Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от понятий «действие» и «MPV»

В новых формулировках и на новом – взятом из книги Лерера «Вообрази» - примере хотел бы в очередной раз раскрыть идею, что для ТРИЗ может иметь ценность использование понятия «неявная функция» и, главное, необходимости создание под него соответствующего инструментария.

С одно стороны в рамках ФА ТРИЗ понятие «функция» используется в крайне расширенном виде – как действие по изменению параметра «материального объекта». Безусловно такое использование подтверждено множеством эффективных практических разработок, но важно то, что подобное использование приводит (сужается) к достаточно физико-технологизированному перечню функций (действий). См. например, одну из последних на Методологе статей А.Т.Кынина и А.И.Привеня). С помощью подобного ряда функций можно описать только взаимодействие «железных» частей ТС.

С другой стороны необходимость выхода в понятии «функция ТС» на «полезность для человека» приводит к сведению функций к потребностям человека. Эта линия более представлена в рамках расчета идеальности, а точнее числителя дроби идеальности (представляющего собой «сумму функционала»). Из последних на форуме работ с близкой интерпретацией функции см., например, на Методологе одну из последних статью А.А.Любомирского. При этом часто переходят от функции к MPV, а последнее чуть ли не отождествляется с потребностями потребителя (отсюда и предполагаемые методы измерения – через измерение удовлетворенности изменения соответствующей MPV). Данная линия интерпретации функции сужает ее содержание к области осознаваемых желаний человека, его целей, тогда как функция это больше «целесообразность без цели» (см. предыдущие заметки в данном блоге). Другими словами подобное понимание функции вполне учитывает критерий полезности (в отличие от первого понимания), но сводит «полезность» только к целенаправленным и осознаваемым потребностям – за рамками остается «неявная функция».

Приведу демонстрационной критический пример важности выхода за рамки осознаваемых потребностей. Этот пример относится к таким ТС как офисное здание и город.

Если бы я задался вопросом о том, какие функции выполняет то или иное расположение и количество общественных мест (например, буфет или туалет) в офисном здании, то исходя из «физического» перечня функций сложно было бы указать какие физико-химические действия выполняет изменение расположения буфета или туалета (видимо что-то типа «удлиняет/ укорачивает путь» и т.п.).

Исходя из «психологического» (от MPV) понимания функции ответ уже более осмыслен – понятно, что сотрудники фирмы вполне могли бы рассказать о наиболее желаемом (удобном) расположении и количестве буфетов и, главное, туалетов. Наиболее «полезно» («функционально»), чтобы общественных мест было много и хотя бы одно находилось как можно ближе к твоему рабочему месту.

Между тем существует как теория, так и практики, показывающие, что наиболее функциональным будет прямо противоположное состояние дела – полезно, чтобы типовое общественное место (буфет или туалет) было одно и как можно дальше от рабочего места и друг от друга (буфет от туалета). Полезно тем, что существенно повышает инновационную производительность фирмы. Связано это с тем, что повышается количество случайных встреч и разнотематических («бессмысленных») миниразговоров, а это в свою очередь в несколько раз увеличивает эффективность инновационной деятельности фирмы (количество и качество новых продуктов фирмы). Например, именно в этом видят одну из основных причин высокой эффективности анимационной компании Пиксар (см. приложение).

Аналогично MPV, предъявляемые жителями своему большому городу (стремление жить в одноэтажном пригороде – на природе, а не в скученном «каменном мешке»), противоречат математическим расчетам, показывающим, что определенная скученность в разы повышает эффективную инновационную деятельность (начиная от количества патентов и заканчивая оценкой инновационных продуктов). При этом отчасти различия по возможности случайных встреч определяется победа Селиконовой долины над аналогичным проектом шоссе 128, тогда как по качеству инфраструктуры и многим другим характеристикам «шоссе» должно было победить (см. приложение). Также неучетом данного фактора объясняется часто используемый (хотя бы представителями Римского клуба) факт, когда в середине прошлого века в США массовое переселение из трущоб в новые благоустроенные дома привели к еще большему возрастанию преступлений и других проблем переселенцев.

Не предлагаю обсуждать насколько представленная теория справедлива – достаточно того, что 1) она возможна и даже имеет некоторые научные подтверждения, 2) в отношении офисов есть практика эффективного применения. При том, что сам отношусь к этой теории достаточно критично (поскольку кажутся важными многие сопутствующие факторы), самое интересное для меня в том, что эти примеры используют такое понимание функции, которое и не «физическое» и не «психологическое» (поскольку напрямую противоположно части MPV «пользователей»). Предполагаю, что и для куда более традиционных для ТРИЗ «железных» ТС существование неявных функций является не таким уж редким фактом.

 

Приложение. Отрывки из книги Лерера «Вообрази».

С. 185-191

Анимационная студия Pixar разместилась на территории старого консервного завода Del Monte на севере Окленда. Первоначально было решено строить что-то еще — архитектурный комплекс из трех зданий с отдельными офисами для компьютерщиков, аниматоров и руководства. Но, хотя план был коммерчески выгодным — маленькие специализированные здания проще построить, — Стив Джобс его пересмотрел. ("Мы шутили, что здание было для Стива его собственным фильмом, — говорит Катмулл. — Он действительно следил за всем".) А вскоре Джобс полностью пересмотрел и свое отношение к студии. Вместо трех зданий должно было появиться большое общее пространство, в центре которого был бы полный воздуха атриум. "Философия этого проекта заключалась в том, чтобы поместить все самое важное в сердце здания, — говорит Катмулл. — А что для нас самое важное? Взаимодействие между людьми. Именно для этого Стиву понадобился атриум. Он хотел создать просторное помещение, где люди всегда имели бы возможность общаться друг с другом".

Но Джобс понял, что недостаточно построить атриум, нужно заставить людей прийти туда. Он начал с почтовых ящиков, перенеся их в холл. Затем он разместил в центре здания конференц-залы, а вслед за ними — столовую, кафе и сувенирный магазин. Но и этого ему было мало, так что Джобс в конечном итоге решил оборудовать единственные в здании туалеты также в атриуме. "Сначала я решила, что это самая дикая в мире идея, — говорит Дарла Андерсон, исполнительный продюсер нескольких пиксаровских фильмов. — Что если я бегаю в туалет каждые полчаса? Я совершенно не хочу каждый раз проходить через атриум. Это напрасная трата времени. Но Стив сказал: "У всех должна быть возможность случайно кого-то встретить". Он и в самом деле верил, что лучшие встречи случайны. Например, в холле или на парковке. И знаете что? Он был прав. Я работала гораздо эффективнее, беседуя с кем-нибудь за тарелкой с хлопьями или встречая кого-то по пути в туалет, чем сидя у себя за столом". Брэд Берд, режиссер "Суперсемейки"  и  "Рататуя",  с  этим  согласен:  "Атриум действительно может казаться самым ненужным помещением в здании. Но Стив заметил, что все самое интересное начинается,  когда люди  встречаются случайно,  устанавливают зрительный контакт друг с другом. Поэтому он сделал так, чтобы мы не могли проводить все свое время где-то на задворках студии".

Но дело не только в атриуме, атмосфера постоянного взаимодействия царит во всем кампусе. Я приехал на студию в самые безумные дни — заканчивалась работа над третьей "Историей игрушек", и кажется, эхо непрерывного общения можно было услышать повсеместно. В туалете, как и предсказывал Джобс, что-то обсуждали. Толпы болтающих о саундтреке Рэнди Ньюмана людей можно было увидеть в кофейне, масса народа над тарелками с тайским карри в Luxo Cafe обменивалась шутками. Я увидел людей, общающихся в художественных галереях и прислушивающихся к тому, о чем беседуют аниматоры в своих удобных креслах. (Вечерами вся социальная активность перемещалась в бары — на территории пиксаровского кампуса есть одиннадцать распивочных.) А еще на студии работает "Вселенная Pixar" — комплекс из 110 образовательных курсов, от литературного до комической импровизации, которые могут посещать служащие. Классы забиты студентами, так что Джон Лассетер порой учится показывать фокусы в атриуме рядом с охранником. Латинская надпись на гербе "Вселенной Pixar" гласит: Alienus Non Diutius, что значит: "Больше не в одиночестве".

Социолог Рэй Ольденбург называет такое место сбора "третьим местом". Этим термином он обозначает любые помещения для интерактивного общения, которые не являются ни домом (первое место), ни офисом (второе место). Такие общие зоны играют гигантскую роль в истории новых идей — вспомнить хотя бы английские кофейни XVIII века, где горожане собирались, чтобы обсудить все что угодно, от химии до радикальной политики, или бары Левого берега модернистского Парижа, завсегдатаями которых были Пикассо и Гертруда Стайн. Сила таких третьих мест, говорит Ольденбург, заключается в том, что они объединяют все разнообразие талантов, позволяя людям свободно общаться за кофе или выпивкой. Уникальность же студии Pixar в том, что такие пространства стали частью офиса. Там, конечно, есть кабинеты и рабочие столы, но помимо них — еще и виски-бары и кофейни. В результате весь офис заполняется шумом голосов — саунд-треком эффективности третьего места.

