Властелин Окси-мира Ч.6

Гла­ва 6 ПЕРВЫЕ В МИРЕ
«ВОЗДУХ, КАКОЙ МЫ ЗАСЛУЖИЛИ...»
В этот день мы по­лу­чи­ли ав­тор­ское сви­де­тель­ст­во. Пер­вое в на­шей жиз­ни. Пер­вое, что мы во­об­ще ви­де­ли. У Д.Д. бы­ли ав­тор­ские сви­де­тель­ст­ва, но про­сить, что­бы он по­ка­зал, не хо­те­лось. Не сго­ва­ри­ва­ясь, мы ре­ши­ли: ли­бо мы уви­дим своё соб­ст­вен­ное ав­тор­ское сви­де­тель­ст­во, ли­бо со­всем не уви­дим. Жи­вут же лю­ди и без ав­тор­ских...
Поч­ту при­нес­ли к кон­цу дня. Смо­лин вскрыл кон­верт и по­звал не­гром­ко, но так, что все ус­лы­ша­ли:
— Ге­на, Во­ло­дя!
Мы по­до­шли. На сто­ле, по­блё­ски­вая све­жей зе­лё­ной крас­кой, ле­жа­ли ав­тор­ские сви­де­тель­ст­ва. Ав­тор­ские по­сту­па­ли в От­дел до­воль­но час­то. Но ка­ж­дый раз — это од­на из тра­ди­ций, ус­та­нов­лен­ных Смо­ли­ным, — по­лу­че­ние сви­де­тель­ст­ва ста­но­ви­лось со­бы­ти­ем, празд­ни­ком.
А тут осо­бые об­стоя­тель­ст­ва. Изо­бре­та­те­ли — свои, вы­рос­ли в От­де­ле. Пред­ло­же­ние бы­ло по­да­но в но­яб­ре 1943 го­да. Нын­че же на дво­ре но­ябрь 1948 го­да. Про­шло пять лет, и От­дел до­бил­ся по­бе­ды. Преж­нее ре­ше­ние от­ме­не­но, изо­бре­те­ние при­зна­но и удо­сто­ве­ре­но ав­тор­ским сви­де­тель­ст­вом.
По­сте­пен­но все воз­вра­ща­ют­ся к сво­им де­лам. Мы с Ге­ной уст­раи­ва­ем­ся в угол­ке и по­лу­ча­ем воз­мож­ность на­ко­нец-то рас­смот­реть этот не­обыч­ный до­ку­мент. Об­лож­ка очень кра­си­вая: стро­гая рам­ка, герб СССР. Зе­лё­ная муа­ро­вая лен­та пе­ре­се­ка­ет рам­ку. Боль­шая рез­ная пе­чать. Гер­бо­вая пе­чать Со­вет­ско­го Сою­за.
«На­стоя­щее ав­тор­ское сви­де­тель­ст­во вы­да­но гра­ж­да­нам... на изо­бре­те­ние «Ки­сло­род­ный изо­ли­рую­щий при­бор» с при­ори­те­том от 9 но­яб­ря 1943 го­да. Пред­ло­же­ние за­ре­ги­ст­ри­ро­ва­но в Го­су­дар­ст­вен­ном рее­ст­ре СССР. Дей­ст­вие ав­тор­ско­го сви­де­тель­ст­ва рас­про­стра­ня­ет­ся на всю тер­ри­то­рию Сою­за ССР».
От­кры­ва­ем об­лож­ку. Три стра­ни­цы, от­пе­ча­тан­ные на ма­шин­ке, — крат­кое опи­са­ние изо­бре­те­ния. Чер­те­жи. А вот то, что нель­зя чи­тать без вол­не­ния, — пред­мет или фор­му­ла изо­бре­те­ния. Это его суть, квинт­эс­сен­ция. Фра­за, раз­де­лен­ная на две час­ти глу­бо­ким, как про­пасть, сло­вом «от­ли­чаю­щий­ся».
Всё, что пред­ше­ст­ву­ет это­му сло­ву, из­вест­но тех­ни­ке. То, что идёт за ним, — со­вер­шен­но но­вое. Его соз­да­ли мы.
Стран­ное чув­ст­во. Чи­та­ешь зна­ко­мое опи­са­ние: оно твоё и не твоё. Мы ум­рём, а эти строч­ки бу­дут жить и че­рез ты­ся­чу лет. Они уже ста­ли ис­то­ри­ей.
По­сле та­ко­го со­бы­тия за­ин­те­ре­со­вать нас ещё чем-ни­будь бы­ло не­лег­ко. Вна­ча­ле мы про­сто не об­ра­ти­ли вни­ма­ния на это­го че­ло­ве­ка — ма­ло ли кто за­хо­дит в От­дел. Ну, ко­неч­но, при­ез­жий. Что­бы по­нять это, со­всем не тре­бо­ва­лось быть Шер­ло­ком Хол­мсом. Толь­ко при­ез­жий мо­жет в жар­кий но­ябрь­ский день ще­го­лять в паль­то с ме­хо­вым во­рот­ни­ком.
Смо­лин с осо­бой сер­деч­но­стью по­жал ему ру­ку — оче­вид­но, зна­ко­мый из Мо­ск­вы. А мо­жет, и на­чаль­ст­во: не­зна­ко­мец, во вся­ком слу­чае, дер­жал­ся уве­рен­но.
Нас это не ка­са­лось. Мы не ра­бо­та­ли, и ма­ги­че­ское сло­во «на­чаль­ник» для нас ров­но ни­че­го не зна­чи­ло. В со­от­вет­ст­вии с пра­ви­ла­ми гео­мет­рии ему, как и вся­ко­му че­ло­ве­ку, тре­бо­ва­лось до­ка­зать, что он дей­ст­ви­тель­но «фи­гу­ра»...
Не ду­маю, что­бы при­ез­жий до­га­дал­ся о на­шей люб­ви к гео­мет­рии. Од­на­ко тео­ре­му он до­ка­зал. И очень бы­ст­ро — за ка­ких-ни­будь де­сять ми­нут.
Ско­ро вы­яс­ни­лось, что он не на­чаль­ст­во, а учё­ный. «Ака­де­мик», — пред­став­лял его Смо­лин. «Член-корр», — бурк­нул тот. И в этом со­кра­щён­ном «корр» и в том, что он не из­рёк, а имен­но бурк­нул, мы по­чув­ст­во­ва­ли — он не лю­бит ти­ту­лов.
Во внеш­но­сти его не бы­ло ни­че­го «ака­де­ми­че­ско­го»: ни се­дых во­лос, ни ер­мол­ки. Он был мо­лод — не стар­ше со­ро­ка лет. И ни­ка­кой «со­лид­но­сти». Бы­ст­рые дви­же­ния, стре­ми­тель­ная речь.
В пер­вый мо­мент ка­за­лось, что мыс­ли его ска­чут, пе­ре­хо­дя с пред­ме­та на пред­мет. Не ус­ле­див за оче­ред­ным «скач­ком», я ре­шил, что мне­ние со­бе­сед­ни­ка его не ин­те­ре­су­ет. Но по­том по­нял: как раз на­обо­рот. Он на­столь­ко уве­рен в зна­ни­ях со­бе­сед­ни­ка, что не хо­чет уни­жать его объ­яс­не­ния­ми.
Мне при­хо­ди­лось бы­вать на элек­тро­стан­ци­ях. Ни шу­ма, ни гро­хо­та, а воз­дух как буд­то дро­жит от на­пря­же­ния: Во­круг это­го че­ло­ве­ка воз­дух то­же был осо­бый, про­пи­тан­ный бе­ше­ной энер­ги­ей мыс­ли.
За де­сять ми­нут мы ус­пе­ли за­быть об ав­тор­ских сви­де­тель­ст­вах, рас­ска­зать ему о на­ших ра­бо­тах, вы­слу­шать кри­ти­ку и по­нять, что име­ем де­ло с че­ло­ве­ком не­за­уряд­ным. Он за­ве­до­вал ла­бо­ра­то­ри­ей в мо­с­ков­ском ин­сти­ту­те, у ко­то­ро­го вме­сто на­зва­ния был но­мер (в та­ких слу­ча­ях, мы зна­ли, не по­ла­га­ет­ся за­да­вать во­про­сов). Сю­да он прие­хал ис­пы­ты­вать но­вое обо­ру­до­ва­ние. Оче­вид­но, «обо­ру­до­ва­ние» име­ло от­но­ше­ние к мо­рю. Но и на этот счёт мож­но бы­ло толь­ко га­дать.
Он ска­зал, что сей­час ки­сло­ро­дом не за­ни­ма­ет­ся, «од­на­ко кто нын­че не свя­зан с ки­сло­ро­дом». А о пе­ре­ки­си во­до­ро­да слы­шал (мы бы­ст­ро убе­ди­лись, что «слы­шал» он боль­ше, чем мы чи­та­ли). На­прав­ле­ние на­ших ра­бот ка­жет­ся ему ин­те­рес­ным. «Пер­спек­тив­но, — ска­зал он. — Ес­ли не замк­нё­тесь».
Я пе­ре­спро­сил.
— Во­до­лаз­ные ска­фан­д­ры — для на­ча­ла. По­ра брать глуб­же («Ма­ра­ко­то­ву безд­ну» чи­та­ли?), вы­ше (Ци­ал­ков­ско­го знае­те?) и ши­ре, ши­ре. Ки­сло­род не толь­ко ме­ди­ци­на, это и про­мыш­лен­ность.
Он про­ци­ти­ро­вал Ци­ол­ков­ско­го: «Са­мая, по-ви­ди­мо­му, не­воз­мож­ная, не­тер­пи­мая вещь — от­сут­ст­вие воз­ду­ха, или ат­мо­сфе­ры». На­пом­нил сло­ва зна­ме­ни­то­го «Ме­муа­ра» Ла­ву­а­зье: «На­прав­ляя по­сред­ст­вом ме­хов струю воз­ду­ха на за­жжён­ные уго­лья, мы вно­сим три чет­вер­ти вред­но­го или по мень­шей ме­ре бес­по­лез­но­го флюи­да на од­ну часть дей­ст­ви­тель­но по­лез­но­го — сле­до­ва­тель­но, мож­но бы­ло бы зна­чи­тель­но уси­лить дей­ст­вие ог­ня, ес­ли бы ока­за­лось воз­мож­ным под­дер­жи­вать го­ре­ние по­сред­ст­вом чис­то­го воз­ду­ха» (то есть ки­сло­ро­да, ко­неч­но).
— Жизнь, иду­щая вчет­ве­ро мед­лен­нее, чем мог­ла бы, — вот всё, что он до­ба­вил от се­бя.
И я уви­дел мир дру­ги­ми гла­за­ми. Пер­во­быт­ные ко­ст­ры, го­ря­щие в чет­верть си­лы. Ле­ни­вое пла­мя до­мен­ных пе­чей. Вя­лый огонь в ци­лин­д­рах дви­га­те­лей. Че­ре­па­шье дви­же­ние ато­мов и мо­ле­кул, име­нуе­мое го­ре­ни­ем...
А где-то бы­ла дру­гая жизнь. Бе­ше­но по­лы­ха­ли вул­ка­ны ог­ня. Гре­ме­ли взры­вы. Всё не­слось, кру­ти­лось, свер­ка­ло в яро­ст­ных кас­ка­дах искр. Бы­ло что-то не­обык­но­вен­но стре­ми­тель­ное, яр­кое, празд­нич­ное в этом цар­ст­ве бу­шую­ще­го пла­ме­ни. Как буд­то мир нес­ся впе­рёд на крыль­ях за­ри.
Я пой­мал взгляд Ге­ны. Гла­за у не­го се­рые. Но те­перь они по­тем­не­ли, ста­ли поч­ти чёр­ны­ми. И в са­мой их глу­би­не пры­га­ли, ме­та­лись зо­ло­тые ис­кры.
— Мо­жет, вы фи­ло­со­фы-мо­ра­ли­сты? — рез­ко рас­сме­яв­шись, бро­сил при­ез­жий.
 Это бы­ло не­лег­ко, но я вспом­нил. Он имел в ви­ду сло­ва Джо­зе­фа При­стли: «Мо­ра­лист-фи­ло­соф ска­жет, что бог нам дал та­кой воз­дух, ка­кой мы, лю­ди, за­слу­жи­ли».
 Ко­гда я про­ци­ти­ро­вал их на па­мять, он нис­коль­ко не уди­вил­ся. Зна­ния, уме­ние ра­бо­тать его во­об­ще не удив­ля­ли. Это бы­ло ес­те­ст­вен­но и по­нят­но. Вот без­де­лье и не­же­ла­ние знать его дей­ст­ви­тель­но по­ра­зи­ли бы. Как, ска­жем, лю­до­ед­ст­во.
