двигать ткань, оно еще и из этой ткани выбивало пух. А это плохо. Поэтому в такой машине ткани нежные красить было невозможно, потому что выходили из машины с совершенно изуродованной поверхностью. Поэтому, естественно, противоречие: давление должно быть высоким, чтобы двигать ткани, и маленьким, чтобы не выбивать пух. А если мы это возведем в физическое, то давление должно быть маленьким и это должно быть большим. Вот этот зазор – он был всегда величиной 1/8 дюйма, что меня, как инженера-механика, хорошо знакомого с гидравлическими процессами, это смущало немножко. Я спросил моего бывшего босса в компании, который считался главным экспертом по этим вещам, по этому оборудованию, почему 1/8? На что он мне ответил, что это стандарт индустрии. Ну я ему говорю: слушай, стандарт индустрии - я понимаю, но зазор должен как-то отвечать давлению необходимому и потоку. А эти параметры обычно задают инженеры-технологи, инженеры по процессам. Он мне ничего на это не ответил. Он ушел от ответа и затаил на меня еще больший зуб. Ну а я себе представил себя в лодке на реке. И вот вниз по течению реки меня несет не давление, а меня несет поток. Давление здесь не имеет никакого отношения к этому процессу.
Л: Извини, Марк. Я тут добавлю одну интересную аналогию. В 1995 году мне один сейлсмен (salesman, продавец) продал очень интересную конструкцию пылесоса. Точнее говоря, пылесос очень интересной конструкции. И он меня покорил тем, что показал мне два противоречия, причем четко их сформулировал, хотя понятия не имел о ТРИЗ. Но четко сформулировал противоречия и показал их разрешение. В частности, одно из них касалось вопроса: пылесос – это по-английски vacuum-cleaner. Т.е. вроде, как он чистит вакуумом. Но он показал, что пыль убирает не вакуум, а поток. То же самое.
МБ: Похоже, да. В данном случае вакуум создает поток за счет перепада давления. Меньшее давление внутри пылесоса, большее снаружи, и создается поток, который за собой тянет пыль.
Л: В твоем случае то же самое. Перепад давления создает поток. Но важен поток, а не само давление.
МБ: Ну, можно так сказать. Важно в данном случае понять, что на самом деле это поток, который можно регулировать. Это понять не помогала (не позволяла) психологическая инерция. Это устройство было запатентовано в 1957 году. И с 57 года люди искали давление, давление, давление. А когда мы сделали этот узел, работающий за счет увеличенного потока, а не за счет давления, то оказалось, что тянет намного лучше и пух из ткани не выбивает. И вот была создана установка на основе этого принципа, которая до сих пор компанией успешно продается, несмотря на то, что бизнеса практически нет, т.к. весь текстиль из США убежал давно уже. Но удается это продавать в другие страны. Еще раз могу сказать, что не было т.н. тризной работы, не было тризных проектов. Был я, который использовал мои знания ТРИЗ для того, чтобы решать ежедневные проблемы. И вот здесь, я думаю, будущее. Если забежим чуть-чуть вперед, здесь и есть будущее ТРИЗ, когда в компании будут работать люди, для которых использование ТРИЗ так же непосредственно и так же привычно, как дышать воздухом. Если сегодня у 30-летнего юноши или девушки спросить: а какой у кого-то телефон или адрес, они тут же лезут в компьютер. Если то же самое спросить 25 лет тому назад, то люди лезли в телефонную книгу или звонили в справочное бюро. Здесь как в старой русской пословице: привычка – вторая натура. Люди, которые станут специалистами в ТРИЗ, не потому что это нужно для того, чтобы решать какую-то конкретную задачу, а для того, чтобы просто жить. Для того, чтобы уметь жить в современных условиях. Вот здесь, я думаю, специальность «тризовец» – она умрет, не успев родиться. Все станут тризовцами, я думаю.
Л: Интересный взгляд.
МБ: Все, конечно, стать тризовцами не могут. Я сравниваю с баскетболом, где в школьных командах играют миллионы, в университетских – десятки тысяч, а в профессиональных – на весь мир всего 3.5 тысячи. Знания – за счет таланта. Если таланта нет – извините ребята. Дэйна Кларк, в свое время работавший в Ideation, создал эту формулу сам или где-то списал, формула говорит о том, что успех зависит от умножения персональных способностей на персональный опыт, умноженный на 1 плюс инструменты, умноженный на 1 плюс методики. И почему 1 плюс в данном случае с методиками и инструментами, потому что даже без инструментов и методики, исключительно основываясь на личном опыте и способностях, человек может получить какой-то результат. А вот если личных способностей нет, то обязательно результат будет нулевой. Если нет личного опыта, результат тоже будет нулевой. Инструменты и методики не могут заменить мозги. Хотя мозги хороши только до определенного момента.