Хотя    подобное    общение    может    показаться    кому-то второстепенным и неэффективным, просто серией случайных встреч, снижающих производительность, Pixar относится к нему чрезвычайно серьезно. На студии знают, что болтовня сотрудников не напрасная трата времени и что случайные разговоры являются неиссякаемым источником новых идей. Именно благодаря этому студия усвоила один из самых важных уроков коллективного творчества: наиболее новаторские команды состоят из знакомых и незнакомцев, равно как и та бродвейская труппа, что поставила "Вестсайдскую историю".   (Компании и Google также придерживаются этой идеи, концентрируясь на горизонтальном взаимодействии.) И хотя большинство людей в Pixar работают небольшими дружными командами, атмосфера студии способствует их общению с коллегами, занимающимися совсем другими проектами. "Мы долго выстраивали эту географию — как разместить офисы и рассадить людей, — говорит Андерсон. — Часть моей работы [как продюсера] — следить за тем, чтобы каждый мог в любой момент с кем-то столкнуться. Если я не вижу много таких столкновений, я начинаю беспокоиться". Когда Андерсон узнает, что аниматор размышляет над неким техническим аспектом работы, она сажает его в конце длинного коридора, где расположены офисы технарей. Если сценарист бьется над эпизодом с участием конкретного персонажа, она должна убедиться в том, что он регулярно натыкается на аниматоров, рисующих этого персонажа. "Мы думаем, что такие случайные беседы в холле могут быть полезными, — говорит Андерсон. — Большинство из них, конечно, не важны. Люди говорят о детях, о футболе, о чем-то еще. Но каждая такая встреча, каждый случайный разговор могут привести к прорыву".

Чтобы понять всю мудрость пиксаровского подхода к проектированию офиса, нужно ознакомиться с работами Тома Аллена, профессора организационных исследований в Массачуссетском технологическом. В начале 1970-х Аллен изучал рабочие отношения инженеров в нескольких больших корпорациях. После многих лет анализа их разговоров, включая те, что проходили в холлах и кафе, он придумал "кривую Аллена", указывающую на вероятность того, что любые два человека в офисе однажды будут общаться. Согласно кривой Аллена, человек в десять раз чаще склонен общаться с тем коллегой, который сидит за соседним столом, чем с тем, кто сидит на пятьдесят метров дальше.

Конечно, не секрет, что мы любим поболтать с теми, кто рядом. Но, изучая офисные разговоры, Аллен также открыл и кое-что неожиданное. Проанализировав информацию, полученную с рабочих мест, он понял, что лучшие сотрудники, то есть те, кто выдает больше всех новых идей, были также и теми, кто постоянно участвовал в разных взаимодействиях. "Лучшие сотрудники постоянно консультировались с четырьмя—девятью коллегами [по поводу порученного им проекта]. Зато служащие с низкими производственными показателями общались лишь с одним-двумя, — писал Аллен в своем трактате 1984 года "Управление потоками технологий" (Managing the Flow of Technology). — Значит, чем больше существует коллег, с которыми консультируется служащий, тем выше его собственная производительность". Ключевое слово в этом предложении — "собственная". Согласно исследованию Аллена, офисные разговоры настолько важны, что стоит лишь немного улучшить их качество, и уровень творческой производительности резко подскочит вверх, а количество новых идей напрямую зависит от того, со сколькими коллегами общаются сотрудники. Это подтверждает, что самое важное место в любом офисе — не зал для совещаний, не лаборатория и не библиотека, а комната, где стоит кофейный автомат.

Тот же вывод сделал в своем исследовании Брайан Уцци — социолог, посчитавший уровень Q у бродвейских мюзиклов. В 2009 году Уцци получил доступ к настоящему кладу — огромной базе данных крупного хедж-фонда, содержащей полную информацию обо всех мгновенных сообщениях (МС), отправленных каждым трейдером компании за последние восемнадцать лет. Первое, что выяснила команда Уцци, — трейдеры посылали невероятное количество сообщений. Они обменялись более чем двумя миллионами МС, при этом каждый трейдер одновременно участвовал в шестнадцати разных МС-обменах.

Уцци хотел выяснить, как этот непрерывный поток информации влиял на финансовые показатели трейдеров. Особенно его интересовал шквал сообщений, обрушившийся сразу после выпуска нового финансового отчета. "Вы часто видите, что некая новая информация поступает на терминал Bloomberg и за этим следует внезапный всплеск общения, — говорит Уцци. — Это свидетельствует о том, что каждый пытается обсудить и проанализировать полученные новости. Хороши ли они? Как поступить с акциями?" Уцци называет это процессом разрешения противоречий, так как трейдеры пытаются разобраться в непонятной для них информации. Они задают друг другу вопросы и только выигрывают от общения с коллегами. "У них есть стимул разобраться в полученном материале как можно быстрее, — говорит Уцци. — Чем быстрее ты соображаешь, тем больше денег зарабатываешь. Изучая привычку трейдеров отправлять сообщения Уцци   сумел   задокументировать  всю   силу   этого   электронного взаимодействия. Он понял, что Том Аллен был прав: лучшими трейдерами оказались самые общительные; люди, которые много разговаривали и отправляли больше всех сообщений, и денег зарабатывали больше, чем остальные. (Стандартная прибыль трейдеров с торгов составляет 55% от сделок, но те, кто был более общителен, получали на своих сделках свыше 70%). "Вы их знаете, это те парни, которые одновременно ведут несколько разных переговоров, — говорит Уцци. — Они буквально высасывают информацию из всех подряд, словно вакуум. Они не замолкают и тогда, когда открываются продажи, наоборот, их обмен мгновенными сообщениям возрастает". Наименее успешные трейдеры, напротив, проводят в электронных чатах гораздо меньше времени. Также они и вовсе перестают обмениваться сообщениями накануне принятия инвестиционного решения. По словам Уцци, "они обрывают все разговоры, то есть понятия не имеют о том, что происходит".

Эти финансовые разговоры Уцци сравнивает с процессом творчества. "Акт инвестирования похож на решение трудной задачки. Трейдеры словно пытаются соединить все точки. И если вы посмотрите на обмен мгновенными сообщениями [в хедж-фонде], то увидите, что они часто приводят к хорошей идее, успешной сделке. Поскольку трейдеры прислушиваются к своей сети контактов, им удается добиться того, до чего сами они никогда бы не дошли". Хотя может показаться, что мгновенные сообщения отвлекают — классический пример того, как многозадачность приводит к безумию, — Уцци подтверждает, что они являются важными элементами успеха. "Если бы мне предложили выбрать между трейдером-умницей и трейдером-болтуном, я бы обязательно поставил на последнего. Разговоры имеют огромное значение", — говорит социолог.

 

С. 219-237

Чем объясняется быстрая урбанизация мира? В чем ошибся Мальтус? В 1988 году в одной влиятельной газете нобелевский лауреат экономист Роберт Лукас написал, что продолжающаяся в городах жизнь кажется фундаментальным парадоксом (Robert Lucas. On the Mechanics of Economic Development. Journal of Monetary Economics 22 (1988): 3-42). Опираясь на данные "обычного перечня экономических факторов", Лукас пишет, что "города должны были исчезнуть... теории производства нечем удержать их"- Хотя экономисты осознают бремя городской жизни — дорогие квартиры, насилие и так далее, — они изо всех сил стараются понять ее преимущества. Остается загадкой, почему все эти странные чужаки оказались вместе на одной территории. Поскольку Лукас не знал нормальных ответов — экономические уравнения, по его словам, тут были бесполезны, — он поддерживал теории городской активистки и автора книги "Смерть и жизнь больших американских городов" Джейн Джекобс (Джекобс Дж. Смерть и жизнь больших американских городов. М.: Новое издательство, 2011). Впервые она заинтересовалась городами, когда ее родному району Гринвич-Виллидж потребовалась защита. В то время мелкие анклавы постоянно переживали атаки градостроителей, пытавшихся "модернизировать" гражданский пейзаж, снести бульдозерами старые дома и возвести "суперкварталы" с жилыми высотками и надземными шоссе. Это было "будущее уже сегодня": если революционные технологии смогли изменить частные дома со всеми новыми штуковинами вроде посудомоечных машин и телевизоров, то наука была способна преобразить и общественные территории. Слова о городском упадке ушли бы в прошлое.

"Но посмотрите, что мы сотворили па первые несколько миллиардов [выделенных на реконструкцию]. Жилые массивы для малообеспеченных, ставшие худшими рассадниками преступности, вандализма и общей социальной безнадежности, чем трущобы, которые они собой заменили. <... > Культурные центры, не способные окупить существование приличного книжного магазина. Общественные центры, посещаемые только бездельниками из бездельников, которым совсем уж некуда пойти. Променады, которые ведут из ниоткуда в никуда и где никто не совершает променадов. Скоростные магистрали, которые выхолащивают большие города. Нет, это не реконструкция городов. Это их разграбление".