 — Я ду­маю, лю­ди за­слу­жи­ли луч­ший, — за­ме­тил он. — Бог ввёл в воз­дух азот. Че­ло­век мо­жет его уб­рать. Так-то... А пе­ре­кись — де­ло пер­спек­тив­ное. Ра­бо­тай­те.
АВТОРСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО № 85954
Этот ко­рот­кий раз­го­вор очень по­мог нам. А мо­жет быть, и не в сло­вах глав­ное. Я уже го­во­рил, что воз­дух во­круг не­го был как буд­то на­сы­щен элек­три­че­ст­вом. В ио­ни­зи­ро­ван­ном же воз­ду­хе энер­гия, как из­вест­но, пе­ре­да­ёт­ся без про­во­дов.
Вна­ча­ле я с опа­ской при­смат­ри­вал­ся к жёл­тым огонь­кам в гла­зах Ге­ны. Огонь­ки обыч­но оз­на­ча­ли но­вый про­ект. Но не ска­фандр и да­же не до­мен­ную печь. Что-ни­будь не­обык­но­вен­ное и со­вер­шен­но гран­ди­оз­ное. Ска­жем, пе­ре­ход из на­ше­го скуч­но­го трёх­мер­но­го про­стран­ст­ва в чет­вёр­тое или пя­тое из­ме­ре­ние. Пре­одо­ле­ние за­ко­нов при­тя­же­ния. Связь с дру­ги­ми ми­ра­ми по­сред­ст­вом пе­ре­да­чи мыс­лей. Ко­ро­че, за­ме­ча­тель­ные про­ек­ты, к ко­то­рым Ко­ми­тет по изо­бре­те­ни­ям по­че­му-то от­но­сил­ся с мрач­ным не­до­ве­ри­ем.
Вре­мя шло, а огонь­ки в гла­зах Ге­ны не ис­че­за­ли. Од­на­ко ра­бо­тал он доб­ро­со­ве­ст­но, стро­го вы­пол­няя наш до­го­вор. Ещё в тот день мы ре­ши­ли, что при­шло вре­мя дей­ст­во­вать. Ака­де­мик про­бу­дет в Ба­ку не­де­лю, за эти дни его на­до по­ра­зить. Сде­лать изо­бре­те­ние, ко­то­рое по­ка­жет, на что мы спо­соб­ны.
И то­гда... то­гда от­кро­ют­ся не впол­не яс­ные, но, не­со­мнен­но, бле­стя­щие пер­спек­ти­вы. На­при­мер, ака­де­мик при­гла­сит нас в свой но­мер­ной ин­сти­тут. Или рас­ска­жет дру­го­му ака­де­ми­ку, ко­то­рый...
В об­щем, изо­бре­те­ние бы­ло не­об­хо­ди­мо. Яс­ное, кон­крет­ное и со­вер­шен­но бес­спор­ное. Те­ле­па­ти­че­ская связь с ины­ми ми­ра­ми тут не го­ди­лась.
Не знаю, о чём ду­мал Ге­на. Но он чи­тал кни­ги о при­ме­не­нии ки­сло­ро­да в про­мыш­лен­но­сти, на­бра­сы­вал впол­не ре­аль­ные схе­мы. А ко­гда на­ши вы­во­ды со­шлись, я окон­ча­тель­но ус­по­ко­ил­ся. Че­ло­век во­лен иметь лю­бую ок­ра­ску глаз — в кон­це кон­цов, это его лич­ное де­ло.
Не бы­ло ни воз­мож­но­сти, ни вре­ме­ни изу­чать все об­лас­ти, где ну­жен ки­сло­род. Этак нам при­шлось бы пе­ре­брать всю про­мыш­лен­ность. Нас ин­те­ре­со­ва­ли лишь те от­рас­ли тех­ни­ки, где он ис­поль­зу­ет­ся в чис­том ви­де — не как воз­дух, а имен­но как ки­сло­род. Мы ре­ши­ли воз­дер­жать­ся и от от­кры­тий: не пред­ла­гать при­ме­не­ние ки­сло­ро­да там, где его по­ка не при­ме­ня­ют.
С учё­том этих доб­ро­воль­ных ог­ра­ни­че­ний цель по­ис­ков фор­му­ли­ро­ва­лась чет­ко: най­ти об­ласть, где ки­сло­род лег­ко за­ме­нить пе­ре­ки­сью во­до­ро­да.
Од­но на­прав­ле­ние мы зна­ли — во­до­лаз­ное де­ло и во­об­ще ды­ха­тель­ные при­бо­ры. Та­кие при­бо­ры нуж­ны во всех слу­ча­ях, ко­гда внеш­няя сре­да — ат­мо­сфе­ра — не­при­год­на для ды­ха­ния: при вы­сот­ных по­ле­тах, во вре­мя по­жа­ров, в шах­тах, на вред­ных хи­ми­че­ских про­из­вод­ст­вах.
Ос­таль­ные на­прав­ле­ния ри­со­ва­лись по­ка в ту­ма­не. Я со­ста­вил крат­кий спи­сок.
Чёр­ная ме­тал­лур­гия (до­мен­ное про­из­вод­ст­во, мар­те­нов­ское про­из­вод­ст­во, бес­се­ме­ро­ва­ние).
Цвет­ная ме­тал­лур­гия (вы­плав­ка свин­ца, цин­ка и дру­гих ме­тал­лов).
Ок­си­ли­к­ви­ты — взрыв­ча­тые ве­ще­ст­ва на жид­ком ки­сло­ро­де.
Ав­то­ген­ная свар­ка и рез­ка ме­тал­лов.
Хи­ми­че­ская про­мыш­лен­ность.
Про­из­вод­ст­во це­мен­та.
Спи­сок Ге­ны был го­раз­до пол­нее. Но я до­бил­ся, что­бы за ос­но­ву при­ня­ли мой. У нас не бы­ло вре­ме­ни раз­би­рать­ся в тон­ко­стях, изу­чать со­вер­шен­но не­зна­ко­мые об­лас­ти — член-кор­рес­пон­дент уез­жал че­рез не­де­лю.
Бо­ял­ся я и дру­го­го. Ге­на с его лю­бо­вью к мас­шта­бам мог ув­лечь­ся, на­при­мер, до­мен­ным про­из­вод­ст­вом — шут­ка ли, мил­лио­ны тонн чу­гу­на! Но в Ба­ку в то вре­мя не бы­ло ни од­ной до­мен­ной пе­чи, и да­же Смо­лин не смог бы её «дос­тать». А без опы­тов са­мые хо­ро­шие рас­су­ж­де­ния на­по­ми­на­ют аэ­ро­стат, на­пол­нен­ный во­до­ро­дом, — так же эф­фект­ны и так же ма­ло ве­сят...
Или хи­ми­че­ская про­мыш­лен­ность! Пе­ре­вес­ти её с воз­ду­ха на ки­сло­род — за­да­ча ог­ром­ной важ­но­сти. И ко­лос­саль­ной труд­но­сти. Мы вдво­ём, воз­мож­но, лет за ше­сть­сот... Од­на­ко у нас не­де­ля. Ви­ди­мо, Ге­на об этом пом­нил. Во вся­ком слу­чае, он ре­ши­тель­но вы­черк­нул из спи­ска цвет­ную ме­тал­лур­гию, хи­ми­че­скую про­мыш­лен­ность, про­из­вод­ст­во це­мен­та. Дол­го и жа­ло­ст­ли­во смот­рел на ок­си­ли­к­ви­ты — взрыв­ча­тые ве­ще­ст­ва его страсть — и ска­зал ре­ши­тель­но:
— Свар­ка и рез­ка. Пе­ре­кис­ный ге­не­ра­тор.
В 1890 го­ду по­ли­ция не­мец­ко­го го­ро­да Ган­но­вер бы­ла по­став­ле­на на но­ги. Зло­умыш­лен­ник вскрыл бан­ков­ский сейф и по­хи­тил круп­ную сум­му де­нег. Экс­пер­ты, при­быв­шие на ме­сто, с не­до­уме­ни­ем ос­мат­ри­ва­ли «ок­но» в стен­ке сей­фа. Оно бы­ло та­ким ров­ным, слов­но ре­за­ли не сан­ти­мет­ро­вую лис­то­вую сталь, а стек­ло или фа­не­ру.
Ко­гда пре­ступ­ни­ка за­дер­жа­ли, его пре­ж­де все­го спро­си­ли, чем он поль­зо­вал­ся. Ни один из­вест­ный экс­пер­там ин­ст­ру­мент не мог бы сде­лать та­кой раз­рез. Вор рас­сме­ял­ся и ука­зал на два не­боль­ших бал­ло­на. «По со­вмес­ти­тель­ст­ву» он изо­брел га­зо­вую рез­ку...
Соб­ст­вен­но о том, что при на­гре­ва­нии ме­талл пла­вит­ся и сго­ра­ет, зна­ли дав­но. Од­на­ко толь­ко при сжи­га­нии го­рю­чих га­зов в ки­сло­ро­де уда­лось по­лу­чить вы­со­кую тем­пе­ра­ту­ру, не­об­хо­ди­мую для свар­ки и рез­ки.
Для свар­ки ме­тал­лов ча­ще все­го при­ме­ня­ют ки­сло­род­но-аце­ти­ле­но­вые го­рел­ки. Го­рел­ка со­сто­ит из двух тру­бок, за­кан­чи­ваю­щих­ся об­щим на­ко­неч­ни­ком. Од­на из тру­бок со­еди­не­на с ки­сло­род­ным бал­ло­ном, дру­гая — с ге­не­ра­то­ром аце­ти­ле­на (аце­ти­лен по­лу­ча­ют дей­ст­ви­ем во­ды на кар­бид каль­ция). Аце­ти­ле­но­во-ки­сло­род­ное пла­мя рас­плав­ля­ет ме­талл, со­еди­няя, «сва­ри­вая», де­та­ли проч­ным швом.
Для рез­ки ме­тал­лов ис­поль­зу­ют «ре­зак». Ре­зак по­хож на го­рел­ку, но име­ет уз­кий до­пол­ни­тель­ный ка­нал, по ко­то­ро­му по­да­ет­ся чис­тый ки­сло­род. В его струе ме­талл бы­ст­ро сго­ра­ет. Так мож­но «ре­зать» сталь­ные слит­ки тол­щи­ной боль­ше мет­ра.
— ...За­ме­нить ки­сло­род пе­ре­ки­сью? — спро­сил я. — Идея не­пло­хая. Од­на­ко есть «но»...
— У ме­ня то­же, — ме­лан­хо­ли­че­ски от­клик­нул­ся Ге­на.
— Пе­ре­кись во­до­ро­да сто­ит до­воль­но до­ро­го, го­раз­до до­ро­же ки­сло­ро­да. Ка­кой же смысл ее при­ме­нять?
— Нуж­но най­ти та­кие слу­чаи, ко­гда смысл есть.
— На­при­мер?
— До­пус­тим, не­об­хо­ди­мо за­ва­рить мач­ту или там... тру­бу. Или уз­кое от­вер­стие. С пе­ре­кис­ным ап­па­ра­том ты ту­да вле­зешь, а ки­сло­род­ный бал­лон за­стря­нет.
— Не убе­ди­тель­но, — воз­ра­зил я. — Во-пер­вых, на мач­ту или в от­вер­стие мож­но про­тя­нуть шланг, во­ло­чить за со­бой бал­лон во­все не обя­за­тель­но. Во-вто­рых, ты на ми­ну­точ­ку за­был, что при свар­ке и рез­ке, кро­ме ки­сло­ро­да, ну­жен аце­ти­лен. Аце­ти­лен по­лу­ча­ют в гро­мозд­ких и тя­жё­лых ге­не­ра­то­рах. В чем же идея: мак­си­маль­но умень­шать и об­лег­чать од­ну часть ус­та­нов­ки, ес­ли дру­гая ос­та­ет­ся та­кой же боль­шой и тя­жё­лой?
— Не ли­ше­но смыс­ла, — за­ме­тил Ге­на за­дум­чи­во.
— По-мо­ему, то­же, — с удо­воль­ст­ви­ем со­гла­сил­ся я. Обыч­но убе­дить Ге­ну не про­сто.
— Не по­ни­маю, че­го ты ра­ду­ешь­ся? — не­мед­лен­но вски­нул­ся он. — Мож­но по­ду­мать, что те­бя на­зна­чи­ли кри­ти­ком. Сам-то ты кон­крет­но что пред­ла­га­ешь?
— Уб­рать аце­ти­ле­но­вый ге­не­ра­тор...
— Даль­ше.
— И за­ме­нить его...