Л: Как в свое время Генрих Саулович писал в АРИЗе: АРИЗ – инструмент для мышления, а не вместо него.
МБ: Да, совершенно верно. Здесь я очень рад, что ты привел эту цитату потому, что в свое время компания «Изобретающая машина», выступила с лозунгом, что у них машина, которая изобретает – мы-то знаем, что изобретает не машина, а человек. Так же заявление, что ТРИЗ основана на технологии, а не на психологии, это тоже довольно абсурдное заявление потому, что никакой творческий процесс без психологии невозможен по определению.
Л: Естественно.
МБ: Для того, чтобы продавать, нужно – как это сказать по-русски, exaggerate…
Л: Нужно дойти до крайности.
МБ: Нужно приукрашивать. Я у своего старшего сына, который довольно успешно продавал технологическое оборудование, спросил: в чем секрет его успеха. Он сказал: продаешь и каешься, продаешь и каешься. Т.е. в процессе продажи нужно такое наговорить иногда, чтобы продать. А потом уже как получится.
Л: Это правда. Добро. И тогда следующий вопрос. Что было дальше?
МБ: Дальше – это когда?
Л: После отъезда Володи. Ты еще работал в компании. Сделал вот этот новый джет.
МБ: Потом я ушел из компании. Стало скучно. И еще серьезно заболел и отошел от дел хозяин, президент компании, с которым было работать хорошо. Он понимал, что творчество необходимо, компании нужно двигаться вперед. Он не боялся вкладывать деньги. А когда его два сына и племянник стали руководить компанией, стало понятно, что работать там уже будет трудно по многим причинам. И поэтому я из компании ушел и начал потихонечку консультировать. Открыл авторемонтный бизнес, где тоже применял ТРИЗ немножко. Очень помогало системное мышление обучать моих механиков, которые были серьезными специалистами в своем деле. Поиску проблем с автомобилем очень серьезно помогала диверсионка здесь. Я не знаю, хороший ли я тренер – это другим определять. Но я знаю, что, как я сказал вначале интервью, заходить в ТРИЗ было легко, потому что я так думал всю мою жизнь, я просто не знал, как это называется. Системное мышление – это мне бог дал, а ТРИЗ … Подожди, Злотин как-то у меня брал интервью для «Журнала ТРИЗ», и он у меня тоже спросил, что мне дала ТРИЗ. Я ему сказал, что ТРИЗ мне дала главное то, что как когда-то учил Козьма Прудков, я всегда считал, что надо смотреть в корень. Но ТРИЗ могла быстро этот корень находить.
Л: Хорошо сказано.
МБ: Нужно не только смотреть в корень, надо еще знать, где находится этот корень. С моей точки зрения, ТРИЗ – это самая лучшая методика, которая этот корень помогает находить.
Л: Насколько я знаю дальше, это был год 97-й или 98-й, когда ты пришел в Ideation.
МБ: Да было у меня такое. С Ideation я был связан с 1993-го года и даже числился там в штате как-то – не помню, как. Как-то, не помню как, но факт тот, что когда я в июне 1997 года приехал в Детройт повидаться с Борей, с Аллой и с другими Ай-яй-яйцами (от III, Ideation International Inc. – произносится как Ай-яй-яй), в то время Ideation уже начала работать с Amoco, Ideation получила от Amoco контракт на 2 года, и тут Ideation мне сделала предложение идти к ним работать. Предложение я принял. Я начал работать. 1 января 1998 года я стал официальным Ай-яй-яйцем.
Л: Вот это очень интересный период. И у меня по этому периоду очень много к тебе вопросов. Первый вопрос такой. Приходя в этот start-up, который в общем-то и на ноги не встал, вообще это было очень рискованно, с моей точки зрения. Как ты рискнул?
МБ: Было так давно – я уже забыл.  Леонид, нам надо с тобой прерываться.
Л: Да. Как раз подошло время заканчивать первый блок нашего интервью. Большое спасибо за очень интересный рассказ. Потом мы свяжемся и договоримся о следующем
МБ: танце.
Л: да. Спасибо. До свидания.
МБ: Всего хорошего.

Алфавитный указатель: 

Рубрики: 

Subscribe to Comments for "Как формировалась профессия ТРИЗ-эксперт Часть 4-1"