Разгром плана современной городской застройки позволил Джекобс изучить достоинства старомодных районов. Она начала с прогулок по участку Виллидж, идущему вдоль Гудзона. Джекобс сравнивала хаотичное движение по тротуарам со спонтанным "балетом", в котором участвуют  представители  разных  слоев   общества.   На  поклон выходили школьники, сплетничающие домохозяйки и офисные служащие, возвращавшиеся на работу с обеда. Мистер Лейси, слесарь, болтал в сигарном магазине с мистером Шлюбе, ирландский грузчик потягивал пиво, сидя рядом с поэтом в White Horse Tavern2. Хотя градостроители уже высмеяли подобные районы за их неэффективность, в связи с чем нью-йоркский строитель Роберт Мозес хотел построить восьмиполосное надземное шоссе через Сохо и Виллидж, Джекобс заявила, что эти случайные встречи имеют огромное значение. Город для нее был не кучей зданий, а кораблем с каютами, где одни люди могли общаться с другими. Город не был силуэтом на фоне неба, он танцевал.

Кроме того, беседы на тротуарах имели и реальные преимущества. По словам Джекобс, сила Гудзон-стрит сосредоточилась в ее "разнообразной тусовке", позволяющей горожанам с легкостью обмениваться информацией. Хотя города и могут страдать от нехватки материальных ресурсов, Джекобс делает ставку на избыток человеческого капитала, который и позволяет появиться на свет ценным нововведениям вроде музыкальной "новой волны".

Именно поэтому Виллидж был столь необходим. Возможно, район и казался анахронизмом — его дороги проектировались под телеги, запряженные лошадьми, а не под машины, — но Джекобс настаивала, что его расположение оставалось идеальным для города. Здесь находилось множество старых зданий с относительно низкой арендной платой, а она привлекала великое разнообразие "постояльцев". Главное, район был многофункциональным, с жилыми квартирами,  мелкими лавочками и ресторанчиками. А это значило, что разные люди оказывались на улице по разным причинам и в разное время суток. В результате Виллидж превратился в плавильный котел идей, которыми обменивались незнакомцы. Джекобс придумала крылатое выражение о том, что творилось в густонаселенных местах, — "перемещение знаний".

***

Интересно, что хаос крупного города до предела увеличивает значимость этого перемещения. Поскольку города вынуждают нас общаться с людьми из разных "социальных кругов" — мы устраиваем вечеринки с друзьями, но также разговариваем с незнакомцами на улице, — на нас в конечном итоге влияет множество чужих мировоззрений. И хотя это заманчиво — обесценить городские взаимодействия (что может выйти из случайной уличной болтовни?), — они приносят впечатляющую выгоду. Взять хоть исследование экономиста университета Брендиса Адама Яффе (Adam Jaffe, M. Trajtenberg, Rebecca Henderson, Geographic Localization of Knowledge Spillovers as Evidenced by Patent Citations, Quarterly Journal of Economics 108 (1993): 577-98). Он пошел по бумажному следу патентного цитирования — перечня предыдущих изобретений, на который опирается каждое патентное заявление. Яффе обнаружил, что новаторство по большей части локальный процесс — цитирование в десять раз чаще относится к тому городскому району, в котором находится патентное управление. Это значит, что одних изобретателей вдохновили другие, живущие по соседству, даже если работы никак не связаны тематически. Такая логика применима не только к патентам. (…)

***

Джеффри Вест не обедает. Его врач говорит, что у него легкая аллергия на еду — от нее его тошнит, и он делается сонным. Когда Вест работает — пристально вглядывается в неразборчивые уравнения на исчерканных листках или смотрит в окно на пустынную долину, — он живет на чае с кофеином и иногда — на карамельном печенье. Его седые волосы растрепаны, бороду долго не стригли. Видно, что Вест смотрит на повседневные мирские нужды типа потребления пищи и подстригания усов как на досадные раздражители, отвлекающие его от куда более интересных дел. Иногда кажется, что Вест завидует своему компьютеру, этой молчаливой машине без чувства голода и перемены настроений. Все, что ей нужно, — это электрический кабель.

Веста интересует лишь предельно абстрактный мир. Ученому нравится сравнивать себя с Кеплером, Галилеем или Ньютоном, поскольку он тоже физик-теоретик в поисках фундаментальных законов. Но Вест не пытается расшифровать физическую вселенную, его не интересуют далекий космос, черные дыры и теория струн. Несмотря на то что он десятилетиями работал в Стэнфорде и Национальной лаборатории в Лос-Аламосе, где специализировался на поведении элементарных частиц, он оставил свою научную область после того, как Конгресс в 1993 году остановил работы над сверхпроводящим суперколлайдером в Техасе. "Поначалу я был опустошен. Ведь я запланировал столько важных экспериментов", — рассказывает Вест. Однако ученый не готов был уйти на покой и начал раздумывать над тем, что еще мог бы изучать: "Я понял, что физики очень хороши в поисках закономерностей. Нам здорово удается распутывать сложные системы".

Так что Вест начал искать сферу, в которой пригодились бы его навыки. В конце концов он остановился на городах. Для физика городские джунгли были своего рода хаотическими системами — все эти гудящие такси и пробки на дорогах, — но они могли подчиняться короткому перечню глобальных правил. "Мы потратили кучу времени, думая о городах в контексте местных деталей, об их окрестностях, ресторанах и музеях, — говорит Вест. — Но у меня было предчувствие, что в них было что-то еще, что каждый город сформирован по своим скрытым законам".

Вест понял, что никто эти законы не ищет. На современную урбанистику он смотрел как докеплеровские физики; он высмеивал ее как область науки, не имеющую принципов. "Это все догадки, — говорит он, — сказочки. В этом нет системы". Поскольку он собирался рассказывать мэрам, как им управлять городами, он хотел, чтобы его

советы были полностью эмпирическими, основанными на строгих фактах. Вест устал от урбанистической теории, он хотел изобрести урбанистическую науку.

Конечно, прежде чем разделаться с городом, то есть трансформировать предположения Джейн Джекобс в научную дисциплину, Весту нужны были данные. Много данных. Вместе с Луи Бетанкуром, еще одним физиком, ушедшим из науки, Вест начал рыскать по библиотекам в поисках городской статистики. Ученые изучили множество документов об американской переписи населения, познакомились с тонкостями немецкой инфраструктуры и потратили несколько тысяч долларов на толстый альманах о провинциальных городах Китая. (К несчастью, он был на китайском.) Они смотрели на ошеломляющее количество переменных, от длины электрических проводов во Франкфурте до количества выпускников вузов в Буа и среднего заработка в Шэньчжэне. Они собрали статистику по заправочным станциям и личным доходам, канализационным трубам и убийствам, кофейням и скорости движения пешеходов.

После двух лет тщательного анализа Вест и Бетанкур выяснили, что все урбанистические переменные можно описать  в  нескольких  изысканно  простых уравнениях (Luis Bettencourt et al. Growth, Innovation, Scaling and the Pace of Life in Cities PNAS 104 (2007): 7301-6). Эти законы автоматически возникают повсеместно, где бы ни скапливались люди, втискиваясь в многоквартирные здания, вагоны метро и на тротуары. Неважно, о каком городе идет речь, Манхэттене в Нью-Йорке или Манхэтте-не в Канзасе, урбанистическая модель всегда одна и та же. Вест не скромничает, рассказывая о величине своего достижения: "Мы нашли константы, характерные для каждого города. На основании этих законов я могу с точностью  спрогнозировать количество насильственных преступлений, площадь дорожного покрытия и средний заработок в японском городе с населением в двести тысяч человек. Я ничего о нем не знаю. Не знаю, где он находится, что производит и какова его история, но я могу рассказать вам все. Причина в том, что все города одинаковы. Они чертовски одинаковы, так что уравнения верны".

Существование этих уравнений напрямую зависит от балета Гудзон-стрит. Хотя Джекобс могла лишь догадываться о ценности городских взаимодействий, Вест настаивает на том, что его уравнения подтверждают ее теории. Свои данные он считает научным аналогом уличного танца Джекобс, поскольку они подкрепляют ценность городских пространств цифрами. "Мой любимый комплимент — когда люди говорят мне: "Вы сделали то, что сделала бы Джейн Джекобс, будь она математиком". Цифры наглядно демонстрируют — и Джекобс была достаточно умна, чтобы это предположить, — что, объединяясь, люди становятся более продуктивными, — говорит Вест. — Они обмениваются большим количеством идей и придумывают больше нового. По-настоящему восхитительно то, насколько это предсказуемо. Это происходит автоматически, в одном городе за другим".

В соответствии с уравнениями Веста и Бетанкура каждая социально-экономическая переменная в городах, от производства патентов до дохода на душу населения, растет по экспоненте приблизительно 1,15. Интересен размер этой экспоненты, который больше единицы. Значит, житель города-миллионника должен производить в среднем на 15% больше патентов и зарабатывать на 15% больше, чем житель города с населением в пять тысяч человек. (У жителя крупного города также на 15% больше ресторанов поблизости и создается на 15% больше торговых марок.)

У городов суперлинейный рост: чем они больше, тем более продуктивен каждый их отдельно взятый житель.

Корреляции остаются теми же самыми, даже если добавить уровень образования, IQ и трудовой стаж. "Это замечательное уравнение говорит о том, зачем люди переезжают в мегаполисы, — уверен Вест. — Вы можете переместить жителя города в пятьдесят тысяч человек в город с шестимиллионным населением, и он вдруг начнет производить в три раза больше разных вещей. Не имеет значения, где находится город и вообще о каком городе идет речь. Закон остается неизменным".