— Ещё даль­ше.
— Чем-то та­ким, пор­та­тив­ным. — Я щёлк­нул паль­ца­ми.
— Пре­вос­ход­но, но не­сколь­ко об­що. Же­ла­тель­но чуть-чуть бли­же к прак­ти­ке.
— Вро­де... ну, вро­де... ке­ро­га­за! — бух­нул я.
Ге­на по­смот­рел на ме­ня ве­сё­лы­ми гла­за­ми, рас­тя­нул рот в ус­меш­ке. И так за­стыл.
— А что? А это идея!— за­бор­мо­тал он. — Я не знал, ку­да деть те­п­ло... А тут очень да­же про­сто, толь­ко не ке­ро­син, бен­зин...
Тут и я вспом­нил. Для свар­ки, кро­ме аце­ти­ле­но­вых ге­не­ра­то­ров, ино­гда ис­поль­зу­ют бен­зи­но­вые. Бен­зин на­гре­ва­ют, он ис­па­ря­ет­ся и в ви­де га­за идёт на свар­ку или рез­ку. Обыч­но это не очень вы­год­но. Од­на­ко у нас ведь есть да­ро­вое те­п­ло — оно по­лу­ча­ет­ся при раз­ло­же­нии пе­ре­ки­си!
Здо­ро­во! Пе­ре­кись, раз­ла­га­ясь, да­ет ки­сло­род и те­п­ло. Те­п­ло пре­вра­ща­ет бен­зин в газ. Го­ре­ние ки­сло­род­но-бен­зи­но­вой сме­си да­ет вы­со­кую тем­пе­ра­ту­ру, не­об­хо­ди­мую для свар­ки...
Сва­роч­ный ап­па­рат — лёг­кий, пор­та­тив­ный, удоб­ный — ну­жен во мно­гих мес­тах. На ост­ро­вах. В экс­пе­ди­ци­ях. На от­да­лён­ных уча­ст­ках кол­хо­зов и сов­хо­зов. И во­об­ще «в по­ле­вых ус­ло­ви­ях», как го­во­рят во­ен­ные.
Рас­счи­тать, скон­ст­руи­ро­вать и вы­чер­тить пе­ре­кис­ный ге­не­ра­тор бы­ло не­слож­но. Он ма­ло чем от­ли­чал­ся от на­ше­го ска­фан­д­ра. Раз­ве что про­сто­той. Че­ло­век в ска­фан­д­ре мо­жет лечь, пе­ре­вер­нуть­ся вниз го­ло­вой, на­жать не ту кноп­ку. Ге­не­ра­тор сто­ит на зем­ле в стро­го оп­ре­де­лён­ном по­ло­же­нии, свар­щик обя­зан знать, ка­кие кноп­ки сле­ду­ет и ка­кие не сле­ду­ет тро­гать.
У ме­ня со­хра­ни­лась ста­рая фо­то­гра­фия. На ней все мы улы­ба­ем­ся — Смо­лин, Ге­на, да­же Д.Д.: пер­вые же ис­пы­та­ния про­шли ус­пеш­но. Серь­ёз­ность со­хра­ня­ет толь­ко ге­не­ра­тор. Он сто­ит на сто­ле — важ­ный, де­ло­вой, соз­наю­щий свою от­вет­ст­вен­ность.
Да­же по фо­то­гра­фии мож­но по­нять его уст­рой­ст­во. Два ме­тал­ли­че­ских бач­ка — один над дру­гим. В верх­ний (алю­ми­ние­вый) за­ли­ва­ет­ся пе­ре­кись. По труб­ке с об­рат­ным кла­па­ном (ко­неч­но, пру­жи­на здесь дру­гая, бо­лее жё­ст­кая) пе­ре­кись по­сту­па­ет в ниж­ний ба­чок. Раз­ла­га­ет­ся. Ки­сло­род по труб­ке идет в го­рел­ку или в ре­зак. Ко­гда дав­ле­ние в ниж­нем бач­ке сни­жа­ет­ся, пру­жи­на от­жи­ма­ет кла­пан, и но­вая пор­ция пе­ре­ки­си впры­ски­ва­ет­ся в ба­чок.
При­бо­ров все­го два. Ма­но­метр, по­ка­зы­ваю­щий дав­ле­ние га­за в сис­те­ме, и ука­за­тель уров­ня, кон­тро­ли­рую­щий рас­ход пе­ре­ки­си.
За­бе­гая впе­рёд, от­ме­чу; это бы­ло ед­ва ли не един­ст­вен­ное на­ше пред­ло­же­ние, на ко­то­рое мы сра­зу, без вся­ко­го спо­ра, по­лу­чи­ли ав­тор­ское сви­де­тель­ст­во. А уже срав­ни­тель­но не­дав­но, чи­тая ка­пи­таль­ный труд аме­ри­кан­ских учё­ных У. Шам­ба, Ч. Сет­тер­фил­да и Р. Вен­твор­са «Пе­ре­кись во­до­ро­да», я на­шёл там сле­дую­щее ут­вер­жде­ние: «Пред­став­ля­ет ин­те­рес и мо­жет быть эко­но­ми­че­ски оп­рав­да­но при­ме­не­ние кон­цен­три­ро­ван­ной пе­ре­ки­си в ка­че­ст­ве ис­точ­ни­ка ки­сло­ро­да для свар­ки и дру­гих це­лей в от­да­лён­ных ме­ст­но­стях, по­сколь­ку при пе­ре­воз­ке 90-про­цент­ной пе­ре­ки­си дос­ти­га­ет­ся эко­но­мия в ве­се бо­лее чем на 50 про­цен­тов по срав­не­нию с пе­ре­воз­кой эк­ви­ва­лент­но­го ко­ли­че­ст­ва ки­сло­ро­да в обыч­ных бал­ло­нах; ещё боль­шая эко­но­мия дос­ти­га­ет­ся на воз­вра­те по­рож­ней та­ры».
Тут всё пра­виль­но. Кро­ме од­но­го: нет ссыл­ки на со­вет­ское ав­тор­ское сви­де­тель­ст­во № 85954. А ссыл­ка не по­ме­ша­ла бы. Ав­тор­ское сви­де­тель­ст­во вы­да­но в 1949 го­ду, кни­га же вы­шла в 1956 го­ду. Срок бо­лее чем дос­та­точ­ный.
Ака­де­мик по­ли­стал на­ше опи­са­ние (со­став­лен­ное по всем пра­ви­лам, без еди­но­го лиш­не­го сло­ва), взгля­нул на рас­чё­ты (они бы­ли вы­пол­не­ны точ­но), по­ко­сил­ся на чер­те­жи (их одоб­рил бы сам Д.Д.) и ска­зал вя­ло:
— Всё бес­спор­но.
«Бес­спор­но!» — что мог­ло быть луч­ше. Но он про­из­нёс это так, что я усом­нил­ся. Мо­жет, всё-та­ки пло­хо?..
— Пред­ло­же­ние впол­не па­тен­то­спо­соб­но, — ска­зал Смо­лин.
Ви­ди­мо, и он уло­вил не­одоб­ре­ние при­ез­же­го.
— Ко­неч­но, — по­жал пле­ча­ми тот. — Пред­ло­же­ние нуж­ное и по­лез­ное — кто же от­ри­ца­ет... А идея ис­поль­зо­вать те­п­ло­ту раз­ло­же­ния пе­ре­ки­си для ис­па­ре­ния бен­зи­на да­же изящ­на. Дру­гих ори­ги­наль­ных идей, од­на­ко, не ви­жу. Всё боль­ше ва­риа­ции на ту же те­му, те­му ки­сло­род­но­го при­бо­ра...
Он был прав. По­ра­зи­тель­но, ко­гда он ус­пел за­ме­тить сход­ст­во. Ко­неч­но, мы мог­ли бы воз­ра­зить, что серь­ёз­ные изо­бре­те­ния в не­зна­ко­мой об­лас­ти не де­ла­ют­ся за не­де­лю. Но он спро­сил бы: «А по­че­му за не­де­лю?» От­ве­чать бы­ло не­че­го. Не мог­ли же мы, в са­мом де­ле, ска­зать, что ос­нов­ная на­ша цель сей­час — по­ра­зить его...
— Ну, а в дру­гих при­ме­не­ни­ях ки­сло­ро­да вы ра­зо­бра­лись? — спро­сил он вне­зап­но.
Я не знал. С од­ной сто­ро­ны, ра­зо­бра­лись. Ес­ли, ска­жем, вве­сти ки­сло­род в мар­те­нов­скую печь, то про­из­во­ди­тель­ность пе­чи воз­рас­тёт на столь­ко-то про­цен­тов, дли­тель­ность плав­ки сни­зит­ся на столь­ко-то ча­сов, ка­че­ст­во ме­тал­ла улуч­шит­ся, и так да­лее. Но я ни­ко­гда не ра­бо­тал на мар­те­не, бо­лее то­го: са­мую печь я ви­дел толь­ко на кар­тин­ках, и все эти ча­сы и про­цен­ты, от­кро­вен­но го­во­ря, не про­из­ве­ли на ме­ня впе­чат­ле­ния. И раз­ные тех­ни­че­ские под­роб­но­сти — ку­да и за­чем вво­дят ки­сло­род, как его при­сут­ст­вие от­ра­жа­ет­ся на ра­бо­те пе­чи — за­пом­ни­лись пло­хо.
Да и не в этом де­ло. Мне ни­че­го не хо­те­лось ме­нять. А без это­го же­ла­ния — факт, про­ве­рен­ный прак­ти­кой, — изо­бре­те­ния не сде­ла­ешь.
— В об­щих чер­тах, — ска­зал Ге­на. Ска­зал имен­но то, что нуж­но.
— В об­щих чер­тах? — по­вто­рил при­ез­жий.
И тут, ка­жет­ся, впер­вые за вре­мя на­ше­го зна­ком­ст­ва я уви­дел, что ли­цо его мо­жет быть гру­ст­ным. Это бы­ла да­же не грусть. Ка­кое-то тоск­ли­вое не­до­уме­ние.
— И, на­чав, вы смог­ли бро­сить?
Я мог бы за­ве­рить его, что бро­сить бы­ло со­всем не труд­но. Все эти «гор­ны», «фа­ке­лы», «то­поч­ные га­зы» по­ка­за­лись нам скуч­ны­ми.
— В ме­тал­лур­гии на­до всё ло­мать и всё стро­ить на­но­во, — ска­зал мне Ге­на.
Я не воз­ра­жал, а он не на­стаи­вал. Пре­ж­де чем ло­мать и стро­ить, при­шлось бы дос­ко­наль­но изу­чить. Нас обо­их это не вдох­нов­ля­ло.
Ра­зу­ме­ет­ся, при­ез­же­му мы это­го не ска­за­ли. Мы с удив­ле­ни­ем смот­ре­ли на че­ло­ве­ка, ко­то­ро­го, ви­ди­мо, ис­крен­не ин­те­ре­со­ва­ла ме­тал­лур­гия.
— Что вы чи­та­ли? — спро­сил он вздох­нув.
Я, не за­ду­мы­ва­ясь, пе­ре­чис­лил пять-шесть на­зва­ний. Он ки­вал — это бы­ли, оче­вид­но, те же кни­ги, что чи­тал ко­гда-то он сам.
— А с до­мен­ной пе­чью вам при­хо­ди­лось иметь де­ло? — спро­сил он без­на­деж­но.
— Нет.
— С мар­те­ном? — Он вски­нул го­ло­ву.
— Нет.
— Но кон­вер­тор?..
— Мы его ни­ко­гда не ви­де­ли.
— То­гда лег­че. — Он рас­сме­ял­ся. — Мно­го лег­че. Я вот ещё маль­чиш­кой уви­дел дом­ну. А в ва­шем воз­рас­те уже ра­бо­тал при ней. Это бы­ла пер­вая в ми­ре дом­на на ки­сло­ро­де.
«Пер­вая в ми­ре» — дей­ст­во­ва­ло без­от­каз­но. Дом­на са­ма по се­бе ин­те­ре­со­ва­ла нас ма­ло. Но пер­вая в ми­ре дом­на на ки­сло­ро­де... Мы смот­ре­ли на при­ез­же­го умо­ляю­щи­ми гла­за­ми.
— У ме­ня мно­го дел, — ска­зал он су­хо. — И всё-та­ки мне при­дёт­ся их бро­сить. Не по­то­му, что я, как и вся­кий че­ло­век, люб­лю вспом­нить мо­ло­дость. Нет. Я про­сто не мо­гу до­пус­тить, что­бы вы зе­ва­ли, чи­тая... А впро­чем, я рас­ска­жу не для вас, а для тех... Их уже нет в жи­вых. Об этих лю­дях поч­ти ни­че­го не на­пи­са­но. Пусть ос­та­нет­ся хоть этот рас­сказ...