Вест  и  Бетанкур  называют  этот  феномен  "суперлинейным вычислением", которое представляет собой причудливый способ описания  возросшей  производительности людей, живущих в больших городах. В графическом виде суперлинейное уравнение похоже на американские горки,  стремящиеся к небу.  Крутой склон возникает  из  положительных  откликов  на  городскую жизнь:  растущий  город делает каждого  жителя  более продуктивным, что провоцирует других людей на переезд и так далее. По мнению Веста, эти суперлинейные модели демонстрируют то, почему города стали самым важным изобретением в истории человечества. Они превратились в идею, говорит он, разблокировавшую наш экономический потенциал и выпустившую на волю нашу изобретательность. Стоило людям начать жить плотными группами, как они создали своего рода поселение, способное к обновлению; город, построенный на торговле мехами, в один прекрасный день дал жизнь Уолл-стрит, а островок на Сене, выбранный за его стратегическое расположение, в конечном итоге может стать местом, полным авангардных художников. "Города — неисчерпаемый источник идей, — говорит Вест. — И это полностью вытекает из уравнений. Как только город вырастает, все тут же начинает ускоряться. Каждая человеческая единица становится более продуктивной и изобретательной. В природе у этого нет аналога. Мегаполисы — это полнейшая биологическая аномалия. Но вы не сможете ориентироваться в современной жизни, не понимая городов. Они — сила, стоящая за всем самым интересным. В них рождается все новое".

После того как Вест и Бетанкур открыли суперлинейные законы, регулирующие каждый город, они заинтересовались тем, чего не объясняли уравнения. Хотя с помощью математики можно предсказать приблизительную производительность конкретной городской территории, она не смогла описать локальные отклонения — эти небольшие различия, сделавшие Бриджпорт непохожим на Бруклин, Новый Орлеан — на Сиэтл, а Остин — на Хьюстон. "Когда я рассказываю о наших урбанистических законах, слушатели в первую очередь спрашивают об этих различиях, — говорит Вест. — Они говорят: "Если все города одинаковы, то что же делает мой город таким уникальным?" В конце концов мы так устали от этого вопроса, что решили найти ответ".

Первым делом физики поняли: эти отклонения сохраняются с течением времени. Бриджпорт, к примеру, был аномально богатым как минимум сто лет, в Новом Орлеане уровень преступности всегда был очень высок, а Остин перманентно производит больше патентов на душу населения, чем Хьюстон. "И тогда я понял, что не такой это глупый вопрос, — говорит Вест. — Отклонения не были случайными или кратковременными тенденциями. Напротив, они, кажется, рассказывали о городе что-то важное".

Кроме   того,   прочность   этих   различий   указывала на возможность выявления скрытых корреляций урбанистической жизни. Что, скажем, делает Остин самым новаторским техасским городом? Почему Кливленд всегда был таким бедным? Почему в Санта-Монике появляется так много новых брендов? Пока Вест и Бетанкур открывали для себя массу интересных моделей (например, лучший способ снизить уровень преступности — привлечь в город молодых выпускников вузов), одну из самых удивительных своих находок они сделали благодаря старому опросу принстонских психологов Марка и Элен Борнштейн (Marc Bornstein, Helen Bornstein. The Pace of Life. Nature 259 (1976): 557—59). В начале 1970-х Борнштейны высчитали среднюю скорость пешеходов в десятках городов мира, от Женевы до Иерусалима. Они отметили 18-метровый отрезок тротуара, а затем просто засекли время, за которое случайные пешеходы его преодолевали. Самое интересное, что обнаружили психологи, — ритм жизни тесно связан с плотностью населения: чем больше людей жило в городе, тем быстрее они передвигались.

Несмотря на то что физики ссылаются на этот документ как на еще одно свидетельство в поддержку суперлинейного вычисления — чем больше плотность населения, тем выше скорость, — они также открыли и неожиданную взаимосвязь. Оказалось, существует некое связующее звено между скоростью движения и производством патентов: в городах с необычайно стремительными пешеходами появлялось больше новых изобретений. (Оба городских измерения последовательны во времени.) Вест и Бетанкур попытались перевести эту своеобразную связь на язык физики. Они сравнили городских жителей с частицами, стремительно отскакивающими друг от друга и уносящимися в неожиданных направлениях. В самых творческих городах происходит то же самое, только с большим количеством столкновений.

Конечно, эти межличностные столкновения — человеческое трение в многолюдном пространстве — могут быть неприятными. Нам не хочется разговаривать с незнакомцами в метро или расталкивать других пешеходов. Тем не менее Вест настаивает, что во всех успешных городах всегда немного неуютно. Он говорит о целях городского планирования как о поиске возможности свести к минимуму стесненные обстоятельства людей, увеличивая при этом человеческое взаимодействие. В конце концов, жители Гудзон-стрит не прочь пообщаться друг с другом на улице или поболтать с мясником, покупая мясо. Как отмечала Джекобс, устройство ее манхэттенского района — нерегулярность улиц, плотность расположения особняков — означало, что она не чувствовала себя в центре огромного мегаполиса, переполненного незнакомцами. Это поддерживало близкие отношения и способствовало наиболее значимым формам общения. Поэтому жители и называли свой район Виллидж (деревня).

В последние десятилетия, однако, многие быстрорастущие города Америки, такие как Феникс и Риверсайд, преследовали совершенно иную городскую модель. Они

сконцентрировались на смягчении нежелательных взаимодействий, отказавшись от переполненных общественных мест и распространения знаний ради домов на одну семью. Правда, Вест и Бетанкур отмечают, что этот пригородный комфорт по многим городским показателям тесно связан с низкой производительностью. (Некоторые экономические исследования показали, что удвоение плотности  городской  застройки  повышает  производительность на 28%.) В Фениксе, например, последние сорок лет уровень доходов и количества изобретений был ниже среднего. "Вы смотрите на эти быстрорастущие города, и они напоминают вам ландшафтные опухоли, — говорит Вест с присущим ему пафосом. — Они демонстрируют крайние уровни роста, но это неустойчивый рост. Потому что они еще не разработали необходимые виды взаимодействия, способные привести к новым идеям. Вы не можете вечно расти на обещаниях дешевой земли".

Вест противопоставляет длительную слабость Феникса Сан-Хосе — городу, который последние сорок лет славится необычайным новаторством.  (Данные красноречивы: пока Феникс занимает 146-е место в списке американских городов, производящих патенты на душу населения, Сан-Хосе стоит на втором.) В самом деле, даже когда фермы в регионе Сан-Хосе выращивали по большей части грецкий орех и абрикосы, а до Силиконовой долины было еще далеко, здесь производилось аномально большое количество патентов на душу населения. "В этом городе есть нечто, делающее его особенно удачливым в сфере изобретательства, — говорит Вест. — Причина того, что здесь разместилась Силиконовая долина, лежит в местной культуре. Это не историческая или географическая случайность, все дело в цифрах. На данный момент уравнение не скажет вам, почему регион Сан-Хосе всегда был таким новаторским. Все, что оно может показать, это что Силиконовая долина — необычайно творческое место. Она по-настоящему выделяется на фоне остальных".

***

Шоссе 128 идет вокруг Бостона. Оно начинается как двухполоска в рыбацком порту Глостер, штат Массачусетс, затем извивается в сторону пригородов. В начале 1950-х шоссе стало условным обозначением для предприятии американской индустрии высоких технологий, гнездившихся в его изгибах. (В 1955 году BusinessWeek назвала шоссе 128 "волшебным полукругом", в то время как Forbes дал ему имя "Технологическая дорога Америки".) Особенно справедливо это для Уолтама и Ньютона — двух городков, быстро застроенных технопарками и стеклянными офисными башнями. К 1970-м территория, ограниченная шоссе 128, вмещала шесть из десяти крупнейших технологических компаний мира, включая Digital Equipment Corporation и Raytheon. "Массачусетское чудо" развивалось полным ходом.

В то время как шоссе 128 переживало послевоенный бум, регион Сан-Хосе оставался полностью сельскохозяйственным, основой местной промышленности были плодовые деревья. Вот почему все так удивились, когда Уильям Шокли, эксцентричный изобретатель транзистора, основал Shockley Transistor Corporation в маленьком городке Маунтин-Вью. (Шокли попробовал запустить транзисторную компанию в районе шоссе 128, но крупные бостонские фирмы не заинтересовались его товаром.) Поскольку Шокли не смог убедить никого из своих бывших коллег по Bell Labs присоединиться к его новому предприятию, потому что никто не захотел переезжать в калифорнийский фермерский городок, он нанял на работу выпускников Стэнфорда и  Калифорнийского технологического. К несчастью, Шокли оказался ужасным начальником, и в 1957_м восемь его исследователей уволились. Компания беглых инженеров — они сами себя называли Вероломной восьмеркой — основала в гараже в Сан-Хосе Fairchild Semiconductor Company. Парни продавали самые первые партии транзисторов для IBM, и к 1963-му их оборот составлял более 130 млн долларов в год. Несколькими годами позже двое из этих инженеров, Роберт Нойс и Гордон Мур, ушли из Fairchild и открыли собственную компанию, производящую микрочипы. Они назвали ее Intel.