Он встал, про­шёл­ся по ка­би­не­ту.
— Вы не за­ня­ты? (Ко­неч­но, мы бы­ли сво­бод­ны.) Пой­дём­те.
Мы мол­ча спус­ти­лись вниз, к буль­ва­ру. Бы­ло око­ло шес­ти, ве­чер толь­ко на­чи­нал­ся. Мы про­шли по без­люд­ным ал­ле­ям и вы­бра­ли ска­мей­ку у мо­ря. Вол­ны ещё иг­ра­ли цвет­ной ра­ду­гой неф­ти, но се­рая пыль су­ме­рек уже ло­жи­лась на во­ду, ок­ра­ши­вая её в ров­ный сталь­ной цвет.
— Во­прос, пра­виль­но ли по­сту­пи­ла при­ро­да, вве­дя в со­став воз­ду­ха три чет­вер­ти азо­та, до сих пор ос­та­ет­ся спор­ным, — так он на­чал. — В ка­кой-то ме­ре, ви­ди­мо, пра­виль­но. Для пер­во­быт­но­го че­ло­ве­ка по­жа­ры бы­ли страш­ным бед­ст­ви­ем. По­жа­ры в ат­мо­сфе­ре чис­то­го ки­сло­ро­да мог­ли стать ка­та­ст­ро­фой...
Он по­мол­чал, ус­мех­нул­ся.
— С тех пор мы уш­ли да­ле­ко. До­б­ра­лись до атом­ной бом­бы, ко­то­рая страш­нее лю­бо­го по­жа­ра. Но я не о том, я об азо­те. Ду­маю, что борь­ба с азо­том, из­бав­ле­ние от не­го в ре­ак­ци­ях го­ре­ния — од­на из са­мых боль­ших про­блем нау­ки и тех­ни­ки. И чем даль­ше, тем силь­нее мы бу­дем это ощу­щать. Пе­ре­ход к чис­то­му ки­сло­ро­ду — ко­лос­саль­ный ре­зерв ме­тал­лур­гии, хи­ми­че­ской про­мыш­лен­но­сти, са­мых раз­но­об­раз­ных и не­ожи­дан­ных от­рас­лей про­из­вод­ст­ва...
Он вне­зап­но обор­вал и вни­ма­тель­но ог­ля­дел нас. Мы слу­ша­ли, нам бы­ло ин­те­рес­но. Тем бо­лее, что са­мое важ­ное бы­ло впе­ре­ди.
— Впро­чем, обой­дем­ся без пре­ди­сло­вий. Впер­вые борь­бу с азо­том в про­мыш­лен­ных мас­шта­бах на­чал Ин­сти­тут азо­та... Че­му вы улы­бае­тесь? Ах, азот... Но это дей­ст­ви­тель­но так. Борь­бу с азо­том на­чал Ин­сти­тут азо­та. И это впол­не ес­те­ст­вен­но, ес­ли мень­ше ду­мать о сло­вах и боль­ше о су­ти де­ла.
... Со вре­ме­ни это­го раз­го­во­ра про­шло пол­то­ра де­ся­ти­ле­тия. Я за­был мно­гие тех­ни­че­ские под­роб­но­сти, да­ты, циф­ры. Но ис­то­рия под­ви­га со­хра­ни­лась, по­то­му что под­ви­ги не за­бы­ва­ют­ся.
ПОСЛЕДНЯЯ РУБАШКА НАРКОМА
Ин­сти­тут азо­та был соз­дан в 1931 го­ду. Вам это о чём-ни­будь го­во­рит? Не­уди­ви­тель­но, вы мо­ло­ды. А ис­то­рия в кни­гах час­то ос­та­ет­ся хо­лод­ной. Так вот, три­дцать пер­вый год был ка­ким угод­но, толь­ко не хо­лод­ным. Строи­лись пер­вые, са­мые важ­ные для стра­ны объ­ек­ты — Днеп­ро­гэс, Маг­нит­ка, Опыт­ный за­вод алю­ми­ния в Ле­нин­гра­де. В стра­не ка­ж­дый рубль был на сче­ту, не хва­та­ло стан­ков, ма­те­риа­лов, элек­три­че­ской энер­гии. И в это вре­мя Пар­тия и Пра­ви­тель­ст­во при­ня­ли ре­ше­ние ор­га­ни­зо­вать круп­ней­ший хи­ми­че­ский ин­сти­тут — Ин­сти­тут азо­та.
По­че­му азо­та? С азо­та на­чи­на­ет­ся це­лый ком­плекс про­из­водств, от ко­то­рых за­ви­сит жизнь стра­ны. Ам­ми­ак, азот­ная ки­сло­та и даль­ше — ми­не­раль­ные удоб­ре­ния, кра­си­те­ли, взрыв­ча­тые ве­ще­ст­ва. Ина­че го­во­ря, сель­ское хо­зяй­ст­во, хи­мия и обо­ро­на.
По­ле дея­тель­но­сти дос­та­точ­но ши­ро­кое. На прак­ти­ке, од­на­ко, оно ока­за­лось ещё ши­ре, по­то­му что про­блем бы­ло мно­го, а хи­ми­че­ских ин­сти­ту­тов поч­ти не бы­ло.
За­да­ча, за ре­ше­ние ко­то­рой взял­ся ин­сти­тут, вна­ча­ле име­ла са­мое пря­мое от­но­ше­ние к азо­ту. Ди­рек­тор ин­сти­ту­та Па­вел Алек­сее­вич Че­кин и за­ве­дую­щий ла­бо­ра­то­ри­ей Алек­сандр Ива­но­вич Се­мё­нов вы­ска­за­ли мысль, что азот­но-во­до­род­ную смесь, не­об­хо­ди­мую для про­из­вод­ст­ва ам­миа­ка (фор­му­ла ам­миа­ка NH3), мож­но по­лу­чить в до­мен­ной пе­чи, ес­ли вес­ти плав­ку на воз­ду­хе, обо­га­щен­ном ки­сло­ро­дом.
С точ­ки зре­ния хи­ми­ков тут всё бы­ло яс­но. Но име­лась ещё од­на точ­ка зре­ния — ме­тал­лур­гов. Они от­нюдь не при­шли в вос­торг, уз­нав, что их до­мен­ную печь хо­тят пре­вра­тить в ус­та­нов­ку для по­лу­че­ния ка­кой-то сме­си. А глав­ное, им бы­ло во­все не яс­но, как по­ве­дёт се­бя печь в но­вых ус­ло­ви­ях. Боль­шин­ст­во до­мен­щи­ков не со­мне­ва­лось, что опыт кон­чит­ся взры­вом...
Что­бы спо­рить с ме­тал­лур­га­ми, нуж­но бы­ло знать до­мен­ное про­из­вод­ст­во. Про­стая, су­гу­бо хи­ми­че­ская за­да­ча пре­вра­ти­лась в ме­тал­лур­ги­че­скую, воз­ник­ло мно­же­ст­во во­про­сов, о ко­то­рых хи­ми­ки рань­ше и не по­доз­ре­ва­ли.
Од­на­ко про­фес­сор Че­кин был не из тех, кто от­сту­па­ет. Во вре­мя пер­вой ми­ро­вой вой­ны он учил­ся в Ка­зан­ском уни­вер­си­те­те. Средств не бы­ло, и, что­бы за­ра­бо­тать на учё­бу и жизнь, он в бе­тон­ных ка­ме­рах раз­ря­жал не­ра­зо­рвав­шие­ся не­мец­кие сна­ря­ды: 25 руб­лей за шту­ку.
На фрон­те Че­кин всту­пил в Ком­му­ни­сти­че­скую пар­тию. Аги­ти­ро­вал и сра­жал­ся за ре­во­лю­цию. Слу­жил в со­вет­ских торг­пред­ст­вах за гра­ни­цей, удив­ляя при­вык­ших ко все­му ди­пло­ма­тов сдер­жан­но­стью, куль­ту­рой, спо­кой­ным чув­ст­вом соб­ст­вен­но­го дос­то­ин­ст­ва.
Он оди­на­ко­во хо­ро­шо раз­би­рал­ся и в хи­мии и в лю­дях. В не­опыт­ном вы­пу­ск­ни­ке ин­сти­ту­та он уга­ды­вал учё­но­го. Че­ло­век не ве­рил в се­бя, а ди­рек­тор ин­сти­ту­та в не­го ве­рил.
И ещё. Он ни­ко­го не убе­ж­дал в зна­че­нии ра­бо­ты, не до­ка­зы­вал её цен­ность и ак­ту­аль­ность. Он от­да­вал ра­бо­те боль­шую часть сво­его слу­жеб­но­го вре­ме­ни и всё сво­бод­ное — это бы­ло луч­шей аги­та­ци­ей. И все, кто при­шёл в ин­сти­тут — Ка­зар­нов­ский, Кар­жа­вин, Юш­ке­вич, Га­лын­кер, лю­ди раз­но­го опы­та, воз­рас­та и спе­ци­аль­но­сти, — ста­ли эн­ту­зиа­ста­ми идеи.
За­мес­ти­те­лем ди­рек­то­ра ин­сти­ту­та по хо­зяй­ст­вен­ной час­ти был на­зна­чен Петр Ива­но­вич Ки­се­лёв, в гра­ж­дан­скую вой­ну ко­мис­сар Ча­па­ев­ской ди­ви­зии. «Че­ло­век со сталь­ны­ми гла­за­ми», — го­во­ри­ли о нём. По­жа­луй, толь­ко он с его доб­ро­ду­ши­ем и же­лез­ной на­стой­чи­во­стью мог справ­лять­ся с эти­ми труд­ней­ши­ми обя­зан­но­стя­ми. Са­мые про­стые ве­щи: гвоз­ди, дос­ки, крас­ка, ку­сок жес­ти бы­ли про­бле­мой. А ин­сти­ту­ту пред­стоя­ло стро­ить до­мен­ную печь...
Пре­ж­де все­го Ки­се­лев на­шёл ме­сто. Рань­ше здесь по­ме­щал­ся са­хар­ный за­вод, те­перь бы­ла ба­за Тек­стиль­тор­га. Ог­ром­ный тем­но­ва­тый склад раз­го­ро­ди­ли на ком­на­ты, об­ста­ви­ли. Воз­ник­ли пер­вые ла­бо­ра­то­рии.
Вна­ча­ле бы­ло не­при­выч­но. Сте­ны сплош­ные, ок­на в по­тол­ке. Но зда­ние име­ло и мно­го дос­то­инств. В цен­тре Мо­ск­вы, не­да­ле­ко от Кур­ско­го во­кза­ла. И ря­дом ре­ка. Не ах­ти ка­кая, не Вол­га. Все­го лишь Яу­за. А всё рав­но при­ят­но.
«Раз­ве­ды­ва­тель­ный центр» ин­сти­ту­та об­ша­рил биб­лио­те­ки и со­брал всю ин­фор­ма­цию о ра­бо­тах пред­ше­ст­вен­ни­ков. В «раз­вед­цен­тре» бы­ли лю­ди, сво­бод­но вла­дев­шие ев­ро­пей­ски­ми язы­ка­ми. Но ин­фор­ма­ция ока­за­лась скуд­ной.
Пер­вая по­пыт­ка ис­поль­зо­вать ки­сло­род в до­мен­ном про­из­вод­ст­ве (и во­об­ще в ме­тал­лур­гии) бы­ла сде­ла­на в 1913 го­ду на за­во­де Уг­ре, в Бель­гии. Од­на­ко по­пыт­ка чрез­вы­чай­но роб­кая. Ес­ли обыч­ный воз­дух со­дер­жит 21 про­цент ки­сло­ро­да, то бель­гий­цы «обо­га­ти­ли» его до... 23 про­цен­тов. Осо­бых ре­зуль­та­тов, ес­те­ст­вен­но, не по­сле­до­ва­ло. А уве­ли­чить со­дер­жа­ние ки­сло­ро­да ни­кто не ре­шил­ся. И так с ми­ну­ты на ми­ну­ту жда­ли взры­ва.
В 1921—1923 го­дах в Со­еди­нен­ных Шта­тах Аме­ри­ки ра­бо­та­ла спе­ци­аль­ная ко­мис­сия Гор­но­го бю­ро, изу­чав­шая эко­но­ми­че­ские пре­иму­ще­ст­ва обо­га­щен­но­го ду­тья. Прак­ти­че­ских дан­ных у ко­мис­сии не бы­ло, сво­их до­мен­ных пе­чей для опы­тов — то­же. Тем не ме­нее вы­во­ды она сде­ла­ла са­мые оп­ти­ми­сти­че­ские и го­ря­чо ре­ко­мен­до­ва­ла вла­дель­цам ме­тал­лур­ги­че­ских пред­при­ятий ис­поль­зо­вать ки­сло­род.