К началу 1980-х Силиконовая долина стала домом для десятков успешных компаний вроде Intel: Apple Computer, Cisco, Oracle и Sun Microsystems. Новички были столь успешными, что к 1985 году в Силиконовой долине на высокотехнологичном производстве работало в два раза больше людей, чем в районе шоссе 128. В последующие годы преимущества Западного побережья только возрастали: такие интернет-компании, как Netscape, Google, Netflix и Facebook,—тоже выходцы из пригородов Сан-Хосе. (Хотя Facebook был основан в гарвардском общежитии в феврале 2004 года, Марк Цукерберг тем же летом перевез компанию в Пало-Альто. Он сказал, что хочет быть "поближе к движухе".) А все настоящие приверженцы Бостона — огромные компании вроде Digital Equipment Corporation и Wang Laboratories — вышли из бизнеса. Менее чем за пятьдесят лет фермерский регион Сан-Хосе, выращивавший грецкие орехи, превратился в технологический центр мира.

Удивительный успех Силиконовой долины поднимает интересный вопрос: что случилось с шоссе 128? Как отмечает Вивек Вадхва, профессор бизнеса в Дьюке, "если вы искали территорию, где могли бы преуспеть [в технологическом секторе], то в 1975 году разумнее было бы делать ставку на шоссе 128. Здесь был дан самый мощный старт, чем где-либо еще". В регионе находились несколько элитных исследовательских университетов вроде Массачусетского технологического и Гарварда, а также длинный перечень успешных компаний. Эти фирмы заключали крупные контракты с министерством обороны и контролировали рынок микрочипов и электронной аппаратуры.

Тем не менее этой форы было недостаточно: спустя десятилетия господства бостонский технологический сектор начал разваливаться. Корни краха в основном лежат в неспособности компаний шоссе и8 идти в ногу с новаторами Сан-Хосе и конкурировать с новым дизайном и товарами, поставляемыми Силиконовой долиной.

Что стало причиной этого разрыва между двумя изобретательскими регионами? Падение бостонского технического сектора было обусловлено теми самыми факторами, которые, по крайней мере первоначально, представлялись преимуществами. Как отмечает Саксени-ан, район шоссе 128 десятилетиями определялся наличием крупных фирм. (В какой-то момент на одной только Digital Equipment Corporation работало свыше 120 тыс. человек.) На самом деле эти компании были столь велики, что были самодостаточны. Digital Equipment Corporation не просто делала мини-компьютеры, она также производила микрочипы для своих компьютеров и разрабатывала программу, с помощью которой эти микрочипы работали. (Гордон Белл, вице-президент, отвечающий за исследования в цифровой сфере, описывал компанию как "большую организацию, отдельный остров в региональной экономике".) В результате бостонские фирмы очень серьезно относились к своим секретам — ученым Digital не позволялось разговаривать о работе с учеными Wang или делиться замечаниями с кем-то из Lotus. Компании строго соблюдали положения о неучастии в конкуренции и соглашения о неразглашении, бывшие служащие не имели права работать на конкурентов, а ученые не могли печататься в научных журналах. Это означало, что в фирмах в районе шоссе 128 информация поступала вертикально, так как идеи и изобретения распространялись строго внутри компании. Хотя эта вертикальная система была создана, чтобы облегчить шоссе 128 защиту интеллектуальной собственности, она также делала компании гораздо менее новаторскими, потому что творчество городских районов зависит от их способности содействовать свободному потоку информации: им нужно это распространение знания, когда соседи обмениваются идеями и работают вместе. Но в случае шоссе 128 этого не произошло. Хотя в регионе было множество талантов, они не могли взаимодействовать — каждая фирма была как частный остров. В итоге новаторство задохнулось.

Вертикальная культура бостонского технического сектора существовала в резком контрасте с горизонтальным взаимодействием Силиконовой долины. Поскольку калифорнийские фирмы были маленькими и только начинали работать, они часто сотрудничали друг с другом и обменивались инженерами. Появились перекрестные взаимоотношения, и не было редкостью, что ученый из Cisco дружит с кем-то из Oracle, а один из основателей Intel дает управленческие  советы  молодому исполнительному директору Apple. (Ранее мы видели, как такое горизонтальное взаимодействие  могло   спровоцировать  озарения.)   Эти связи часто приводили к высокой текучести кадров, поскольку люди перепрыгивали с проекта на проект: в 1980-е средняя  продолжительность  работы  в  компании  Силиконовой долины не превышала двух лет.  (Этому также способствовало и то, что соглашения о неучастии в конкуренции не применялись в Калифорнии, что позволяло инженерам и менеджерам повторно покорять рынок труда и работать на конкурентов.) Индустриальная система Сан-Хосе строилась не вокруг отдельных фирм. Напротив, регион славился профессиональными сетями, компаниями инженеров, обменивающихся знаниями. В 1983 году Том Вулф в своем портрете Роберта Нойса описал неформальные сплетни, принятые в Силиконовой долине: "Каждый год было некое место — Wagon Wheel, Chez Yvonne, Rickey's, Roundhouse, — где члены эзотерического братства, молодые мужчины и женщины полупроводниковой индустрии, собирались после работы, чтобы выпить, посплетничать, похвастаться и обменяться историями о фазовых джиттерах, фантомной схеме, пузырьковой памяти, группе импульсов, контактах без дребезга, режиме пульсирующего трафика, тестах "чехарда", p-переходе, спящих режимах, случаях деградации параметров транзисторов, оперативной памяти, уведомлениях об отказе, минимальных рабочих скоростях, совместимых вычислительных машинах, ППЗУ, программаторах ППЗУ, отладчиках, террамагнитуде, то есть о великом множестве всего".

Эти случайные обмены — бродячие разговоры в кофейнях и барах, — являются важной движущей силой новаторства. В то время как Джейн Джекобс могла не одобрять беспорядочную застройку калифорнийских пригородов, инженеры руководили созданием собственной Гринвич-Виллидж. Они не сталкивались друг другом на людных тротуарах и не сплетничали на крыльце особняка. Вместо этого они встречались за пивом в Wagon Wheel или обменивались секретами в Roundhouse. Это не было балетом Гудзон-стрит, но это все равно был танец. Танец, имевший значение.

Комментарии

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Изображение пользователя GIP.

Предполагаю, что и для куда более традиционных для ТРИЗ «железных» ТС существование неявных функций является не таким уж редким фактом.

Более того - их значительно больше, чем явных, ибо в этом суть научно-технического прогресса.

Другое дело - используется ли понимание этой неявности в ТРИЗ?

Скорее нет, чем да, ибо неявность - сродни идеальности.  В связи с чем - надо разобраться со смыслом функции с позиции идеальности.

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Изображение пользователя Gregory Frenklach.

Задачи на выявление неавных функций - это особый вид исследовательских задач. В отличии от обычных исследовательских задач, в которых нужно найти механизм явления и  которые решаются переводом их в изобретательские методом обращения, в этих задачах нужно опеделить назначение  чего-либо. Это задачи совершенно другого типа и решаются они по-другому. Должен заметить, что, по-моему, это один из самых сложных видов исследовательских задач. При этом замечу, что "неявность" - это понятие где-то относительное.
Например, задача о назначении зигзага у провода трамвайной линии. Если мы не знаем, зачем это сделали - для нас это задача на выявление неявной функции.
Один из механизмов решения таких задач сродни методу определения функции в особо-сложных случаях  - мысленно удаляем "айтем" из системы и определяем либо какое действие при этом не выполняется, либо какой нежалательный эффект (НЭ) появляется. В случае неж. эффекта определяется какое конкретное действие исключённым "итемом" выполнялось (или поддерживалос;) по его (НЭ) устранению. При этом (для выдвижения гипотез) рассматриваются стадии жиненного цикла системы от изготовления до утилизации, поскольку неявная функция может проявиться на любой из стадий.
В нашем (очень простом) примере мы мысленно убираем зигзаг. Возникает НЭ - износ "уса" трамвая в одной месте и появление канавки из-за постоянного места контакта. Таким образом зигзаг нужен для постоянного изменения места контакта.
 

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Григорий, подозреваю, что зигзаг травмая Вы привели скорее как "чужой гипотетический случай", а Вы сами сталкивались ли с необходимостью выявлять неявные функции в рамках реальных проектов? Или, может быть, сталкивались невольно - в качестве неожиданного следствия или неожиданной обратной связи (вдруг на более поздней стадии проявилось и вызвало недовольство). Применяли ли Вы описанный метод мысленного эксперимента - мысленного удаления элемента (тут ведь еще проблема с "элементами" - как удалить "расположение и количество общественных мест"?)

Мне бы хотелось понять какие теоретические и практические наработки определения неявной функции существуют в рамках ТРИЗ!

С уважением, Александр

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Не предлагаю обсуждать насколько представленная теория справедлива – достаточно того, что 1) она возможна и даже имеет некоторые научные подтверждения, 2) в отношении офисов есть практика эффективного применения. При том, что сам отношусь к этой теории достаточно критично (поскольку кажутся важными многие сопутствующие факторы), самое интересное для меня в том, что эти примеры используют такое понимание функции, которое и не «физическое» и не «психологическое» (поскольку напрямую противоположно части MPV «пользователей»). Предполагаю, что и для куда более традиционных для ТРИЗ «железных» ТС существование неявных функций является не таким уж редким фактом.

Любопытная информация, спасибо. Хотя читая про закономерности, выявленные "не обедающим" Джеффри Вестом, не могу отделаться от мысли о том, что выявляются не вполне естественные закономерности. Хватается что-то внешнее. Это как с ростом тактовой частоты, которая сама по себе никому не нужна, поскольку является не потребительской ценностью, а всего лишь одним из средств для получения такой ценности. .  

Поэтому вообще-то смотрю на подобные находки закономерностей с определенной осторожностью. Вот если туалет разместить в дальнем закутке офиса, то это резко повысит эффективность предприятия, ведь люди будут разговаривать по дороге к нему. Понятно, что дело не в туалете, а в том, как обеспечить перекрестное опыление, контакты, перенос информации о сделанном, об опыте. И туалет здесь видимо одно из последних мест, которые следовало бы на выполнение этой функции настраивать. другое дело, что люди в отсутствии заданных средств приспосабливают каким-то образом существующие объекты, реализуя с их помощью что-то дополнительное. Где-то через туалет, где-то через курилку, где-то через фейсбук.

Получается, что неявные функции (того же туалета как средства для обмена знаниями, опытом), это скорее не функция туалета, а функция отсутствующего на фирме элемента. Сложно или просто выявлять такие неявные функции? Если идти от элемента, для которого надо подметить нечто новое, то выявление очень не просто. Если же взять идею фирмы как своеобразной машины для получения продукции, в том числе и креативной, и указать пакет требуемого, желаемого, то там скорее всего найдется место и для обеспечения перекрестного опыления идеями. И далее эту функцию можно пытаться навешивать на все, что есть на фирме - на столы, скамейки, мусорные корзины и кофейные автоматы. А можно и задуматься над специальной опылялкой.

Григорий поднял еще один аспект этой темы - как вытащить из объекта знание человека, его делавшего. Пример с кривым токосьемником также весьма хорош в этом плане. Здесь имеем дело совсем не с такой же скрытой функцией, как в предыдущем случае, поскольку для кого-то она вполне себе открытая, для ее выполнения железку специально гнули. Но ты-то не знаешь и вытащить эту неясность без эксперта весьма трудно. Столкнулись с похожей проблемой  в середине восьмидесятых, когда наши инженеры принялись массово копировать импортную бытовую технику. Рассматривает такой специалист- авиаинженер машину для приготовления чипсов, видит вертикальную трубу, в которую справа и слева входят два патрубка, причем разной длины. По обоим подается сырье. Почему они разной длины? Может быть это следствие сложнейшей работы по оптимизации и итог устранения противоречия? А может быть все равно, какой они длины  и просто приварены два отрезка, из существующих на заводе отходов? Как понять это, не имея опыта работы в данной области? Приходится слепо копировать. Еще хуже, если такую же трубу (материал, диаметр) взять негде. Критичны ли заменяемые параметры? 

В общем, здесь приходилось двигаться по саперному, по миллиметру, проводя анализ методом Соболева, поэлементно, считая элементами отдельные конструктивные особенности и абсолютизируя их. Ужасная, чрезвычайно утомительная работа.

Вопрос про инструменты увидел только что. Отвечу чуть позднее.

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Геннадий Иванович, у меня отчасти такое же опасение, но говорить за весь ТРИЗ... Разбираться с понятием это в целом здорово, но в данном случае я более настроен узнать у специалистов какие наработки по определению неявной функции ТС уже существуют

С уважением, Александр

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Изображение пользователя Gregory Frenklach.

Григорий, подозреваю, что зигзаг травмая Вы привели скорее как "чужой гипотетический случай", а Вы сами сталкивались ли с необходимостью выявлять неявные функции в рамках реальных проектов?

Все, кто реиженирингом занимался сталкивался с такими задачами. А в быту мы сталкиваемся с ними почти каждый день. Например, я у себя в машине столько пластиков поломал. И это в случае, когда я точно знал, что надо искать нечто, что поможет мне разобрать, не сломав... На работе я был более терпелив и аккуратен - редко что-нибудь ломал. Кстати, замечал за собой, что у меня этот процесс выявления неявной функции в процессе реинжениринга шёл в обратном порядке. Сначала функция, а уже потом мысленное удаление "айтема" для проверки. Возможно, подсознательно механизм срабатывал, но я не уверен.
С такими проблемами (выявление неявных функций) сталкиваются также археологи, палеонтологи, биологи и т.д.
Вот, кстати как предлагают решать такие задачи в биологии: http://www.trizway.com/art/practical/154.html
Просматривается аналогия со стадиями жизненного цикла для техничских систем.
Когда А. Гин был у меня в гостях он мне дал каверзную задачку про фонтан у кита. Кроме того, что сама по себе задача "не сахар" - он ещё меня сознательно запутал, сказав, что мне надо не только определить, как кит делает фонтан, но и зачем. С "зачем?" я возился довольно долго (по моим меркам), мысленно удалив фонтан и пытаясь понять, как это может помешать киту. Но очень трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, особенно, если её там нет. Короче, выяснив, что фонтан киту не нужен (ну не оказалось у него никаких неявных функций), я просто превратил задачу в изобретательскую и решил её с помощью использования ресурсов.
Это я к тому, что не у всего, что вроде имеет неявную функцию, она есть.

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Вот, кстати как предлагают решать такие задачи в биологии

Читал когда-то, что биологи, найдя в организме какой-нибудь функционально непонятный орган, на всякий случай пишут, что он участвует в выполнении репродуктивной функции. Видимо шутка, но и любопытный ход тоже - связывать все непонятное с чем-нибудь обобщенно нужным (активностью или защищенностью?).

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Может быть палеонтологи, это биологи, не сумевшие выучить ничего кроме первых разделов учебников?

Впрочем, извиняюсь. Предмет у них сложнейший - реконструкторы текстов по сохранившимся частям корешков книг.

 

куда без биологии

Григорий, я вот тут задумался о том, какова функция Ваших с Александром Владимировичем гнобления биологов :)

Если серьезно, то когда я начинал разбираться с понятием "функция", то пытался начитывать биологическую литературу (ведь Дарвин один из важных этапов формирования смысла "целесообразность без цели"...) и оказалось, что там есть серьезная традиция. Связана она больше с проблемами морфогенеза (от Дорна и Шмальгаузена) - там столкнулись с необходимостью отделить орган аналог от органа гомолога. Эти понятия как раз и различают сходство по функции, но без генетического родства, и, наоборот, единое происхождение, но различие по функциям. 

При этом почти никогда нельзя достоверно сказать, что у органа или поведенческого проявления нет функции - для этого необходимо целиком исследовать жизнедеятельность и даже включенность в связи биогеоценоза. Очень часто находят неожиданные функции у вроде бы бесполезных органов или паттернов. Например, даже у хищников нашли полезнейшую функцию поддержания стабильности экосистемы - наверняка же помните биокибернетичкскую классику модели Вольтке. Таким образом можно долго не знать зачем киту фонтан, но почти точно нельзя знать, что он вообще не нужен. Даже если Вы проследили филогенез и онтогенез этого поведенческого феномена, поскольку начиная с Аристотеля "функция" составляет особый тип причинности ("зачем" в отличие от "почему"). Про биологию, к сожалению, далее не готов поддерживать разговор, но мог бы (да вроде и пытался ранее в этом блоге) пообсуждать как гуманитарные науки пытаются выявлять неявные функции у сложных социальных систем (начиная от семьи). Кстати, согласен с Вами, что есть серьезная разница между естественными и искусственными системами. Но тут скорее есть недооценность спонтанного развития искусственных.

С уважением, Александр 

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Александр Владимирович, согласен, что поднятый Григорием аспект угадывание функции, которую заложил в ТС создатель, вполне близка по смыслу (в принципе изначально думали, что для естественных систем "угадывали" божественный замысел). Тут не столь важен механизм создания (по цели человека или спонтанно), сколько инструменты "угадывания". Григорий в целом описал принцип "исключи и посмотри что пропало", но важна детализация, поскольку этот принцип не специфичен для функции (подобное можно и для определения действия, которое вносит анализируемый элемент)

Матмодели любящего голодать Джеффри мне тоже показались достаточно поверхностными и не исключил из отрывка этот текст я по двум причинам: во-первых, из любви форумчан-тризовцев к строгим количественным методам, во-вторых, несколько иронизируя над смелыми попытками физиков с лета разобраться в социальной тематике. При этом хотел бы сказать, что и Джеффри не настколько просто - ему же пришлось отвечать на вопрос, почему города примерно с одинаковой численностью могут так сильно отличаться по эффективности. Вполне математически отвечать)

Вокруг туалета у нас с Вами чуть больше разногласий:

Получается, что неявные функции (того же туалета как средства для обмена знаниями, опытом), это скорее не функция туалета, а функция отсутствующего на фирме элемента. Сложно или просто выявлять такие неявные функции? Если идти от элемента, для которого надо подметить нечто новое, то выявление очень не просто. Если же взять идею фирмы как своеобразной машины для получения продукции, в том числе и креативной, и указать пакет требуемого, желаемого, то там скорее всего найдется место и для обеспечения перекрестного опыления идеями. И далее эту функцию можно пытаться навешивать на все, что есть на фирме - на столы, скамейки, мусорные корзины и кофейные автоматы. А можно и задуматься над специальной опылялкой.