Но оп­ти­мизм ко­мис­сии ни­че­го не сто­ил. Её ре­ко­мен­да­ции не бы­ли обя­за­тель­ны. Да­вая их, ко­мис­сия ни­чем не рис­ко­ва­ла. А хо­зяе­ва за­во­дов рис­ко­ва­ли пе­ча­ми. Пе­чи стои­ли де­нег, и не ма­лых. В об­щем, ка­пи­та­ли­сты пред­по­чли си­ни­цу в ру­ках жу­рав­лю в не­бе...
В 1926 го­ду со­вет­ский учё­ный К.Г. Тру­бин пред­ло­жил вво­дить ки­сло­род в ра­бо­чее про­стран­ст­во мар­те­нов­ской пе­чи. В то вре­мя идея не осу­ще­ст­ви­лась — стра­на бы­ла слиш­ком бед­на и пе­ча­ми, и ки­сло­ро­дом.
Вот дан­ные, ко­то­рые со­брал «раз­вед­центр». Сре­ди них не бы­ло глав­но­го — прак­ти­че­ских со­ве­тов, ука­за­ний. Ка­кой долж­на быть печь? Сколь­ко ки­сло­ро­да мож­но вво­дить? Это­го не знал ни­кто. Все во­про­сы пред­стоя­ло ре­шать са­мим. Ра­бот­ни­ки Ин­сти­ту­та азо­та бы­ли пер­вы­ми.
До­мен­ную печь ре­ши­ли стро­ить тут же, в ин­сти­ту­те. Так бы­ло про­ще, но в этом уга­ды­вал­ся и свое­об­раз­ным вы­зов про­тив­ни­кам ки­сло­ро­да. Ес­ли печь взле­тит в воз­дух, по­стра­да­ет не толь­ко ав­то­ри­тет ин­сти­ту­та...
Печь бы­ла не­боль­шая, вы­со­той в метр.
Что­бы до­быть ма­те­риа­лы, най­ти ра­бо­чих, обес­пе­чить фи­нан­си­ро­ва­ние, по­тре­бо­ва­лись по­ис­ти­не ти­та­ни­че­ские уси­лия. В эти дни с осо­бой яр­ко­стью про­яви­лись уди­ви­тель­ные спо­соб­но­сти Алек­сан­д­ра Ива­но­ви­ча Се­мё­но­ва.
Се­мё­нов был ста­рый пар­ти­зан из от­ря­да Ла­зо, вое­вав­ший с бе­лы­ми и япон­ца­ми в При­мо­рье. Его са­жа­ли в тюрь­мы, пы­та­ли. Он бе­жал, страш­ны­ми та­еж­ны­ми тро­па­ми вы­би­рал­ся к пар­ти­за­нам. И сно­ва про­дол­жал борь­бу.
Он был по­хож на мед­ве­дя: круп­ный, мас­сив­ный, с мяг­кой по­ход­кой. Ог­ром­ная го­ло­ва, тол­стая шея, тя­жё­лые пле­чи. И жё­ст­кое ли­цо. «Ко­ст­ля­во-кос­ти­стое», — оп­ре­де­лил кто-то из мо­ло­дых. А в го­лу­бых, уди­ви­тель­ной чис­то­ты гла­зах — ум, доб­ро­та и юмор.
Се­мё­нов не был ни ин­же­не­ром, ни тех­ни­ком. Но об­ла­дал по­ра­зи­тель­ным уме­ни­ем схва­ты­вать. Впер­вые в жиз­ни уви­дев диф­фе­рен­ци­аль­ное урав­не­ние, он толь­ко вздох­нул. А че­рез три дня све­жий, буд­то он не си­дел но­чи над кни­га­ми, по­про­сил: «Дай­те-ка гля­нуть. Ага, это диф­фе­рен­ци­аль­ное мож­но ре­шить про­ще».
Впро­чем, мо­ло­дых ин­же­не­ров, окон­чив­ших ин­сти­ту­ты и вы­бран­ных Че­ки­ным, труд­но бы­ло уди­вить диф­фе­рен­циа­ла­ми. Их по­ра­жа­ло дру­гое — энер­гия это­го че­ло­ве­ка. Се­мё­нов ни­ко­гда не па­дал ду­хом, не те­рял ве­ры в ус­пех. «Че­ло­ве­че­ская фан­та­зия слиш­ком сла­ба, что­бы при­ду­мать не­воз­мож­ное», — го­во­рил он.
В мяг­ких ун­тах, с не­из­мен­ной изо­гну­той труб­кой, он был не­уто­мим. Ка­за­лось, в нём за­жжён, что­бы го­реть всю жизнь, веч­ный огонь. Он так и умер в дви­же­нии. То­ро­пил­ся по де­лам, а серд­це вдруг ос­та­но­ви­лось.
Печь по­строи­ли. Ис­пы­та­ли. Взры­ва не про­изош­ло, опыт за­кон­чил­ся бла­го­по­луч­но. По­лу­чен­ный газ имел нуж­ный со­став. И по­сле очи­ст­ки его впол­не мож­но бы­ло ис­поль­зо­вать для про­из­вод­ст­ва ам­миа­ка.
Печь, од­на­ко, не да­ла ме­тал­ла. Толь­ко шлак. Это вы­зва­ло бу­рю ве­се­лья у ме­тал­лур­гов. «За­ме­ча­тель­ная печь, — хо­хо­та­ли они. — На­стоя­щая хи­ми­че­ская ус­та­нов­ка для про­из­вод­ст­ва шла­ка и га­за. А чу­гун во­об­ще ни к че­му. Он да­же ме­ша­ет, вред­ная при­месь Нуж­но про­сто уб­рать сло­во «до­мен­ная», и всё бу­дет чу­дес­но...»
Яро­ст­ный штурм биб­лио­тек по­мог объ­яс­нить при­чи­ны. Печь бы­ла слиш­ком ма­лень­кой. При та­ких её раз­ме­рах по­те­ри те­п­ла ог­ром­ны, и его не хва­та­ет, что­бы пол­но­стью рас­пла­вить ру­ду, «вы­то­пить» из неё же­ле­зо и по­лу­чить чу­гун.
Нуж­но бы­ло стро­ить боль­шую печь, на­стоя­щую дом­ну. Но где стро­ить? От­ку­да взять день­ги, обо­ру­до­ва­ние, ма­те­риа­лы?
Про­фес­сор Че­кин по­шёл на при­ем к «са­мо­му» — к Сер­го Орд­жо­ни­кид­зе, нар­ко­му тя­жё­лой про­мыш­лен­но­сти. Че­кин от­лич­но по­ни­мал всю труд­ность за­да­чи. Что он мог ска­зать? Что печь да­ла хо­ро­ший газ, при­год­ный для син­те­за ам­миа­ка? Ме­тал­лур­ги {а их нар­ком, ко­неч­но, при­гла­сит) лишь на­смеш­ли­во по­жмут пле­ча­ми. И в чём-то бу­дут пра­вы. Ведь в кон­це кон­цов дом­на пред­на­зна­че­на дей­ст­ви­тель­но не для про­из­вод­ст­ва во­до­род­но-азот­ной сме­си...
Он ска­жет, что дом­на не взо­рва­лась. Ме­тал­лур­ги воз­ра­зят, что это бы­ла во­все не дом­на, а не­боль­шая печь не­из­вест­но­го на­зна­че­ния. По­то­му что дом­на, на­сколь­ко им из­вест­но, вы­плав­ля­ет чу­гун, а не шлак. Ма­лень­кие раз­ме­ры, низ­кая тем­пе­ра­ту­ра? Вот имен­но, при нор­маль­ных раз­ме­рах тем­пе­ра­ту­ра воз­рас­тёт, и печь вме­сте с этой сме­сью так грох­нет...
Нар­ком не хи­мик, зна­чит, ему труд­но бу­дет пред­ста­вить все пре­иму­ще­ст­ва, ко­то­рые даст по­лу­че­ние во­до­род­но-азот­ной сме­си. Он и не ме­тал­лург и не смо­жет дос­ко­наль­но взве­сить, на­сколь­ко серь­ёз­на опас­ность взры­ва, по­ве­рит до­мен­щи­кам.
Орд­жо­ни­кид­зе вы­слу­шал хи­ми­ков. Ска­зал ко­рот­ко: «Син­тез ам­миа­ка — хо­ро­шо. Ам­ми­ак нам ну­жен». Вы­слу­шал ме­тал­лур­гов. Де­ло бо­лее чем со­мни­тель­ное, край­не рис­ко­ван­ное. Во вся­ком слу­чае, они не мо­гут взять на се­бя от­вет­ст­вен­ность. Спо­кой­но пе­ре­спро­сил: «Не мо­же­те?» — и вдруг грох­нул ку­ла­ком по сто­лу:
— Я возь­му!
Ус­по­ко­ил­ся, за­улы­бал­ся. Он уже при­нял ре­ше­ние.
— Де­ло нуж­ное. Дом­ну бу­дем стро­ить, — ска­зал он твёр­до. — Лю­ди, день­ги, ма­те­риа­лы — всё труд­но. Но най­дём. Для та­ко­го де­ла най­дём. — И уже у две­рей ка­би­не­та, про­ща­ясь с Че­ки­ным, он за­сме­ял­ся и ти­хо до­ба­вил: — Ес­ли на­до бу­дет, ни­че­го не по­жа­лею. По­след­нюю ру­баш­ку от­дам для та­ко­го де­ла.
О со­ве­ща­нии у нар­ко­ма Че­кин в ин­сти­ту­те рас­ска­зал ко­рот­ко. Но сло­ва нар­ко­ма он по­вто­рил. Счи­тал, не ему од­но­му, все­му кол­лек­ти­ву ска­за­но:
«По­след­нюю ру­баш­ку от­дам для та­ко­го де­ла...»
ПОСЛЕ ВЗРЫВА
Ме­сто, где бу­дет вес­тись строи­тель­ст­во, вы­би­ра­ют, обыч­но му­чи­тель­но и дол­го. Пред­ла­га­ет­ся мно­же­ст­во ва­ри­ан­тов: у ка­ж­до­го свои дос­то­ин­ст­ва, свои не­дос­тат­ки. Вспы­хи­ва­ют спо­ры. Ко­го-то на­зы­ва­ют «кон­сер­ва­то­ром», по­лу­чая в от­вет обид­ный уп­рек в «лег­ко­вес­но­сти».
При строи­тель­ст­ве пер­вой в ми­ре ки­сло­род­ной дом­ны всё бы­ло по-дру­го­му. Без спо­ров. Дом­ну мож­но бы­ло стро­ить толь­ко там, где есть ки­сло­род. Дос­та­точ­но мощ­ная ки­сло­род­ная ус­та­нов­ка име­лась лишь на од­ном за­во­де в стра­не — на Чер­но­ре­чен­ском хи­ми­че­ском ком­би­на­те. Вы­би­рать бы­ло не из че­го.
Ва­ри­ант, под­ска­зан­ный бед­но­стью, имел мно­го дос­то­инств. Чер­но­ре­чен­ский ком­би­нат, рас­по­ло­жен­ный не­да­ле­ко от го­ро­да Горь­ко­го, — ко­лы­бель рус­ской хи­мии. С не­го на­чи­на­лась хи­ми­че­ская про­мыш­лен­ность Рос­сии. Опыт, тра­ди­ции, спе­циа­ли­сты — ог­ром­ное и по тем вре­ме­нам ред­кое бо­гат­ст­во. Ки­сло­род­ный цех ком­би­на­та стро­ил­ся не­мец­кой фир­мой Лин­де. Ко­неч­но, цех ус­та­рел. Но имя Лин­де, соз­да­те­ля пер­вой про­мыш­лен­ной ус­та­нов­ки для по­лу­че­ния ки­сло­ро­да ме­то­дом глу­бо­ко­го ох­ла­ж­де­ния, га­ран­ти­ро­ва­ло на­деж­ность.
На этот раз ре­ши­ли стро­ить на­стоя­щую дом­ну. Спе­циа­ли­сты уч­ли про­из­во­ди­тель­ность ки­сло­род­но­го це­ха и вы­бра­ли под­хо­дя­щие раз­ме­ры. Объ­ем пе­чи 25—30 ку­би­че­ских мет­ров.
Сра­зу вста­ла поч­ти не­раз­ре­ши­мая про­бле­ма — ма­те­риа­лы. С ма­те­риа­ла­ми бы­ло так труд­но, что да­же нар­ком тя­жё­лой про­мыш­лен­но­сти не все­гда мог «дос­тать» ме­талл или ог­не­упо­ры.