Во-первых, ни Лерер, ни Джобс (на которого в том числе ссылается Лерер), ни даже я не делали акцент на туалете. Я использовал термин "общественные места" (например, буфет и туалет). В принципе понятно почему повышение "общественности" (общения между сотрудниками) наделялось общественным местам - ведь не обязательно общаться в туалете, важно, что любой сотрудник туда ходит и по пути лучше обеспечить ему возможность встречи с как можно большим количеством других сотрудников. Джобс вообще придумал для Пиксара Атриум (куда воошли все общественные места). Понятно, что эту функцию можно наделять другие элементы архитектурного строения фирмы и даже не архитектурные. Но ведь это относится к любому элементу ТС - всегда можно его функцию отдать другому элементу системы (существующему или даже добавить элемент). Вот только тут как раз и возникает проблема перехода от действия элемента к его функции (об этом в другой ветке Вам написал). Кстати говоря, социальные сети для этого несколько противоречиво подходят, поскольку встречи лучше все же с другими сотрудниками, а не вообще любыми другими людьми (иначе проще в город выйти - почти по Джеффри). К слову, Лерер в другой главе описывает пример фирмы, использующий для создания креативных идей специальный сайт. Любая фирма выкладывает запрос, а специалист любой области может попробовать предложить способ его решения. Лучшие решения оплачиваются. Вы сами уже выкладывали статьи о современных вариантах этой технологии

С уважением, Александр

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Александр Владимирович, согласен, что поднятый Григорием аспект угадывание функции, которую заложил в ТС создатель, вполне близка по смыслу (в принципе изначально думали, что для естественных систем "угадывали" божественный замысел). Тут не столь важен механизм создания (по цели человека или спонтанно), сколько инструменты "угадывания". Григорий в целом описал принцип "исключи и посмотри что пропало", но важна детализация, поскольку этот принцип не специфичен для функции (подобное можно и для определения действия, которое вносит анализируемый элемент)

Принцип "отгадывания" через удаление элемента и моделирование последствий хорош, но только в ситуации, когда нет более эффективных инструментов (подобно демократии по Черчилю). А лучше, увы, только построение моделей внешнего и внутреннего функционирования, потоковой модели, модели изменений в жизненном цикле и проч. Да еще и с экспертом. То есть очень дорогие пути.

Проблема в том, что построить адекватную реальности модель взаимодействия элементов друг с другом или с надсистемой мог бы автор проекта (и то не всегда), но для него этот инструмент не нужен, поскольку знание уже есть. Нужен инструмент нам, приходящим к чужому столу и пиру. Построить для себя адекватное понимание того, что произойдет, если элемент будет сделан без какой-то особенности, бывает не легко. Если же не построил, то и разницы не увидел. Или придумал что-то и решил, что это и есть причина. Вот для практики еще один пример про трамвайные провода. Выпускаются трамвайные провода, представляющие собой в сечинии не круг, а овал. Монтируют их так, чтобы овал располагался длинной своей осью параллельно земли. Конечно же, делать и монтировать такие провода сложнее, чем круглые. Попробуйте ради интереса погенерить, не шаря по интернетам, зачем эта овальность. То есть примените инструмент - ответьте себе на вопрос, что будет, если провод сделать  круглым в сечении.

Матмодели любящего голодать Джеффри мне тоже показались достаточно поверхностными и не исключил из отрывка этот текст я по двум причинам: во-первых, из любви форумчан-тризовцев к строгим количественным методам, во-вторых, несколько иронизируя над смелыми попытками физиков с лета разобраться в социальной тематике. При этом хотел бы сказать, что и Джеффри не настколько просто - ему же пришлось отвечать на вопрос, почему города примерно с одинаковой численностью могут так сильно отличаться по эффективности. Вполне математически отвечать)

 

Да я не говорю, что он прост, тем более что во время работы я тоже стараюсь не обедать, потому и отметил родство душ. :)

Вокруг туалета у нас с Вами чуть больше разногласий:

...

Во-первых, ни Лерер, ни Джобс (на которого в том числе ссылается Лерер), ни даже я не делали акцент на туалете. Я использовал термин "общественные места" (например, буфет и туалет).

Ок, ок, я же не про туалет именно. Я тоже про общественные места.

В принципе понятно почему повышение "общественности" (общения между сотрудниками) наделялось общественным местам - ведь не обязательно общаться в туалете, важно, что любой сотрудник туда ходит и по пути лучше обеспечить ему возможность встречи с как можно большим количеством других сотрудников.

Вот бежит сотрудник вприпрыжку в туалет, а ему предложение обсудить новую гениальную идею.

Джобс вообще придумал для Пиксара Атриум (куда воошли все общественные места). Понятно, что эту функцию можно наделять другие элементы архитектурного строения фирмы и даже не архитектурные. Но ведь это относится к любому элементу ТС - всегда можно его функцию отдать другому элементу системы (существующему или даже добавить элемент).

Вот в чем фишка - Джобс-то знал! Он знал, что ему нужно обеспечивать перемешивание сотрудников и он стал менять атриум в нужную себе сторону. А люди, пришедшие копировать, увидят просто атриум и сделаю себе такой же, только поближе и без всяких общественных мест. Вот в чем особенность знания о пройденном пути в отличии от знания о результате.

Вот только тут как раз и возникает проблема перехода от действия элемента к его функции (об этом в другой ветке Вам написал). Кстати говоря, социальные сети для этого несколько противоречиво подходят, поскольку встречи лучше все же с другими сотрудниками, а не вообще любыми другими людьми (иначе проще в город выйти - почти по Джеффри). К слову, Лерер в другой главе описывает пример фирмы, использующий для создания креативных идей специальный сайт. Любая фирма выкладывает запрос, а специалист любой области может попробовать предложить способ его решения. Лучшие решения оплачиваются. Вы сами уже выкладывали статьи о современных вариантах этой технологии

Ну конечно же, как только  понятно, что ты хочешь (MPV), то способы реализации могут быть разными. Другое дело, что дальше человек начинает создавать иное, совмещая служебную функцию генерации идей с социальной (и тогда Атриум), или с обеспечением экономичности решения (и тогда сайт), или еще как-то.

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

На тему "А Джобс-то знал!..."

Жил был в Индии садху, который к концу жизни обрел много учеников и последователей. Каждый день он приходил к реке, чтобы совершить омовение. А поскольку у него кроме чаши для подаяний ничего не было, то он, чтобы чашу не украли, перед омовением закапывал её в песок.

И вот садху умер. На следующий день после похорон его самый преданный ученик, взяв на себя функции учителя, пришел при большом скоплении последователей на берег реки и торжественно закопал специально приобретенную для этих целей чашу (поскольку ученик был из мирян), после чего стал совершать омовение.  

Через 50 лет ученики ученика заказали у ювелира золотую чашу с изумрудами, и каждый день в определенном месте у реки стали торжественно совершать обряд закапывания чаши, наделяя его глубоким мистическим смыслом. Они считали, что скрывая в земле сокровище от мира, проявляют особое смирение, которое позволит им улучшить свою карму. Вокруг места закапывания чаши разросся даже паломнический центр...

Но садху просто прятал чашу...

знания без метода

Александр Владимирович, трудно с Вами не согласиться! Но ведь это означает, что просто нет специализированного метода для выявления функции. Для выявления системы взаимодействий ("действий") есть (того же Соболева), даже дпя выявления причинно-следственных цепочек какой-никакой есть. А для собственно функции ("неявной") нет. Ведь знания спецов в конкретной области нужны для любого метода (помню Вы при обучении очень настаивали, что ТП и особенно ФП без конкретного разбирательства в физическом содержании создавать бесполезно и даже вредно). Если кроме привлечения специальных знаний для создания модели ничего другого посоветовать нельзя, то ведь это и означает, что собственно метода нет. Есть знания и опыт специалистов. Ну так они и причинную цепочку, и решение противоречий вполне могут с той или иной успешностью делать

Без метода как Вы правильно написали кто-то знает, а кто-то вынужден копировать без понимания: 

Вот в чем фишка - Джобс-то знал! Он знал, что ему нужно обеспечивать перемешивание сотрудников и он стал менять атриум в нужную себе сторону. А люди, пришедшие копировать, увидят просто атриум и сделаю себе такой же, только поближе и без всяких общественных мест. Вот в чем особенность знания о пройденном пути в отличии от знания о результате.

Про вприпрыжку в туалет - как ни странно речь идет именно о подобном неуместном и даже малотематическом общении (для специализированного несложно собирать людей на всякие собрания и обсуждения). Про овальный провод в инете нашел лишь слабое упоминание, что для погашения ветра (боюсь, что функция более сложная) - но я не стал сколь-нибудь серьезно копаться. Пусть специалисты знают :)

С уважением, Александр

 

Re: знания без метода

Попробуйте ради интереса погенерить, не шаря по интернетам, зачем эта овальность.

Про овальный провод в инете нашел лишь слабое упоминание,...:)

Любопытно получается. Дело же не в специалистах, и не в правильном ответе - "угадал, или нет". Всего лишь одна из возможностей походить по бордюрчику над обрывом, краешком зачерпнуть что-то, отдаленно напоминающее непоправимый опыт. Пробуйте, господа, пробуйте. Ну правда же, этого ни в одной методике не найти.

 

Re: Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от ...

Вот для практики еще один пример про трамвайные провода. Выпускаются трамвайные провода, представляющие собой в сечинии не круг, а овал. Монтируют их так, чтобы овал располагался длинной своей осью параллельно земли. Конечно же, делать и монтировать такие провода сложнее, чем круглые. Попробуйте ради интереса погенерить, не шаря по интернетам, зачем эта овальность.

Не претендуя на "новое слово" и не будучи специалистом в трамваестроении, выскажу примитивнейшую гипотезу, доступную школьнику: овал с осью параллельно Земле увеличивает сцепление провода с ним, чем снижает электрическое сопротивление и уменьшает риск потери контакта. При этом, ежели, паче чаяния контакт, вдруг разорвется, он будет быстро восстановлен естественными причинами без лишних усилий.

Re: знания без метода

Овальный провод используется для открытых местностей с сильной ветровой нагрузкой, (дамбы, насыпи и прочее). Кроме формы провода, ещё используют для борьбы с этим же явлением специальные способы подвесок (косую и ромбовидную). Марок овальных проводов достаточно много. И там не совсем строгий овал, в сечении больше на мешок с завязанным горлышком похоже (пазы для различного вида зажимов).

Кроме того, например, медный фасонный овальный провод марки МФО в отличие от  обычного МФ обеспечивает большую площадь соприкосновения со скользящим контактом. Как-то так...

Re: знания без метода

Видите, Александр Владимирович, еще одно доказательство, что прочитать можно только то, что ожидаешь :) 

Если честно, то даже не мог себе представить предложение помедитировать над овальным проводом. Зачем и к чему, если до этого Вы так подчеркивали необходимость специальных знаний?

Скорее уж тогда бордюрчик лучше искать над обравом в своей профобалсти - где есть хоть какие-то эти знания. Или подобный опыт уже не будет непоправимым?

Как раз сейчас дочитываю книгу американского психологизирующего социолога Б.Шварца "Парадоксы выбора", в которой он отстаивает позицию уменьшение свободы и творчества от увеличения количества выбора во всем и везде. Поневоле начинаешь задумываться над тем, стоит ли выбирать те предложения, смысл которых не сильно понятен)

С уважением, Александр

опыт выявления неявной функции РАН

Александр Владимирович, я тут еще раз подумал - что мне овальность травмайных проводов, что я овальности травмайныйх проводов?!

И раз есть смысл попробовать получить реальный опыт выявления реального феномена, то предложил бы такой опыт произвести над функциями РАН. Это вроде как и актуальнее, и есть пример подобного опыта в выложенной Вами статье В.Бетелина. Для меня предложенные академиком варианты функций как реформы РАН (следствие экономической политики избавления от непрофильных для государства активов - приватизация госсобственности ), так и основные функции РАН (интегратор крупных промышленных проектов) выглядят крайне спорными. Готов представить контраргумены к позиции Бетелина и аргументы к альтернативной позиции. Если, конечно, обсуждение функции подобной  "овальность" заинтересует кого-то из форумчан

С уважением, Александр

 

Re: знания без метода

Видите, Александр Владимирович, еще одно доказательство, что прочитать можно только то, что ожидаешь :) 

Если честно, то даже не мог себе представить предложение помедитировать над овальным проводом. Зачем и к чему, если до этого Вы так подчеркивали необходимость специальных знаний?

Помедитировать, только чтобы представить себе, что испытывают, ощущают люди, которым это реально приходится делать при формировании функциональных схем. Если не медитировать, не ощущать тупиков и заборов, а порой и такой специфической пустоты, то глядя на результаты и представить не сможешь, что за проблемы были у человека на самом-то деле.

А необходимость специальных знаний - это конечно, хорошо. Только вот мы начали совсем с другого - с инструмента по определению скрытых функций. Получается, что если есть спец знания, то и инструмент вроде бы не нужен? А если их нет, то он не особо и поможет? 

Я думаю, что с помощью этого инструмента вполне можно выйти на правильный ответ. Но точного знания о правильности своей версии все же может не быть. И более того, неверная версия, зато придуманная самолично и даже внутренне обоснованная, может давить довольно сильно.  Здесь, в этом инструменте, на мой взгляд, самое ценное то, что вообще обращается внимание на какую-то особенность. поскольку проверку можно провести с помощью все того же пресловутого эксперта. Ну, а если его нет, то тогда получается что-то вроде закапывания в песок той самой жертвенной чаши из рассказа В.Ю.

Re: знания без метода

Александр Владимирович, о каком именно инструменте идет речь? я немного запутался. Мне показалось, что кроме общих принципов (типа "убери Х и поймешь как он действует в системе" или "построй модель системы"), никаких методов особо и нет. Что предлагается попробовать?

В плане важности знаний - я же, наоборот, согласился на Ваше подчеркивание их значимости. Согласился на то, что одно (метод) без другого (знания) в принципе не эффективны. Точнее без знаний точно шансы невелики, со знанием, но без метода тоже невысока эффективность - для этого вроде бы методы и делают. В этом плане зачем именно это чувствовать именно на овальности проводов? И так каждый (я в том числе) встречались с подобным опытом не только когда пытались воспроизвести чужеземный аппарат. 

Если же нужен опыт, то я предложил его на материале функций РАН - поскольку и тема актуальна, и как раз со знанием у всех недостаток))) Останутся чистые методы

С уважением, Александр

ПС: к слову, смысл притчи Владимира Юрьевича я вижу куда более функциональным. Просто чашка для последователей приобрела новые смыслы (новые функции): 1) материальный знак приобщения к Учителю и 2) средство (или всего лишь символ) усмирения своей тяги к благам этого мира. В этом плане функции чашки для учителя и учеников не мог совпать в принципе - они и ученики, и существенно его богаче (не могут бояться потерять чашку). Другое дело, что для осуществления своих функций (особенно первой) им надо думать, что они в точности угадали смысл того, почему учитель закапывал чашку. Это такой почти пародийный анализ от антропологического функционализма начала прошлого века - использование их метода

Re: знания без метода

Изображение пользователя Gregory Frenklach.

Мне показалось, что кроме общих принципов (типа "убери Х и поймешь как он действует в системе" или "построй модель системы"), никаких методов особо и нет. Что предлагается попробовать?

В качестве одного из инструментов выявления неявных (полезных и вредмых) функций может использоваться анализ ресурсов системы(готовых и производных), включая человеческий фактор, источником которых могут быть сама система. её надсистема, подсистемы, среда, соседние системы... Затем проверяется, как на различных стадиях жизненного цикла системы эти свойства ресурсов могут проявиться в виде функций, причём, для каждой стадии жизненного цикла свой набор источников ресурсов. Далее идёт проверка, что действительно "внедрено" :) - очень методически похоже на диверсионку, на методику выявления сверхэффекта и даже где-то на отдельные стадии прогноза.

Re: знания без метода

В качестве одного из инструментов выявления неявных (полезных и вредмых) функций может использоваться анализ ресурсов системы(готовых и производных), включая человеческий фактор, источником которых могут быть сама система. её надсистема, подсистемы, среда, соседние системы...

Спасибо, Григорий, за вариант! А Вы под "может" подразумевали "было бы интересно попробовать" или есть опыт примерно такого использования? Если второе, то был бы благодарен за хоть какое краткое описание примера: в какой задаче какие ресурсы на какой стадии проявилось в виде функции. Просто чтобы содержательно прочувстовать :)

Если в качестве гипотетического способа, то тоже, конечно, интересно на будущее иметь в виду

С уважением, Александр

 

 

 

Re: знания без метода

Изображение пользователя Gregory Frenklach.

Вот тут и тут разбирается решённая мною более пятнадцати лет назад реальная задача. Правда, на английском, но у Вас, думаю, нет с этим проблем.

Посмотрите также методические рекоммендации и примеры к "диверсионке". Обратите внимание на стадию "изобретения" нежелательных эффектов и явлений. Поверьте, что "изобретение" желательных эффектов и явлений ничем принципиально не отличается.

с благодарностью пытаюсь разобраться

Григорий, взял таймаут, поскольку материал по ссылкам серьезный и большой, а сейчас сложно сосредоточиться из-за некоторой рабочей запарки. К тому же я сначала начал читать Ваши разрборы и даже успел удивиться (сходу не нашел использование ресурсов для нахождения неявной функции) и только потом "дочитал" Ваше указание в каком конкретно месте искать, "обратить внимание". При том, что сходу стадию "изобретения" НЭ тоже не так просто выделить... Так что огромное спасибо за направление - буду пытаться освоить!

С уважением, Александр

Subscribe to Comments for "Ни физика, ни лирика. Об отличии понятия «функция» от понятий «действие» и «MPV»"