Вез­де­су­щие «раз­вед­чи­ки» ин­сти­ту­та уз­на­ли, что на од­ном из за­во­дов есть не­боль­шая без­дей­ст­вую­щая печь. Орд­жо­ни­кид­зе по­мог не­мед­лен­но. Бы­ло да­но раз­ре­ше­ние де­мон­ти­ро­вать дом­ну и пе­ре­вез­ти её на ком­би­нат. Де­ло сра­зу по­шло.
К это­му вре­ме­ни всё пом­ня­щий и всё пре­ду­смат­ри­ваю­щий про­фес­сор Че­кин при­влек к ра­бо­те ме­тал­лур­гов. Най­ти их бы­ло не­лег­ко, ме­тал­лур­ги упор­но не ве­ри­ли в ки­сло­род. Но ди­рек­тор ин­сти­ту­та счи­тал, что нет пра­вил без ис­клю­че­ний.
Ва­дим Все­во­ло­до­вич Кон­да­ков не­дав­но окон­чил Сверд­лов­ский ме­тал­лур­ги­че­ский ин­сти­тут. Са­мо по се­бе это ещё ни­че­го не до­ка­зы­ва­ло. Че­кин знал, что есть сколь­ко угод­но мо­ло­дых кон­сер­ва­то­ров. Од­на­ко Кон­да­ков, кро­ме ин­сти­ту­та, окон­чил ещё Сверд­лов­скую кон­сер­ва­то­рию по клас­су роя­ля. Это го­во­ри­ло о ши­ро­те ин­те­ре­сов, о кру­го­зо­ре.
— На­де­юсь, что кон­сер­ва­то­рия и кон­сер­ва­то­ры про­ис­хо­дят от раз­ных кор­ней? — улы­ба­ясь, спро­сил его Че­кин.
— Бо­юсь, что от об­ще­го, — от­ве­тил Кон­да­ков. — Но со­дер­жа­ние всё-та­ки раз­ное.
Имя Кон­да­ко­ва — од­но­го из пио­не­ров при­ме­не­ния ки­сло­ро­да в ме­тал­лур­гии, круп­но­го ин­же­не­ра — из­вест­но спе­циа­ли­стам. Од­на­ко лишь дру­зья зна­ли, что есть у не­го и вто­рая страсть — ро­яль. Ко­гда строи­те­лям пер­вой ки­сло­род­ной дом­ны бы­ва­ло труд­но (а слу­ча­лось это час­то), им по­мо­гал не толь­ко ме­тал­лург, но и пиа­нист...
Ни­ко­лаю Ефи­мо­ви­чу Но­во­сё­ло­ву бы­ло око­ло пя­ти­де­ся­ти лет. Он ра­бо­тал на Ку­ле­бак­ском ме­тал­лур­ги­че­ском за­во­де на­чаль­ни­ком це­ха. Цех вы­пол­нял план — бы­ли и пре­мии, и по­чёт, и спо­кой­ная жизнь. На Чер­но­ре­чен­ском ком­би­на­те, он знал, ни­че­го это­го не пред­ви­де­лось, за­то не­при­ят­но­сти ожи­да­лись в из­быт­ке. Ко­гда вы­во­зи­ли дом­ну, Че­кин спро­сил вне­зап­но:
— Мо­жет быть, и вы?
Но­во­сё­лов ус­мех­нул­ся:
— Ну, что ж... За ком­па­нию.
Из ураль­ско­го ин­сти­ту­та ме­тал­лов, где рань­ше ра­бо­тал Кон­да­ков, на по­мощь хи­ми­кам прие­хал Мак­сим Арефь­е­вич Бры­лёв. По долж­но­сти обер-мас­тер, а по опы­ту — ко­роль до­мен­но­го де­ла. Лет ему бы­ло за пять­де­сят, но дер­жал­ся он мо­ло­до. Ху­дой, чёр­ный, гор­бо­но­сый, он по­хо­дил на цы­га­на. На од­ной ру­ке у не­го бы­ло шесть паль­цев, но это нис­коль­ко ему не ме­ша­ло. Су­ту­лый, как все до­мен­щи­ки, он, ес­ли на­до, мог ра­бо­тать сут­ка­ми. Мус­ку­лы у не­го не зна­ли ус­та­ло­сти...
Ра­бо­та­ли бе­ше­но. Ук­ла­ды­ва­ли на зем­лю тру­бы ки­сло­ро­до­про­во­да. Тя­ну­ли же­лез­но­до­рож­ную вет­ку для под­во­за ру­ды и кок­са. Про­во­ди­ли во­до­про­вод, ка­на­ли­за­цию. За­ни­ма­лись мон­та­жом дом­ны.
Од­на­ж­ды, ко­гда бе­то­ни­ро­ва­ли фун­да­мент, уда­рил мо­роз. Во­да в тру­бах мог­ла за­мерз­нуть. И то­гда ра­бо­чие — те, кто кон­чил ра­бо­ту и сме­нил­ся, — лег­ли на тру­бы...
Да­же по те­пе­реш­ним тем­пам строи­тель­ст­во бы­ло за­кон­че­но в ре­корд­но ко­рот­кий срок. Ра­бо­ты раз­вер­ну­лись в на­ча­ле 1932 го­да, а уже к кон­цу ле­та печь под­го­то­ви­ли к пус­ку.
На взгляд ме­тал­лур­га, дом­на вы­гля­де­ла стран­но. Пре­ж­де все­го не бы­ло кау­пе­ров — ог­ром­ных ме­тал­ли­че­ских ци­лин­д­ров, ко­то­рые все­гда вы­сят­ся ря­дом с пе­чью. Кау­пе­ры слу­жат для то­го, что­бы на­гре­вать воз­дух, «ду­тье», «Хо­лод­ное ду­тье — мерт­вая печь», это зна­ет ка­ж­дый до­мен­щик.
Од­на­ко кон­ст­рук­то­ры но­вой дом­ны бы­ли хи­ми­ка­ми. И рас­су­ж­да­ли они по-сво­ему. Го­ре­ние в ки­сло­ро­де долж­но ид­ти го­раз­до ин­тен­сив­нее, чем в воз­ду­хе. Те­п­ла бу­дет боль­ше, и нет на­доб­но­сти в до­пол­ни­тель­ном по­дог­ре­ве.
Го­ря­чий воз­дух (его тем­пе­ра­ту­ра дос­ти­га­ет 600 — 800 гра­ду­сов) по­да­ёт­ся от кау­пе­ров к пе­чи по спе­ци­аль­но обо­ру­до­ван­ным тру­бо­про­во­дам. С хо­лод­ным ки­сло­ро­дом пре­дос­то­рож­но­сти не нуж­ны. Про­стые ме­тал­ли­че­ские тру­бы, а мес­та­ми (страш­но ска­зать!) ре­зи­но­вые шлан­ги — так «не­со­лид­но» бы­ла ос­на­ще­на пер­вая ки­сло­род­ная дом­на.
И вот день пус­ка. Вер­нее, три дня, по­то­му что про­шло трое бес­сон­ных су­ток, пре­ж­де чем печь да­ла ме­талл.
Стоя­ла ред­кая по этим мес­там, жа­ра — тер­мо­метр в те­ни по­ка­зы­вал 35 гра­ду­сов. У пе­чи не­чем бы­ло ды­шать. Ка­ж­дые чет­верть ча­са все — учё­ные, ин­же­не­ры, ра­бо­чие — пря­мо в оде­ж­де лез­ли под душ. Вы­хо­ди­ли мок­рые, об­сы­ха­ли у пе­чи и сно­ва бро­са­лись под душ.
С едой бы­ло, в об­щем, не­важ­но. А тут, к пус­ку, при­вез­ли мо­ро­же­ное. Его ели в не­ве­ро­ят­ных ко­ли­че­ст­вах — по 800 грам­мов. И уди­ви­тель­но — ни один че­ло­век не про­сту­дил­ся.
Вы­пус­ти­ли ме­талл, сде­ла­ли ана­ли­зы. Чу­гун по­лу­чил­ся не очень ка­че­ст­вен­ный, но по­лу­чил­ся — это глав­ное! И га­зо­вая смесь (о ко­то­рой за до­мен­ны­ми де­ла­ми ста­ли за­бы­вать) име­ла под­хо­дя­щий со­став. Во вся­ком слу­чае, по­сле об­ра­бот­ки её мож­но бы­ло ис­поль­зо­вать при син­те­зе.
Впро­чем, в тот мо­мент о де­та­лях не ду­ма­ли. Хо­те­лось ско­рее до­б­рать­ся до кро­ва­ти и лечь. Да­же есть не хо­те­лось, хо­тя пи­та­лись урыв­ка­ми, всу­хо­мят­ку. Но по до­ро­ге, не сго­ва­ри­ва­ясь, все вме­сте свер­ну­ли к поч­те и да­ли те­ле­грам­му Орд­жо­ни­кид­зе. Нар­ком был пер­вым, кто уз­нал об ус­пеш­ном пус­ке пер­вой в ми­ре до­мен­ной пе­чи на ки­сло­род­ном ду­тье.
Труд­но­сти об­на­ру­жи­лись ско­ро, бу­к­валь­но на сле­дую­щий день. Печь вы­ра­ба­ты­ва­ла мно­го оки­си уг­ле­ро­да (CO). Во­об­ще го­во­ря, это дос­то­ин­ст­во. Окись уг­ле­ро­да — го­рю­чий газ. Окис­ля­ясь до дву­оки­си (уг­ле­ки­сло­го га­за), она вы­де­ля­ет энер­гию.
Но в дан­ном слу­чае нуж­на бы­ла не окись уг­ле­ро­да, а во­до­род. По­лу­чить его, имея CO, про­сто: CO + H2O = CO2 + H2. Соб­ст­вен­но, на этот про­цесс (его на­зы­ва­ют кон­вер­си­ей) и рас­счи­ты­ва­ли хи­ми­ки, ко­гда ре­ши­ли, что печь да­ла нуж­ную га­зо­вую смесь, хо­тя чис­то­го во­до­ро­да там поч­ти не бы­ло.
Од­на­ко на прак­ти­ке ре­ак­ция ме­ж­ду CO и H2O идёт лишь при из­быт­ке па­ров во­ды. Про­фес­сор Юш­ке­вич — от­лич­ный хи­мик, от­но­ся­щий­ся, од­на­ко, к ки­сло­род­ной дом­не без боль­шо­го эн­ту­зи­аз­ма, — про­из­вёл рас­чёт. По­лу­чи­лось, что рас­ход па­ра на кон­вер­сию бу­дет чрез­вы­чай­но ве­лик, а это свя­за­но со мно­ги­ми не­удоб­ст­ва­ми.
Пер­спек­ти­вы по­ту­ск­не­ли. Над ра­бо­той на­вис­ла уг­ро­за ги­бе­ли. Ме­ж­ду тем со­об­ще­ния об ус­пеш­ном ис­пы­та­нии по­па­ли в га­зе­ты. Из управ­ле­ний тре­бо­ва­ли под­роб­ных объ­яс­ни­тель­ных за­пи­сок. Ре­дак­ции со­вет­ских и ино­стран­ных жур­на­лов хо­те­ли по­лу­чить об­стоя­тель­ные ста­тьи.
В этот кри­ти­че­ский мо­мент ин­же­нер Ио­сиф Га­лын­кер вы­дви­нул сме­лую идею. Он пред­ло­жил вес­ти кон­вер­сию пря­мо в пе­чи, то есть вду­вать во­дя­ной пар не­по­сред­ст­вен­но в дом­ну! От этой идеи ме­тал­лур­ги при­шли бы в ужас. Но хи­ми­ки... про­сто по­бе­жа­ли про­бо­вать. Был бы­ст­ро по­дан пар, и ре­зуль­та­ты ока­за­лись от­лич­ны­ми.
Уг­ро­за ка­та­ст­ро­фы ми­но­ва­ла. Че­рез не­сколь­ко дней Че­кин и Се­мё­нов долж­ны бы­ли де­лать док­лад на Кол­ле­гии Нар­ком­тяж­про­ма. И вдруг те­ле­грам­ма с ком­би­на­та — на ус­та­нов­ке взрыв!
Дур­ные вес­ти ша­га­ют бы­ст­ро. Ско­ро о взры­ве зна­ли все. Ме­тал­лур­ги да­же не счи­та­ли нуж­ным зло­сло­вить — всё и так бы­ло яс­но. Взрыв не мог не про­изой­ти, и он про­изо­шёл.
Весь Ин­сти­тут азо­та со­брал­ся на ком­би­на­те. На­ча­лось рас­сле­до­ва­ние. Серь­ёз­ное, по всем пра­ви­лам: с оп­ро­сом сви­де­те­лей, ос­мот­ром ве­ще­ст­вен­ных до­ка­за­тельств. Взрыв был стра­шен. С ком­прес­со­ра со­рва­ло тя­жё­лую чу­гун­ную крыш­ку. Крыш­ка про­ло­ми­ла кир­пич­ную сте­ну, сре­за­ла те­ле­граф­ный столб и, са­мое худ­шее, уби­ла че­ло­ве­ка.
Но ос­мотр пре­до­хра­ни­тель­но­го кла­па­на по­ка­зал, что он по­ко­рё­жен не от дом­ны к ком­прес­со­ру (как бы­ло бы, ес­ли бы взрыв про­изо­шел в дом­не), а от ком­прес­со­ра к дом­не. По­сте­пен­но ста­ли яс­ны и дру­гие об­стоя­тель­ст­ва. Кто-то в па­ро­ко­тель­ной пе­ре­крыл пар, ком­прес­сор ос­та­но­вил­ся, и га­зы по­шли на­зад. Окись уг­ле­ро­да по­па­ла в ком­прес­сор, сме­ша­лась с ки­сло­ро­дом, про­изо­шёл взрыв. Дом­на бы­ла тут ни при чём...
Док­лад со­сто­ял­ся и про­шёл с ус­пе­хом. Кол­ле­гия Нар­ком­тяж­про­ма одоб­ри­ла ре­зуль­та­ты ра­бот и при­ня­ла ре­ше­ние стро­ить на­стоя­щую, про­мыш­лен­ную дом­ну на Днеп­ро­пет­ров­ском за­во­де.
Печь эта долж­на бы­ла ре­шить край­не важ­ную для стра­ны про­бле­му — про­из­вод­ст­во ту­го­плав­ких сор­тов чу­гу­на, со­дер­жа­щих цен­ные при­ме­си (фер­ро­си­ли­ций, фер­ро­хром, фер­ро­мар­га­нец).
Обыч­но их по­лу­ча­ют в элек­три­че­ских пе­чах, по­то­му что дом­на не в со­стоя­нии дать дос­та­точ­но те­п­ла. Но те­перь в рас­по­ря­же­нии ме­тал­лур­гов был ки­сло­род, а зна­чит, и вы­со­кая тем­пе­ра­ту­ра.
Печь строи­ли дол­го. Ска­зы­ва­лись и об­щие труд­но­сти 30-х го­дов, и не­пре­одо­лён­ное до кон­ца не­до­ве­рие ме­тал­лур­гов, и от­сут­ст­вие опы­та в со­ору­же­нии мощ­ных ки­сло­род­ных ус­та­но­вок.
Но ра­бо­та уже вы­шла из стен ин­сти­ту­та и по­шла ша­гать по све­ту, об­рас­тая по пу­ти друзь­я­ми и не­дру­га­ми, рав­но­душ­ны­ми и эн­ту­зиа­ста­ми. На V Мен­де­ле­ев­ском съез­де в Харь­ко­ве док­лад встре­ти­ли ап­ло­дис­мен­та­ми. В 1935 го­ду на Ме­ж­ду­на­род­ном кон­грес­се про­мыш­лен­ной хи­мии в Брюс­се­ле пред­ста­ви­те­лю Ин­сти­ту­та азо­та Ио­си­фу Га­лын­ке­ру бы­ло за­да­но мно­же­ст­во во­про­сов. За гра­ни­цей сра­зу по­чув­ст­во­ва­ли, что с не­боль­шой пе­чи Чер­но­ре­чен­ско­го ком­би­на­та на­чал­ся но­вый этап в раз­ви­тии ме­тал­лур­гии. Ди­рек­тор Ма­ке­ев­ки Гва­ха­рия, до­го­во­рив­шись с Орд­жо­ни­кид­зе, ре­шил пе­ре­вес­ти на ки­сло­род до­мен­ную печь объ­е­мом 800 ку­бо­мет­ров...
На­ко­нец, уже в 1940 го­ду бы­ла пу­ще­на дом­на в Днеп­ро­пет­ров­ске. Ре­зуль­та­ты пре­взош­ли ожи­да­ния — печь сра­зу же ста­ла вы­да­вать чу­гун са­мых ту­го­плав­ких ма­рок. На­ча­лась вой­на. Нем­цы по­до­шли к Днеп­ро­пет­ров­ску. Дом­ну при­шлось взо­рвать.
А ра­бо­ты уже шли ши­ро­ким фрон­том. Ещё в 1933 го­ду харь­ков­ский ин­же­нер Ни­ко­лай Ил­ла­рио­но­вич Моз­го­вой пред­ло­жил ис­поль­зо­вать ки­сло­род в мар­те­нов­ских пе­чах и кон­вер­то­рах при вы­плав­ке ста­ли. Пред­ло­же­ние от­верг­ли — всё та же бо­язнь «взры­ва». Од­на­ко Моз­го­вой про­дол­жа­ет борь­бу. Опы­ты в Кие­ве на за­во­де «Боль­ше­вик», на мо­с­ков­ском «Сер­пе и мо­ло­те», в Азов­ста­ли, в За­по­рож­ста­ли... В ка­нун 1958 го­да на Кри­во­рож­ском за­во­де на­чал ра­бо­тать круп­ней­ший в ми­ре кон­вер­тор­ный цех с чис­тым ки­сло­род­ным дуть­ём.
В се­ре­ди­не 30-х го­дов бы­ло соз­да­но Ки­сло­род­ное бю­ро, ко­то­рое на­прав­ля­ло и ко­ор­ди­ни­ро­ва­ло ис­сле­до­ва­ния по ис­поль­зо­ва­нию ки­сло­ро­да в раз­лич­ных от­рас­лях про­мыш­лен­но­сти. На­ча­лись ра­бо­ты по при­ме­не­нию ки­сло­ро­да в цвет­ной ме­тал­лур­гии, при про­из­вод­ст­ве це­мен­та, бу­ма­ги...
Не бы­ло лишь од­но­го — ки­сло­ро­да. Ста­рые ус­та­нов­ки Лин­де — гро­мозд­кие и мед­ли­тель­ные — не удов­ле­тво­ря­ли не­пре­рыв­но рас­ту­щий спрос.
За­ме­ча­тель­ное изо­бре­те­ние ака­де­ми­ка Ка­пи­цы — тур­бо­де­тан­дер — ре­ши­ло эту про­бле­му. Уже в пер­вые по­сле­во­ен­ные го­ды про­мыш­лен­ность ос­вои­ла вы­пуск но­вых ма­шин — вы­со­ко­про­из­во­ди­тель­ных, пор­та­тив­ных, удоб­ных. Соз­да­ние мощ­ной (са­мой мощ­ной в Ев­ро­пе) ки­сло­род­ной «ба­зы» име­ло ко­лос­саль­ное зна­че­ние для стра­ны, для всех от­рас­лей на­род­но­го хо­зяй­ст­ва...
СПОР ПРОДОЛЖАЕТСЯ
И сно­ва — биб­лио­те­ка. Те же кни­ги по ме­тал­лур­гии, на­пе­ча­тан­ные на пло­хой бу­ма­ге (та­кие кни­ги по­че­му-то ред­ко пе­ча­та­ют на хо­ро­шей). Ака­де­мик уе­хал, те­п­ло по­про­щав­шись и не сде­лав ни­ка­ких пред­ло­же­ний. Со Смо­ли­ным они, прав­да, о чём-то до­го­во­ри­лись. Но Смо­лин мол­чит. Ска­фандр по но­вым чер­те­жам ещё не го­тов. Вот мы и си­дим в биб­лио­те­ке.
Не ста­ну уве­рять, что по­сле рас­ска­за при­ез­же­го кни­ги сра­зу по­ка­за­лись нам вер­хом за­ни­ма­тель­но­сти. Так, по-мо­ему, и не бы­ва­ет. Для ме­ня кни­га ста­но­вит­ся ин­те­рес­ной, ко­гда есть идея. Чи­та­ешь, до­пус­тим, учеб­ник хи­мии и по­ра­жа­ешь­ся: ну за­чем столь­ко пи­сать об алю­ми­нии. По­том при­хо­дит мысль соз­дать но­вый тер­мит. Хва­та­ешь­ся за ту же кни­гу и не мо­жешь по­нять: ку­да де­ва­лись под­роб­ные опи­са­ния? Ка­ких-то не­сколь­ко стро­чек, и всё. Не­у­же­ли о та­ком важ­ном ме­тал­ле, как алю­ми­ний, нель­зя рас­ска­зать серь­ез­но и об­стоя­тель­но...
На этот раз соб­ст­вен­ных идей у нас не бы­ло. По­это­му стра­ст­но­го, до зу­да в паль­цах, ин­те­ре­са к ме­тал­лур­гии мы не ис­пы­ты­ва­ли. И всё-та­ки кни­ги чи­та­лись те­перь дру­ги­ми гла­за­ми. За спо­со­ба­ми и кон­ст­рук­ция­ми мы ви­де­ли лю­дей. И ощу­ща­ли то, что ве­ли­кий Эйн­штейн уви­дел в фи­зи­ке: «Это дра­ма. Дра­ма идей!»
Про­из­во­ди­тель­ность за­во­дов и ус­та­но­вок ме­тал­лур­ги­че­ской, хи­ми­че­ской, то­п­лив­ной про­мыш­лен­но­сти оп­ре­де­ля­ет­ся ско­ро­стью хи­ми­че­ских ре­ак­ций. Ско­рость же тем боль­ше, чем вы­ше кон­цен­тра­ция ве­ществ, уча­ст­вую­щих в ре­ак­ции. Воз­дух бе­ден ки­сло­ро­дом. По­это­му и про­цес­сы окис­ле­ния идут срав­ни­тель­но мед­лен­но.
Ско­рость за­ви­сит и от тем­пе­ра­ту­ры. Чем вы­ше тем­пе­ра­ту­ра, тем боль­ше ско­рость.
За­ме­на воз­ду­ха ки­сло­ро­дом ре­ша­ет сра­зу обе за­да­чи. Чис­тый ки­сло­род поч­ти впя­те­ро бо­га­че «са­мим со­бой», не­же­ли воз­дух. И при­ме­не­ние его в боль­шин­ст­ве слу­ча­ев — про­стей­ший спо­соб по­вы­сить тем­пе­ра­ту­ру...
Что да­ет, на­при­мер, ки­сло­род в до­мен­ном про­из­вод­ст­ве? Обыч­но на ка­ж­дую тон­ну вы­плав­лен­но­го чу­гу­на нуж­но по­дать в печь 2830 ку­би­че­ских мет­ров воз­ду­ха (око­ло 4 тонн!). Это ко­ли­че­ст­во на­до пе­ре­ме­щать, сжи­мать, на­гре­вать. И всё за­тем, что­бы по­лез­но ис­поль­зо­вать лишь его пя­тую часть. При­ме­не­ние ки­сло­ро­да рез­ко умень­ша­ет раз­ме­ры все­го воз­душ­но­го хо­зяй­ст­ва: ком­прес­со­ров, труб, на­гре­ва­те­лей.
Это лишь од­на сто­ро­на де­ла. Ки­сло­род да­ет воз­мож­ность по­вы­сить тем­пе­ра­ту­ру в пе­чи до 3000 гра­ду­сов (вме­сто 1800). В ре­зуль­та­те ру­да пла­вит­ся го­раз­до бы­ст­рее и лег­че вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся. Вы­со­кая тем­пе­ра­ту­ра по­зво­ля­ет по­лу­чать ту­го­плав­кие и осо­бо цен­ные сор­та чу­гу­на, со­дер­жа­щие 35—40 про­цен­тов крем­ния, 50—55 про­цен­тов хро­ма.
Од­на­ко и это не всё. В ки­сло­род­ной дом­не об­ра­зу­ют­ся га­зы, ко­то­рые с ус­пе­хом мож­но ис­поль­зо­вать во мно­гих хи­ми­че­ских про­из­вод­ст­вах — ска­жем, при син­те­зе ам­миа­ка. На ка­ж­дую тон­ну чу­гу­на — тон­на ам­миа­ка. Тут уже труд­но ска­зать, что глав­ное.
С при­ме­не­ни­ем ки­сло­ро­да да­же шлак пе­ре­ста­ет быть «шла­ком». Из от­хо­дов про­из­вод­ст­ва он пре­вра­ща­ет­ся в весь­ма цен­ный про­дукт. И всё это без до­пол­ни­тель­ных за­трат то­п­ли­ва, без спе­ци­аль­ных аг­ре­га­тов...
Боль­шие пре­иму­ще­ст­ва да­ёт ис­поль­зо­ва­ние ки­сло­ро­да в мар­те­нах и кон­вер­то­рах, в цвет­ной ме­тал­лур­гии. При по­лу­че­нии сер­ной ки­сло­ты ки­сло­род по­вы­ша­ет про­из­во­ди­тель­ность ус­та­нов­ки в пять-шесть раз; при про­из­вод­ст­ве азот­ной ки­сло­ты — вдвое; ус­ко­ря­ет про­из­вод­ст­во це­мен­та, улуч­ша­ет его ка­че­ст­во.
Од­на­ко при­ме­не­ние ки­сло­ро­да на­тал­ки­ва­ет­ся на труд­но­сти. Ино­гда эти труд­но­сти очень зна­чи­тель­ны. Они-то и вы­зы­ва­ют спо­ры, ту са­мую «дра­му идей», без ко­то­рой ни­ко­гда, в сущ­но­сти, не об­хо­дит­ся ро­ж­де­ние но­во­го.
В этом смыс­ле очень ти­пич­на ис­то­рия втор­же­ния ки­сло­ро­да в бес­се­ме­ро­ва­ние.
Как из­вест­но, бес­се­ме­ров­ский спо­соб вы­дел­ки ста­ли поя­вил­ся в 1856 го­ду, рань­ше мар­те­нов­ско­го. Спо­соб пре­дель­но прост. Че­рез ме­тал­ли­че­скую «гру­шу» — кон­вер­тор с рас­плав­лен­ным чу­гу­ном — про­ду­ва­ют воз­дух. Воз­дух «вы­жи­га­ет» из чу­гу­на часть уг­ле­ро­да и при­ме­си. По­лу­ча­ет­ся сталь. До­пол­ни­тель­но­го то­п­ли­ва не нуж­но, про­цесс пи­та­ет­ся «внут­рен­ним» те­п­лом, те­п­лом ре­ак­ций. Ско­рость ог­ром­ная: весь про­цесс за­ни­ма­ет 20 — 30 ми­нут. Иде­ал.
Но ещё не­сколь­ко лет на­зад этим иде­аль­ным спо­со­бом вы­плав­ля­лось лишь око­ло 4 про­цен­тов ми­ро­вой ста­ли. Ос­нов­ное ко­ли­че­ст­во по­лу­ча­ли в мар­те­нов­ских пе­чах, где и уголь рас­хо­ду­ет­ся, и про­цесс длит­ся мно­го ча­сов, и обо­ру­до­ва­ние го­раз­до слож­нее и до­ро­же. Ло­ги­ка...
К со­жа­ле­нию, ло­ги­ка есть. По край­ней ме­ре, бы­ла. У бес­се­ме­ров­ско­го спо­со­ба все­го два не­дос­тат­ка, за­то очень серь­ез­ных. Для кон­вер­то­ра го­дит­ся не вся­кий чу­гун, лишь та­кой, в ко­то­ром со­дер­жит­ся оп­ре­де­лен­ное ко­ли­че­ст­во крем­ния и фос­фо­ра — ведь в кон­вер­то­ре они иг­ра­ют роль го­рю­че­го. А на зем­ном ша­ре очень ма­ло руд, при­год­ных для вы­плав­ки та­ко­го чу­гу­на.
Вто­рой не­дос­та­ток — низ­кое ка­че­ст­во ста­ли. При бес­се­ме­ро­ва­нии в ки­пя­щем ме­тал­ле рас­тво­ря­ет­ся мно­го азо­та. Азот пор­тит сталь, де­ла­ет её хруп­кой, не­на­деж­ной. Ка­ки­ми толь­ко ме­то­да­ми не про­бо­ва­ли бо­роть­ся с этим злом! Че­рез ме­талл про­ду­ва­ли, ка­жет­ся, всё, что мож­но, — аце­ти­лен, во­до­род, уг­ле­кис­лый газ, ар­гон, пар... При­ме­ня­ли ва­ку­ум. Про­бо­ва­ли до­бав­лять алю­ми­ний и ти­тан. Азот дер­жал­ся креп­ко, ни­ка­ки­ми си­ла­ми его не уда­ва­лось «вы­гнать» из ста­ли.
А за­чем? Не на­до пус­кать, то­гда и вы­го­нять не при­дет­ся. В чис­том ки­сло­ро­де азо­та нет, и по­нят­но, что ес­ли про­ду­вать им чу­гун, по­лу­чит­ся «без­азот­ная» сталь вы­со­ко­го ка­че­ст­ва.
Вро­де бы ме­ж­ду про­чим бу­дет уст­ра­нён и дру­гой не­дос­та­ток. Чис­тый ки­сло­род мож­но про­ду­вать че­рез чу­гун, в ко­то­ром во­об­ще нет ни крем­ния, ни фос­фо­ра. Же­ле­зо и уг­ле­род, окис­ля­ясь, да­дут дос­та­точ­но те­п­ла.
Итак, сплош­ные «за». Есть, од­на­ко, и «про­тив». При ра­бо­те с ки­сло­ро­дом фур­ма (то есть тру­ба, по ко­то­рой в кон­вер­тор по­да­ет­ся газ) вы­дер­жи­ва­ет од­ну-две плав­ки. По­том её на­до ме­нять, а это дол­го и слож­но. Все по­пыт­ки най­ти ма­те­ри­ал, спо­соб­ный вы­дер­жать хоть не­сколь­ко пла­вок, до сих пор окон­чи­лись без­ре­зуль­тат­но. По­ка что тех­ни­ка не соз­да­ла ма­те­риа­ла, ко­то­рый мог бы вы­дер­жать кон­такт с рас­плав­лен­ным чу­гу­ном в ат­мо­сфе­ре чис­то­го ки­сло­ро­да»
Ко­гда пря­мой путь не при­во­дит к ус­пе­ху (нет ма­те­риа­ла), ин­же­не­ры ищут об­ход­ный. Стре­мят­ся «об­ма­нуть» пре­пят­ст­вие ори­ги­наль­но­стью кон­ст­рук­ции.
Так и в дан­ном слу­чае. Мно­гое пред­ла­га­лось. Бы­ли кон­ст­рук­ции вро­де веч­но­го ка­ран­да­ша: по ме­ре сго­ра­ния гри­фель-фур­ма вдви­га­ет­ся в ван­ну. Бы­ли мик­ро­по­рис­тые дни­ща, на­по­ми­наю­щие стен­ки аль­ве­ол: они про­пус­ка­ли газ и удер­жи­ва­ли ме­талл. Во­дя­ное и воз­душ­ное ох­ла­ж­де­ние, спе­ци­аль­ные эк­ра­ны, рас­по­ло­же­ние фурм сбо­ку ван­ны — всё это то­же бы­ло.
И про­шло. Для жё­ст­ких ус­ло­вий, в ко­то­рых ра­бо­та­ет фур­ма, тре­бо­ва­лась кон­ст­рук­ция пре­дель­но про­стая и пре­дель­но на­дёж­ная.
Её на­шли. Фур­му «вы­ве­ли» из ме­тал­ла, её по­мес­ти­ли свер­ху, над ним. Но­вое ре­ше­ние? По­жа­луй. По край­ней ме­ре, в том смыс­ле, в ка­ком на­зы­ва­ют но­вым очень ста­рое, дав­но за­бы­тое. Ис­то­рия тех­ни­ки зна­ет ты­ся­чи та­ких при­ме­ров.
С фур­мы, рас­по­ло­жен­ной над ме­тал­лом, на­чи­нал Бес­се­мер. У не­го ни­че­го не вы­шло. Воз­дух, иду­щий свер­ху, «об­жи­гал» лишь по­верх­ность чу­гу­на, ос­нов­ная же его мас­са ос­та­ва­лась не­тро­ну­той. То­гда Бес­се­мер по­мес­тил фур­мы вни­зу и до­бил­ся ус­пе­ха.
И вот фур­ма сно­ва свер­ху. Но те­перь че­рез неё по­да­ёт­ся не воз­дух, а... ки­сло­род. Это во-пер­вых. И не про­сто по­да­ёт­ся, вры­ва­ет­ся в чу­гун со сверх­зву­ко­вой ско­ро­стью, под дав­ле­ни­ем 8—9 ат­мо­сфер. Это во-вто­рых
А в це­лом — но­вый ре­зуль­тат. Ки­сло­род про­ни­ка­ет глу­бо­ко в чу­гун, вы­зы­ва­ет бур­ное сго­ра­ние уг­ле­ро­да и при­ме­сей, чу­гун пе­ре­ме­ши­ва­ет­ся, ки­пит, пре­вра­ща­ясь в сталь. В то же вре­мя фур­ма, уда­лен­ная от ме­тал­ла, на­деж­но за­щи­щен­ная стру­ей хо­лод­но­го ки­сло­ро­да, не про­го­ра­ет.
Те­перь ки­сло­ро­ду от­крыт путь в кон­вер­тор­ное про­из­вод­ст­во, и, бла­го­да­ря ки­сло­ро­ду, сам кон­вер­тор­ный спо­соб вы­дел­ки ста­ли ста­но­вит­ся од­ним из глав­ных на­прав­ле­ний в раз­ви­тии ме­тал­лур­гии. Круп­ные кон­вер­тор­ные це­ха стро­ят­ся у нас в стра­не, в Со­еди­нен­ных Шта­тах Аме­ри­ки, в Ав­ст­рии.
Но спор не окон­чен. Ме­тал­лур­ги, вос­пи­тан­ные на мар­те­не, с тру­дом при­ни­ма­ют но­вое. В свое вре­мя они до­ка­зы­ва­ли, что кон­вер­тор­ную сталь не уда­ст­ся «ос­во­бо­дить» от азо­та. По­том, ко­гда это ста­ло оче­вид­но (сот­ни опы­тов, го­ды тру­да), они при­ня­лись ут­вер­ждать, что при­ме­не­ние кон­вер­то­ра ог­ра­ни­че­но ру­да­ми стро­го оп­ре­де­лен­но­го со­ста­ва. Сно­ва опы­ты (а ведь по­лу­чить для экс­пе­ри­мен­та кон­вер­тор не­лег­ко, это не про­бир­ка), сно­ва го­ды. Про­го­ра­ют фур­мы, и скеп­ти­ки вновь по­жи­ма­ют пле­ча­ми: «Яс­но, ни­че­го не вый­дет».
Те­перь и фур­мы не про­го­ра­ют, вы­дер­жи­ва­ют де­сят­ки пла­вок. А про­тив­ни­ки всё ещё есть. По­че­му они спо­рят сей­час? По инер­ции? Или по­то­му, что с «до­б­рым, ста­рым» мар­те­ном лег­че и спо­кой­нее жить?..
А по­бе­дит всё-та­ки но­вое. В ря­дах бор­цов за идею бы­ли та­кие лю­ди, как про­фес­сор Че­кин, ста­рый, пар­ти­зан Се­мё­нов, ин­же­нер Моз­го­вой, от­дав­ший ки­сло­род­но­му кон­вер­то­ру всю свою жизнь. Ты­ся­чи и ты­ся­чи ин­же­не­ров и учё­ных при­ня­ли от них эс­та­фе­ту.
По­ис­ки про­дол­жа­ют­ся. Срав­ни­тель­но не­дав­но соз­да­на печь но­во­го ти­па — ро­тор­ная. Она пред­на­зна­че­на для пе­ре­дел­ки чу­гу­на в сталь и по кон­ст­рук­ции на­по­ми­на­ет печь, в ко­то­рой об­жи­га­ют це­мент. С ви­ду это ог­ром­ный ва­лик. Ва­лик вра­ща­ет­ся, пе­ре­ме­ши­вая жид­кий чу­гун, а че­рез по­лую ось в не­го по­да­ет­ся ки­сло­род. Не­труд­но за­ме­тить, что ро­тор­ная печь раз­ви­ва­ет прин­ци­пы, за­ло­жен­ные в бес­се­ме­ро­ва­нии. Она ни­ко­гда не смог­ла бы поя­вить­ся без кон­вер­то­ра.
Та­кие пе­чи уже при­ме­ня­ют­ся. В кон­це 1958 го­да на Ниж­не-Та­гиль­ском ком­би­на­те пу­ще­на 20-тон­ная ро­тор­ная печь. Ре­зуль­та­ты от­лич­ные. Печь ём­ко­стью 100 тонн даст боль­ше ме­тал­ла, чем че­ты­ре 200-тон­ных мар­те­на. Вы­со­кая про­из­во­ди­тель­ность, на­дёж­ность, эко­но­мич­ность от­кры­ва­ют «ва­ли­ку» ши­ро­кую до­ро­гу в про­мыш­лен­ность.
 

Алфавитный указатель: 

Рубрики: